Пандит Давасарман согласился принять участие в экспедиции. Мы вместе поехали в Бомбей, и это, как я теперь догадываюсь, помешало Махмуду осуществить свой коварный план. Он не мог напасть на двоих и, вероятно, как тень следил за нами. К сожалению, в Бомбее мы не застали генерала Макдональда, от которого зависела выдача разрешения на экспедицию. Нам сказали, что генерал находится в Дели, поэтому мы сразу отправились в путь. Махмуд, конечно, выследил, что мы оставили вам письмо и депозит у Аббаса, и стал ждать удобного момента, чтобы похитить золото.
– Это весьма правдоподобно, – согласился Вильмовский. – Я, однако, сомневаюсь, отважится ли он теперь вернуться в Лех. Он будет бояться, что ты и пандит Давасарман узнаете его и обвините в убийстве Аббаса.
– Махмуд знал, что я взял из монастыря только половину золота, – мрачно сказал Смуга. – Я, к сожалению, не скрывал этого от него. Ведь он хитростью завоевал себе расположение брата. О, Махмуд очень хитрый человек. Вероятно, он постарается заполучить и остальную часть золота.
– Можно было бы устроить на него тут засаду, – подсказал боцман.
– Пусть благородные сагибы оставят это дело сэру Янгхазбенду, – заметил пандит Давасарман. – Я уверен, что он скоро поймает убийцу.
– Пандит Давасарман прав. Сэр Янгхазбенд сумеет достать его даже из-под земли, – согласился Смуга. – Но давайте прекратим этот разговор… Конечно, лишь на некоторое время. В Азии все известия разносятся молниеносно.
– Теперь вы знаете, зачем я вызвал вас в Индию, – продолжал Смуга. – Я опасался писать об этом деле. Ведь для того, чтобы найти сокровище, необходимо пройти через территории, принадлежащие России и Китаю. Даже случайное известие о будущей экспедиции могло оказаться опасным для тебя, Анджей, и для боцмана.
Я просил пандита Давасармана, чтобы во время пути он не говорил вам ничего о моем брате и целях будущей экспедиции. Я понимал, что вы будете беспокоиться обо мне, но искренняя тревога, проявляемая вами во многих случаях, могла, по-моему, прекрасно скрыть цель нашей встречи в Индии от слишком любопытных ушей. К сожалению, известие, полученное в Дели об ухудшении здоровья моего сводного брата, вынудило меня немедленно выехать в Кими. Поэтому я не мог ждать вас в Алваре, как предполагал раньше. Извините меня за эту, возможно, излишнюю осторожность и таинственность, но я был вынужден так поступить, чтобы обеспечить вашу безопасность.
Все приготовления в дорогу я уже закончил. Однако должен вас предупредить, что экспедиция будет чрезвычайно рискованной, и я не обижусь, если вы откажетесь от участия в ней.
Смуга стал набивать табаком трубку. Вильмовский первый прервал тягостное молчание:
– После беседы в Лехе с сэром Янгхазбендом, который расспрашивал нас о русских паспортах, я подумал, что ты намерен отправиться на территорию, принадлежащую России. Мои опасения подтвердились; это, конечно, сумасшествие, Ян. Граница между Индией и Россией превосходно охраняется с обеих сторон. Мы попадемся, как мыши в мышеловку.
– Конечно, риск велик, хотя я постарался предугадать все опасности, угрожающие экспедиции, – возразил Смуга. – Я даже предпринял некоторые шаги. Они должны облегчить осуществление этого действительно безумного путешествия. Английские власти в Индии относятся к экспедиции доброжелательно.
– Они это делают бескорыстно? – спросил Вильмовский.
– Англичане ничего не делают даром, – ответил Смуга. – Их очень интересует все, что происходит на русском Памире и в Китайском Туркестане. Поэтому они согласились помочь с переходом из Индии на Памир при условии, что нам будет сопутствовать их человек. Пандит Давасарман согласился добровольно стать этим человеком, и… я принял это условие.
– По правде говоря, общество английского разведчика только усугубляет и без того огромную опасность, – сказал Вильмовский.
– Это зависит лишь от состава экспедиции. Все участники должны появиться за границами Индии переодетыми. И если все будут держать язык за зубами, опасность не будет слишком велика. Движение на извечных путях паломников столь значительно, что пройти незамеченными тут нетрудно. А там, где нет дорог, несколько хорошо вооруженных, уверенных в своих силах путников могут ничего не бояться. У пандита Давасармана есть свои люди во многих местах Центральной Азии. Он взял на себя роль проводника экспедиции.
– И нам надо будет ехать через горы? – спросил боцман.
– Да, и притом еще через какие!
Боцман опечалился и тяжело вздохнул.
– Твое предложение Ян, полнейшее сумасбродство, – спокойно сказал Вильмовский.
– Не возражаю, но что стоит вся наша жизнь без таких сумасбродств? Мне совсем не нужно золото, однако я должен сдержать слово, данное брату. А кроме того, разве все исследователи этих территорий не были столь же безумны, как я? Во время экспедиции мы, возможно, очутимся в местах, где даже не ступала нога белого человека. Это меня особенно привлекает, и я готов пойти на самый большой риск.
