А ведь муж Вальбурги, Орион, мертв уже пару лет. Дзен!
На Гриммо 12 идти никак нельзя. Вальбурга очень сильная ведьма. Сильная, умелая и сведущая в Темных искусствах. В своём доме она из меня душу вынет, как в переносном, так и в прямом смысле. Был бы я в полной силе, тогда куда не шло, но без магии встречаться с Вальби…
Письмо от неё принес здоровенный черный филин. Принес, и не собирался улетать не дождавшись ответа.
Конверт я брал в перчатках из драконьей кожи, тщательнейшим образом проверил его амулетами на сюрпризы, открыть попросил прохожего на улице. Вроде не помер. После чего столь же тщательно проверил на сюрпризы послание.
Нашёл всего пару мелких несерьёзных проклятий, можно сказать вообще ничего, учитывая от КОГО пришло письмо.
Меня приглашали на чашечку чая в родовое гнездо Блэков. Вальбурга справлялась моим здоровьем, интересовалась изменением моей фамилии с Реддл на Гонт. Сетовала, что не сообщил о том, что снова в Британии… пустое, не несущее смысловой нагрузки размазывание чернил по бумаге. На случай, если письмо попадет не в те руки. Чистокровные маги никогда ничего важного совиной почтой не отправляли, поскольку знали степень её ненадежности. И эта степень – превосходная.
Ответ я писал такой же вежливый, длинный и пространный с мягким, но категоричным отказом от визита на Гриммо 12. В чернила добавил пару капель одного зловредного зелья, получающегося при смешивании в нужных пропорциях пяти простых и легкодоступных безобидных зелий, вроде Бодроперцового. Зачем? Только затем, что письмо совсем без сюрпризов от меня… Вальбурга даже вскрывать не станет, сразу Адским Пламенем сожжёт, так как это будет означать либо то, что она этот сюрприз не нашла, либо то, что письмо вовсе не от меня.
К удивлению, вскоре пришёл ответ. Мне предлагали встречу на нейтральной территории. В VIP-кабинете маггловского ресторана. Я ответил согласием.
***
Кабинет заказывал я сам. Пищу заказывал я сам. И кабинет, и пищу, и вино на десять раз проверил всеми доступными мне способами… в общем готовился к встрече со старым другом.
Она опоздала на пять минут. Всего на пять минут. Хм. К чему бы это?
– Здравствуй, Вальби, – встал я со своего места в приветствии, стоило ей появиться в кабинете, поклонился и поцеловал руку. – Ты как всегда блистаешь, – дождавшись, пока она расположится на противоположном диванчике, вернулся на своё место и я. Причем, я не врал. Вальбурга действительно была красива, выглядя максимум лет на тридцать пять – тридцать восемь. Она была Чистокровной Тёмной Волшебницей – она знала, как следить за собой, сохраняя молодость и красоту в полном соответствии со сроком жизни настоящего мага в сто пятьдесят – двести лет. Её пятьдесят семь в таком ключе можно было назвать не более чем расцветом юности, а уж точно не старостью.
– Здравствуй, Том, – мягко улыбнулась она. – Ты не обеспечил приватнтсть?
– У меня… некоторые проблемы. С магией. Временные, – пожал плечами я. Скрывать это в нынешней ситуации не имело смысла. Вальби не обманешь дешёвым понтом. Она быстро всё просечет. Подметит такие мелочи, о каких прямая и резкая Августа даже и не подумает.
– Что-то серьёзное? – мягко спросила она, достав свою палочку и наложив на кабинет чары приватности. Я внимательно следил за тем, чтобы были только они. При первом же подозрении на “сюрприз”, я жестко вырубил бы её. И она читала это по моему лицу, телу, направлению взгляда. – Ты мне не доверяешь?
– Я никому не доверяю, – ответил я, как ответил бы Том. И это был честный ответ. Я на самом деле никому не доверяю. Ни ей, ни Августе, ни Лили, ни даже Дункану с Тессой. Никому. Даже себе самому.
