Крестьяне Верхней Швабии принялись громить монастыри и разрушать замки. «Впредь над народом не должно быть никаких властителей! Этого требует божье право», — говорили сторонники Мюнцера. Не все соглашались с таким толкованием. Люди более состоятельные и осторожные призывали к умеренности — зачем прибегать к силе, если господа пообещают уменьшить бремя, отягощающее мужиков, и уничтожить крепостное состояние?
Руководители самых крупных крестьянских отрядов Верхней Швабии согласились на переговоры.
В противоположность «Статейному письму» их программа — «12 статей» — не была программой борьбы. Она должна была послужить основой для переговоров. Здесь божье право толковалось в духе учения Цвингли.
Крестьяне настаивали на праве выбирать себе пастыря, обязывались платить «большую десятину»— десятину с зерна, которая шла бы на содержание священника, на помощь бедным и на другие нужды общины, — но отказывались от «малой десятины» — с плодов, овощей и скота. Крепостное состояние, как противоречащее писанию, подлежит отмене. Крестьяне должны иметь право охотиться, ловить рыбу и пользоваться лесами, которые господа незаконно себе присвоили. Господин не должен принуждать крестьянина к барщинным работам сверх договора и обязан довольствоваться справедливыми поземельными платежами. Наказывать штрафами можно сообразно со старыми писаными законами, но отнюдь не по произволу. Захваченные господами луга и пашни должны быть возвращены общине. «Посмертный побор», свидетельствующий о крепостной зависимости, следует отменить.
В основе «12 статей» лежали жалобы крестьян Верхней Швабии и Шварцвальда. Составитель, который их свел воедино, обработал и снабдил ссылками на священное писание, старательно подчеркивал, что необходимо слушаться властей и добиваться божьего права только мирными средствами. Дух «12 статей» был весьма умеренным. Однако само появление этой программы, означавшее, что крестьяне, отказываясь расценивать распрю как отдельные местные споры, настаивают на общем пересмотре своего положения, представляло для господ большую угрозу. Они, разумеется, не имели ни малейшей охоты принимать эти требования. Да и готовились они совсем к другому.
Повсюду, сражаясь с Христом, отчаянно свирепствует сатана. Великая смута, вспыхнувшая у границ Швейцарии, идет все дальше и дальше на север.
Всеми силами надо препятствовать распространению мятежа! В середине апреля Лютер начал свою поездку по Саксонии и Тюрингии.
Печатные экземпляры «12 статей» разлетались по стране. А что думает о них доктор Лютер? Опять требования перемен подкрепляют ссылками на Евангелие! Многое в этих статьях сердило Лютера, но он понимал, что их нельзя просто отвергнуть. Такой шаг только на руку бунтовщикам.
В Эйслебене, в саду одного из своих почитателей, Лютер пишет «Призыв к миру на основе 12 статей». Он обращается к «любезным друзьям-крестьянам», не жалеет хулительных слов для господ, а особенно для слепых епископов и сумасбродных монахов. В их злодействах главная причина беспорядков. Господам необходимо согласиться на уступки. Из всех статей самая справедливая — первая, где крестьяне ратуют за право выбирать себе священника. Лютер отнюдь не становился на сторону крестьян. Кое в чем они правы, но это не означает, что надо принимать все статьи. От некоторых чрезмерных требований крестьяне должны отказаться. Все дело следует уладить миром, положившись на третейский суд, составленный из городских советников и графов.
Грех мужикам ссылаться на Христа, когда они идут наперекор писанию, применяют силу и не подчиняются властям. Они не должны понимать Евангелие плотски! Ни в коем случае нельзя смешивать мирское царство с небесным. Если это произойдет, то Германия надолго будет ввергнута в хаос и разруху. Мирское царство не может существовать без неравенства: одни должны быть свободными, другие — подчиненными, одни — господами, другие — подданными. Даже крепостная зависимость не мешает человеку пользоваться христианской свободой. Он должен думать о боге и о спасении души, ибо царство Христа не от мира сего! Истинно верующий любую несправедливость обязан сносить терпеливо и пуще всего остерегаться непослушания и мятежа!
На юге, собрав силы, господа перешли к вооруженному подавлению бунта. В первых числах апреля, когда должно было начаться обсуждение «12 статей», полководец Швабского союза[4] Георг Трухзес, вероломно нарушив перемирие, напал на крестьянский отряд, стоявший под Лейпгеймом, и разгромил его. Несколько дней спустя поблизости от Вурцаха он затеял переговоры, а сам приказал пушкарям внезапно открыть огонь по бунтовщикам. Трухзес хотел уничтожить основные силы восставших Верхней Швабии. Он мечтал о быстрой победе, но надежды его были напрасными. Весть о предательских нападениях мгновенно разнеслась по стране. Тысячи людей собирались под знамена восстания. Пламя Крестьянской войны заполыхало по всей Средней Германии.
Стояли незабываемые ночи. Куда ни повернись — везде зарева пожаров и костры крестьянских лагерей. Многие кичливые рыцари, еще недавно мнившие себя львами, превращались в зайцев. Господа должны подчиниться и признать «12 статей» или же от их замков останутся одни развалины! «12 статей» помимо воли их составителя стали общей программой восстания. «Статейное письмо» оказало большое влияние на крестьян. Только с помощью оружия можно будет осуществить требования, изложенные в «12 статьях»!
