«Можете говорить что угодно о хрупкости личности Тома, — сказал Колин в интервью Yahoo, — но тот, кто столько трудится, а затем выступает перед десятитысячной аудиторией едва ли не каждый вечер, выворачиваясь наизнанку до глубины души, — это физически сильный человек. Но в то же время эмоционально он очень чувствительный. Люди думают, что Том хрупкий и слабый, но я вовсе так не считаю. Проведите мировой тур длительностью в восемнадцать месяцев, и посмотрим, как вы будете себя чувствовать».
Через восемнадцать месяцев Том был совершенно разбит. После торжества в Гластонбери он хотел лишь одного: домой. Он даже не предполагал, что они все-таки справятся. Каждый день он твердил остальным участникам группы: «Я больше не могу!» И менеджеры, и музыканты вынуждены были умолять его. Ему говорили, что вот еще один разочек — и все. Такое положение вещей сильно отличалось от обычной ситуации внутри группы. Как правило, именно Том задавал темп остальным, это он твердил, что нужно сделать еще одну попытку, работать усерднее, когда все готовы были махнуть рукой и остановиться. «Думаю, ребята были правы, — признался он впоследствии в интервью «О» . — Иди и загоняй себя до смерти, сделай как можно больше. Но мне кажется, в той ситуации мы поступили не очень мудро. Потому что играли мы плохо и уже не заботились о результате. Если уж начистоту, к концу тура мы вообще друг друга не слушали».
Одна из проблем заключалась в том, что, пережив необыкновенный душевный подъем во время записи альбома и выступлений с масштабными шоу, музыканты возвращались к обычной жизни, которая теперь казалась слишком приземленной. «После Гластонбери любое событие выглядит мелким, — рассказал Том Нилу Калкарни в интервью «Melody Макеr» в 1998-м. — Когда я прокричал инженеру по свету, чтобы он перенаправил прожекторы на толпу, потому что мы вообще ничего не видели, а потом я увидел.. . там было сорок тысяч человек, и все они стояли на склонах холма с горящими зажигалками в руках, пытаясь укрыться под навесами, — вряд ли я когда-либо чувствовал что-то подобное в своей жизни. Это не обычные человеческие чувства, а нечто особенное».
После такого потрясения относительно заурядные концерты в ходе тура, вечер за вечером, никак не дотягивали до подобного уровня. К тому же Том всегда испытывал ужас перед съемками. Это видно в одном из эпизодов фильма «Meeting People Is Easy», где Том рассказывает остальным участникам группы, что ему трудно справляться с обстоятельствами. Грант не уверен, что присутствие камеры влияло на музыкантов. Он вспоминает: «В фильме есть эпизод, где Том говорит: „Давайте просто откажемся от этой затеи. Не знаю, сколько я еще выдержу". Сейчас я не могу сказать точно, насколько их состояние зависело от моего постоянного присутствия. Возможно, я ошибаюсь, но не исключено, что Том хотел сказать это вслух и оставить на пленке. Но в то время у меня не было ни малейших сомнений, что он говорит искренне».
Режиссер твердо убежден, что в фильме «Meeting People Is Easy» не было установки на отбор материала, однако его статус «инсайдера» в команде Radiohead предполагал осторожность в выборе объектов и сцен для съемки. «Любопытный момент — момент выбора того, что подходит для камеры, а что нет, — рассуждает он. — Насколько вы доверяете другому человеку, чтобы позволить ему делать подобный выбор? Было множество ситуаций, когда что-то происходило, а я не мог включить камеру. Я знаю, это ужасно, нужно ведь быть эдаким военным корреспондентом, который мгновенно реагирует: „Вот оно, снимай!" Было много забавных ситуаций. И ситуаций, которые я снимал буквально вот так [держа камеру на вытянутых руках, когда невозможно посмотреть в видоискатель]» .
Что Грант оставил в фильме, так это эпизод с появлением за кулисами Мэрилина Мэнсона. Выходя со сцены после выступления, музыканты получили известие от «людей» американской звезды, что он хотел бы встретиться с ними. Когда чуть позже появился сам Мэнсон, они вздохнули с облегчением: он оказался совершенно нормальным и приятным в общении человеком. Пока не вручил Тому весьма эксцентричный подарок — ювелирное изделие.
«Этакая готичная безумная вещица, — рассказывает Грант. — Создалась неловкая ситуация: Том озадачен, а Мэрилин пытается быть милым. Никто из них по-настоящему не понимал друг друга. Было очень забавно. Может сложиться впечатление, будто мы подшучиваем над американской рок-звездой, но это не так. Хотя вышло действительно забавно».
На тот момент Том все еще не мог привыкнуть к тому, что звезды мировой величины хотят с ним познакомиться. Radiohead уже вышли на принципиально иной уровень по сравнению со своим прежним статусом. Даже когда «Creep» была на пике популярности — тогда еще ребят не начали приветствовать знаменитости. Теперь они выступали на самых крупных площадках и были всего-навсего в шаге от того, чтобы играть на стадионах, как U2. Том одновременно ждал и боялся этого. Больше всего его пугало, что у него разовьется страх сцены. Иногда ему казалось, что это может произойти довольно легко. По сути, на одном концерте в Ирландии это почти случилось.