– Я помню, Томми, – медленно прикрыла глаза она. И так же медленно открыла их. – Ты не ответил.
– Магический поединок. Очень тяжёлый. Перенапрягся, – сказал я.
– Ты изменился, Томми, – произнесла она. – Таким красивым ты не был даже в Хогвартсе. А мне твердили, что ты стал уродом. Представляешь, даже утверждали, что ты умер. Смешно, не правда ли? Что Великого Волан Де Морта убил младенец. Какая поразительная чушь.
– Не такая уж и чушь, – криво ухмыльнулся я. – В доме Поттеров была ловушка. Круг Светлого Жертвоприношения от Великого Дамблдора.
– Но ты жив, Томми? Значит ловушка не удалась.
– Меня серьёзно приложило в тот Самайн. Настолько, что пришлось прятаться, зализывая раны и восстанавливаясь.
– Поэтому твои верные ПСы сидят в Азкабане? – чуть прищурилась Вальбурга.
– Они сидят в Азкабане, потому, что война проиграна. У Дамблдора был крот в ПСах. И возможно не один. У него были списки всей организации, всех поименно. В течении суток после моего исчезновения авроры взяли всех. Кто-то пошёл на “сотрудничество”, кто-то откупился. Но следят за всеми.
– Но ты жив. Здоров. И на свободе, – сказала она, не спуская своих пронзительных глаз с меня.
– Да. На свободе. Жив. Мы заключили с Дамблдором перемирие.
– Перемирие? – удивилась Вальбурга. – Не надо этой политической чуши. Мне-то можно говорить прямо. Мы оба знаем, что тебе плевать на “Чистую Кровь” и на твоих сторонников. Они всегда были для тебя лишь рабами и мясом. Ты всегда хотел лишь Власти и Силы. Больше Силы, чем Власти. И ты говоришь мне “перемирие с Дамблдором”?
– Прямо, Вальби? – загорелись мои глаза лихорадочным огнем оригинального Тома, с искрами его фирменного безумия. – Прямо? Я стал бессмертным, как и хотел, но ты даже не представляешь, какую цену я за это заплатил! Я лишился Сил! Магии! Но я их верну, Вальби! Верну! – прищур моих глаз стал опасным. – И когда я их верну… – Вальбурга поймала мой взгляд и вздрогнула.
– Бессмертие, Том? Ты все же сделал крестраж? – ужаснулась она собственной догадке.
– Крестраж? – глянул я на неё, словно она сбила меня с мысли. – Конечно. Еще в шестнадцать, в Хогвартсе. Прямо в Тайной Комнате Салазара. Помнишь, бедняжку Миртл, Вальби?
– Помню, – едва слышно сказала Леди Блэк.
– Это я убил её, – на лицо сама собой выползла мечтательная улыбка маньяка. – Первая жертва, Вальби. Она, как первая женщина, не забывается никогда! – медленно говорил я, словно смакуя. А потом заговорил быстро, лихорадочно, с блеском безумия в глазах. – Я натравил на неё Василиска. Она даже понять ничего не успела. Раз, и уже мертва. А я сделал крестраж. Первый крестраж...
– Первый?.. – еще сильнее помертвела женщина.
– Я хотел сделать семь, но успел всего пять. Я их спрятал. Хорошо спрятал. Надежно спрятал и защитил… – я перегнулся через стол, упершись в него руками и нависнув над женщиной. – Но Дамблдор… этот дементоров старик, нашел их. Он уже уничтожил два из них. А третий пропал… но он цел! Я чувствую, что он цел…
– Ты так изменился, потому, что Дамблдор уничтожил твои крестражи?
– Да, наверное, – “задумался” я. – Магии я лишился точно из-за крестража… а тело… не знаю. Оно стало таким… недавно… и я снова стал хотеть женщин. Это отвлекает. Но я хочу!