Крестьянские отряды» занимали города, уничтожали монастыри, жгли поместья. Сотни замков были разрушены до основания. Рыцари и испытанные в боях ландскнехты под натиском крестьян пускались в бегство. Особый страх внушали господам Светлый отряд, возглавляемый Венделем Гиплером и Яковом Рорбахом, и Черный отряд Флориана Гейера.
Они находились недалеко от города Вейнсберга, когда стало известно о бойне, учиненной Трухзесом при Вурцахе. И оставить такое без отмщения! Все господа одинаковы! Граф Гельфенштейн, сидевший в Вейнсберге, отдал приказ ловить и вешать крестьян. Он был так же вероломен, как и Трухзес. Отряды предложили городу принять сторону восставших. Ожидая подкреплений, граф Гельфенштейн вступил в переговоры. В то же самое время его рейтары напали на группу мужиков и убили их. Он за это поплатится!
Магистрату. Вейнсберга было послано письмо с требованием наказать Гельфенштейна. Граф ответил угрозами: если крестьяне не разойдутся по домам, он обратит свой гнев на их жен и детей и сожжет деревни. Была пасха. Ну что же, как раз в пору похристосоваться с графом пулями! Подойдя к городу, крестьяне направили к воротам послов. Их было видно издали — на шесте они несли шляпу. Если враги не хотят без боя сдать город и крепость, объявили послы, то пусть велят уйти женщинам и детям, ибо Вейнсберг будет взят приступом.
Надменный граф повелел стрелять. Один из послов упал.
Граф был уверен, что все сойдет ему безнаказанно. Он надеялся на крепкие стены и презирал мужиков. Но час расплаты настал. Отряды восставших бросились на приступ. Флориан Гейер руководил осадой замка, а Рорбах бежал впереди крестьян, устремившихся к городским воротам. Их не остановили ни пули, ни камни, ни кипящая смола, которую лили со стен. И вскоре на замковой башне удалые парни водрузили знамя Черного отряда. Под ударами таранов трещали ворота, но Гельфенштейн упрямо не желал сдаваться. Нет, в таком безумии горожане ему не пособники! Пора прекращать сопротивление! Именитые бюргеры еще уламывали графа, а подмастерья уже оттаскивали рыцарей от бойниц. Гельфенштейн понял, что он бессилен. Шляпа, воздетая на шест, появилась над стеной. Вейнсбергский священник, призывая к миру, говорил об условиях сдачи.
Шляпу с шеста сбили выстрелом.
— Горожанам нечего бояться, но рыцари будут уничтожены!
Священник просил сделать исключение для графа. В ответ раздались негодующие голоса: даже если он их осыплет золотом, ему не избежать кары! Гельфенштейн уцепился за последнюю надежду. Пусть горожане еще некоторое время сопротивляются, а он с рыцарями попытается уйти. Как бы не так! Его окружили со всех сторон. Он навлек на них беду, а сам хочет улизнуть!
Восставшие ворвались в город. Граф со своими людьми поторопился укрыться в храме. На церковном дворе произошла отчаянная схватка. Лестница на колокольне, где спрятался Гельфенштейн, была скользкой от крови. В узком проходе застряло тело убитого рейтара. В полутьме мечи, ударяясь о камень, высекали искры. Лязг оружия поднимался все выше и выше. Один из приближенных графа прокричал с колокольни, что господа заплатят огромный выкуп, если им сохранят жизнь. Меткая пуля уложила его на месте.
— Уж больно дешево хотят они отделаться! Сколько наших братьев перебили под Вурцахом! Такого злодейства не искупить и бочками золота! Месть! Месть ждет убийц!
Нескольких рыцарей сбросили с колокольни, остальных, в том числе и графа, взяли в плен. Нет, не в слепом ожесточении кровавой свалки настигнет его смерть — он будет казнен на глазах народа.
Яков Рорбах приказал отвести захваченных на луг. Там им объявили приговор: встав на путь бесчестия, путь вероломства и убийств, господа обрекли себя на позорную казнь — их прогонят сквозь пики. Напрасно Гельфенштейн предлагал за свою жизнь выкуп в тридцать тысяч гульденов, напрасно, умоляя пощадить мужа, ползала на коленях его красавица жена, побочная дочь императора Максимилиана. Час возмездия пробил!
Гремел барабан. Граф Гельфенштейн и тринадцать его приспешников были казнены на лугу.
Несмотря на явное превосходство в оружии, Трухзес долго не мог добиться решающего успеха. Стоило какому-нибудь отряду или группе всадников отстать от войска Трухзеса, как восставшие уничтожали их. В горах воевать было еще трудней. Почти окруженный под Вейнгартеном, Трухзес с тревогой узнал, что к крестьянам идут значительные подкрепления. Положение его стало очень опасным. Но Трухзес, изворотливый и ловкий, не брезговал ни лживыми посулами облегчений, ни хитростью. Низкими кознями и подкупом добился Трухзес победы. Над ним висела угроза неминуемого раз