Взволнованный Томек, не спускал глаз со Смуги. Он встал и обратился к отцу:
– Конечно, экспедиция чрезвычайно опасна. И ты, папа, и боцман не можете участвовать в ней, но мне русские власти ничего не сделают. Я выехал из Польши вполне легально. Ты, папа, на меня не обижайся, но я иду с дядей Смугой. Ведь я всегда мечтал побывать в такой великолепной экспедиции!
Вильмовский задумался. Потом посмотрел сыну прямо в глаза:
– Я не могу тебе запретить, Томек. На твоем месте я поступил бы так же.
Обрадованный молодой человек бросился на шею отца, обнимал его и целовал.
Боцман снова приложился к стакану рома.
– Горы, и притом высокие. Ну да черт с ними! Вероятно, придется кое-кого смазать по башке? Я тоже иду с вами! Когда же мы отправляемся? – спросил он и весело засмеялся.
– Значит, осталось только установить срок, когда мы отправимся в путь, – отозвался Вильмовский.
– Как, папа, ты и в самом деле пойдешь с нами в эту сумасбродную экспедицию? – воскликнул удивленный Томек.
– Если не считать пандита Давасармана, я буду единственным разумным человеком во всей вашей экспедиции. Думаю, что именно в этом качестве я пригожусь вам, – ответил Вильмовский с серьезным выражением лица. – Когда мы отправляемся, Ян?
– Завтра на рассвете, если вы не очень устали, – ответил Смуга.
– Значит, завтра, – согласился Вильмовский.
– Разрешите мне поднять тост за успех сумасбродной экспедиции! – воскликнул боцман, наполняя стаканы ромом.
XIVРазбойничье гнездо
Участники «сумасбродной экспедиции» больше трех недель шли из Кими в Гилгит, самый северный английский форт, господствующий над всеми перевалами в горах Гиндукуш.
Описать все пережитые нашими путешественниками трудности и опасности, которые встречались им в пути, почти невозможно.
Сначала они ехали по дороге, по которой прибыли из Сринагара в Лех. Миновав оазис Каргил, расположенный приблизительно в половине пути, они повернули к северу, на дорогу, ведущую в Гилгит.
В записной книжке Томека появились названия новых местностей: перевал Чорбат[122], селение Гома Хану, города Чорбат, Лункха, Капалу и Скарду, перевал Баннок и снова города Астор и Гилгит.
Весь участок этой дороги путешественники разделили на тридцать два изнурительных и опасных дневных перехода; надо было пройти свыше пятисот километров.
Один лишь вид с седловины перевала Чорбат наполнил мужественное сердце боцмана Новицкого тревогой. За горными ледниками, сползающими длинными языками в долины, а вверху переходящими в покрытые трещинами и засыпанные лавинами ледовые поля, высились каменные громады высоких гор. На севере грозно вздымался хребет Каракорум с мощной вершиной К-2[123], высота которой уступает только высочайшей вершине земного шара – горе Эверест[124] в Гималаях. Горы Каракорум являются естественным барьером между Балтистаном[125] и Китайским Туркестаном. За перевалом Чорбат, в селении Гома Хану, кончались земли буддистов. Дальше простирался магометанский Балтистан, со всех сторон окруженный Гималаями, хребтами Гиндукуш, Каракорум и Тибетским нагорьем.
Снежный и морозный Чорбат был, казалось, местом зарождения всех злобных ветров мира. Поэтому путешественники почувствовали себя значительно лучше лишь после того, как спустились с почти арктического перевала в мягкую по климату долину реки Шайок, покрытую субтропической зеленью. Здесь в глубоких и теплых долинах цвели абрикосы и черешни, рос грецкий орех. На склонах гор зеленели хлеба, горох и люцерна. Когда путешественники въезжали в селение, женщины прятались от них в домах с глинобитными стенами без окон, а полунагие дети и мужчины, всегда готовые чем-либо услужить, с любопытством разглядывали незнакомцев.
Поселения в Балтистане встречались очень редко. Вся страна еще не оправилась от грабительских нападений воинственных жителей соседнего Канджута и фанатических магометан суннитов[126].
Дороги, а вернее, горные тропы, вели через горячие пески и осыпи, среди обломков скал. Иногда приходилось обходить препятствия, взбираться на горные склоны или переправляться через пропасти по мостам, подвешенным на скалах. Путешественники не теряли много времени на отдых.
Погода постепенно ухудшалась и могла в любой момент превратить Балтистан в совершенно недоступную страну. Надо было спешить, чтобы избежать неприятных и даже опасных сюрпризов.
Из долины реки Шайок путешественники снова перешли в долину Инда. В Скарду переправились на противоположный берег реки на гупсарах, то есть плотах из надутых воздухом козьих шкур, покрытых сверху легким деревянным помостом. Несколько часов путешественники отдыхали в древней столице Балтистана. Это было маленькое селение, состоявшее из десятка глинобитных домиков и базара, по сравнению с которыми построенный на скале военный форт, окруженный стенами и башнями, выглядел как мощная крепость. Из селения путешественники направились к перевалу Баннок. На склонах горно