– Поэтому ты пощадил эту грязнокровку Эванс? Для этого ты везде таскаешь её с собой?
– Да, – ответил я, а взгляд мой пополз с лица женщины ниже, к шее, потом к груди. Рука Вальбурги с палочкой взметнулась в моем направлении, но я был готов к этому: мгновенно отшвырнул разделяющий нас стол, так, что он впечатался в стену, а сам скользнул к женщине, легко выбивая левой рукой из её правой палочку и перехватывая запястье. Моя же правая, уже с Ка-баром в ней, метнулась к шее Вальбурги и замерла, коснувшись лезвием кожи.
– Тссс, Вальби, – ласково, но все с той же безуминкой во взгляде, проговорил я. – Отсутствие магии не делает меня менее опасным или смертоносным, как отсутствие глаз не делает яд Василиска менее совершенным, а его реакцию молниеносной… Как соблазнительно бьётся жилка на твоей шее… А ты знала, что перерезанная сонная артерия – это быстрая и безболезненная смерть? Давление крови в теле мгновенно падает, она отливает от мозга, и сознание тут же отключается? Тело умирает еще пару минут, но ты уже ничего не чувствуешь… и не можешь колдовать… правда здорово, Вальби? – я лизнул её кожу ровно над сонной артерией, не отнимая клинка от шеи жертвы. Женщина зажмурилась, готовясь к смерти, но я медлил. Она открыла глаза и увидела мою улыбку и гаснущее постепенно безуми во взгляде. – Я чувствую себя живым, Вальби… я не чувствовал себя настолько живым уже много лет… очень много лет… – я медленно убрал зачарованный рунный клинок от шеи женщины и так же медленно отпустил её руку, сам же вернулся на свой диванчик и развалившись, сел на него. Нож снова спрятался в моей одежде, словно его и нет вовсе.
– Может быть куски души, которые были в уничтоженных крестражах, вернулись обратно к тебе? От этого ты стал сильнее, стал хотеть, стал чувствовать, – сказала, не спускающая с меня настороженных глаз Вальбурга, медленно принимая на своём диванчике прежнее положение.
– Может быть, – расслабленно прикрыл глаза я. – Может быть… Кстати, Вальби, боюсь тебя расстроить, но я всё же узнал, что случилось с Регулусом, как ты и просила.
– Что? – вскинулась она. – Не тяни, говори! Что с моим мальчиком?
– Он умер, Вальби, – вздохнул я. – Мне жаль. Талантливый был, многообещающий мальчик…
– Как он умер? – упавшим голосом спросила женщина, опустив глаза.
– Кто-то ему нашептал о крестражах. Не ты случайно? – приоткрыл один глаз я.
– Нет, – мотнула головой женщина. – Я уничтожила ту проклятую книжку еще до его рождения.
– Я просил у него домовика для одного дела. Он дал мне вашего, как его? Кричера, да? – Вальбурга кивнула. – Домовик должен был сдохнуть, но выжил… Одним словом Регулус узнал о том, где я храню один из своих крестражей, Медальон самого Салазара Слизерина, между прочим. Семейная реликвия Гонтов, да… Узнал и полез за ним. Так я и не понял, на кой дементор он ему сдался? Естественно не рассчитал сил и погиб. А крестражик мой исчез, да… Я об этом буквально на днях узнал… случайно. Странная история, Вальби. Откуда он вообще узнал, что такое крестраж, если ты говоришь, что книжку Герпия из вашей библиотеки ты уничтожила? А еще больше непонятно, зачем он решил рискнуть жизнью в попытке его достать? Он ведь должен был понимать, что без охраны такая вещь точно не останется. А пытаться пробить мою защиту не с его уровнем знаний… непонятно это все. Он же сам пришёл ко мне в Пожиратели. Никто его не заставлял. Так с чего вдруг такие взбрыки?