Тогда собралось около 33000 человек, почти столько же, сколько было на их самом большом концерте. Позже Том поделился с «Hot Press», что «буквально обделался от страха». Накануне ему приснился невероятно яркий сон, который позднее он описал как самое отчетливое воспоминание года: он бежал вдоль реки Лиффи в Дублине «совершенно голый, а его преследовала огромная приливная волна».
Грант не знал, в каком состоянии находился Том, но видео для песни «No Surprises» можно рассматривать как метафору человека, который собирается нырнуть в пучину. Кадры, которые вошли в «Meeting People Is Easy», где Том погружается в воду и ловит ртом воздух, стали, возможно, самым ярким отражением состояния певца в тот период. Грант не мог даже представить, как трудно будет ему удерживать камеру под водой, одновременно сдерживая дыхание.
«Он совсем не педант, — говорит Грант. — Он всегда заботится лишь о хорошем качестве работы. Но когда пришло время погружения, мне стало немного не по себе. Его Же в этот момент заботила только одна вещь: „На сколько я должен задержать дыхание?" — „Примерно на пятьдесят секунд". — „Без проблем". Он не беспокоился. Пока не наступил момент погружения».
На деле все оказалось гораздо сложнее. Раз за разом Том старался удержать дыхание, но после каждой попытки выныривал с громким плеском, выдерживая под водой не больше 30 секунд. В конце концов он начал ужасно ругаться. Он не мог понять, почему ничего не получается.
«Было бы гораздо легче, не напрягайся он так, — размышляет Грант. — Ведь напряжение провоцирует выброс адреналина в кровь, и дыхание тут же учащается и становится более поверхностным. Так что мы начали думать о том, чтобы использовать статистов. Мы знали, что Том мог бы удержать дыхание достаточно долго. Но как только на человека направляют софиты и говорят „мотор".. . в фильме видно, что получается в результате. Это было просто ужасно. Он сделал четыре или пять попыток, и стало ясно, что ничего из этого не выйдет. Он удерживал дыхание секунд десять, не больше».
Атмосфера в студии постепенно сгущалась, съемочная группа не знала, что делать; никто уже не был уверен в том, что подобное вообще стоило затевать. «Дл я меня все это было ужасно еще и потому, что я ничего не мог поделать, — вспоминает Грант. — Единственное, что мне оставалось, — не режиссировать. Из меня вообще не очень хороший режиссер в таких ситуациях. Я умею фиксировать происходящее, записывать на пленку. Главное — придумать идею, а потом просто берешь камеру и снимаешь. Так что после включения софитов мне вообще нечего было делать. Я только сказал Тому: „Если ты чувствуешь радость, когда выныриваешь, не бойся показать это". И еще: „Не надо выпевать всю душу наружу, нужно всего лишь говорить ею". Все же было крайне неуютно наблюдать за тем, как он страдает. Чем яснее становилось, что все попытки тщетны, хотя изначально задача была Тому вполне по плечу, тем сильнее он нервничал. Его буквально трясло от ярости. Находиться рядом с ним в тот момент было не так-то приятно». Если уж человек перфекционист, то себе он ставит самые сложные задачи.
Но Том доверял Гранту и не хотел подвести его. Причина неудач отчасти была в том, что раньше, работая вместе над созданием видеороликов, они никогда не привлекали к процессу съемок незнакомых людей.
«В производстве клипов меня совершенно убивают две вещи — это безумная цена роликов и то, что с режиссером встречаешься лишь однажды, чтобы больше никогда его не увидеть, — сказал Том в интервью журналу «Spin» . — Все равно что переспать с человеком, которого больше никогда не встретишь. Видео должна создавать группа людей, которые знают друг друга, общаются между собой. Меня очень нервирует ситуация, когда постоянно приходится
работать с разными людьми».
«Там была одна американка-клипмейкер, — вспоминает Джонни Гринвуд. — Она постоянно таскалась с нами на съемки и вечно говорила что-то вроде: „Нельзя ли попросить вон того приятеля немного попрыгать?"».
По крайней мере. Гранта Том уже знал. Он понимал, что, если справится с задачей, получится нечто уникальное, хоть и пугающее. Только это и имело значение. И наконец он смог добиться желаемого.
«Помощником режиссера на съемках был этакий добродушный американский великан по имени Барри Вассерман, отличный специалист в области поп-видео, — рассказывает Грант. — Он весь день провел с Томом и заявил: „Хорошо, Том, давай поступим так: по десять секунд за прием, и будем прибавлять по пять секунд в каждый следующий заход. Так и наберем материал". А потом командовал: „Хорошо, Том, пора нырять! Отлично, пять секунд!" Когда они отсняли сорок пять секунд, Барри сказал: „Отлично, у нас уже есть сорок пять секунд. Сейчас снимем выход из воды. В следующий раз вы снимаете, как Том выныривает. Ты сделаешь это, парень!" Так мы и поступили. Том все сделал и — бац! Отлично получилось. Затем они сняли все это еще раз, и я сказал: „Ладно, первый вариант лучше", и в клипе мы использовали первый дубль» . В итоге все выглядит легко, но на самом деле съемки заняли целых два дня. Позже Том сказал, что это было «самой ужасной вещью, которую приходилось делать в жизни».