Вскоре первые всадники Наиб-Назара прискакали на покрытых пеной лошадях.
Их встретил винтовочный залп. Ржание раненых лошадей смешалось с истошными криками джигитов. Первая атака была несколько задержана выстрелами, но в ущелье появлялись все новые разбойники. Они сообща бросились на горсточку путешественников. Опять раздались залпы винтовок и одиночные хлопающие выстрелы крупнокалиберных револьверов. Кто-то из джигитов покачнулся в седле, несколько других свалились на землю. Не соскакивая с лошадей, разбойники ответили винтовочным огнем.
Однако главные силы погони лишь начали подходить к ущелью. Пандит Давасарман и Смуга, притаившись за каменной стеной, не обращали внимания на хаотический огонь. Они сосредоточенно наблюдали за действиями подъезжавшей группы джигитов, среди которых должен был находиться сам Наиб-Назар. Приближался решительный момент боя.
Группа джигитов остановилась у входа в ущелье. Часть из них спешились, намереваясь штурмовать позицию защитников ущелья. Используя естественные укрытия, им было легче подкрасться к стрелкам. Они медленно вползали в ущелье.
Винтовочный огонь усилился.
– Пандит Давасарман, среди этих конников должен находиться их главарь, – шепнул Смуга. – Посмотри, спешилась вторая группа.
– Да, я его вижу! Он наклонился и показывает рукой на склон горы! Это Наиб-Назар, – так же тихо ответил пандит Давасарман. – Он, видимо, дает указание джигитам обойти наших по склону горы.
– Ты, пожалуй, прав! Он хочет зайти им в тыл, чтобы поскорее закончить бой!
– Пришло время действовать нам, шикарр! Еще немного, и стрелять будет поздно, так как солнце уже садится… Ах, если бы Наиб-Назар повернулся к нам лицом…
– Ничего не поделаешь, медлить нельзя. Я выстрелю первым, а ты целься тоже. Если я промахнусь, сразу стреляй. Только целься не спеша, немного выше пояса…
Смуга расстегнул тулуп и высунулся из-за скалы. Он приложил приклад винтовки к плечу и медленно приподнял ствол, держа палец на курке. Тщательно прицелился в голову, чуть ниже меховой папахи атамана разбойников. Спокойно нажал курок.
Звук его выстрела потонул среди канонады, гремевшей в ущелье. Наиб-Назар дернул поводья коня, а потом, широко раскинув руки, повалился с седла. Он упал бы на землю, если бы его не подхватили стоявшие рядом джигиты.
Увидев кровь на лице вождя, джигиты издали гневный клич, приглушенный звуками выстрелов. Они всей толпой стали готовиться к атаке на горсточку противников. Даже те, кто раньше по приказанию Наиб-Назара спешился, теперь вскочили в седла. Заметив это, Смуга и пандит Давасарман стали стрелять прямо по группе разбойников. Дымки выстрелов выдали джигитам место, откуда вылетела пуля, поразившая их предводителя. Отдельные смельчаки соскочили с лошадей, намереваясь броситься на укрывшихся врагов.
Смуга обменялся взглядом с товарищем. Как видно, их план не удался. Но теперь они решили дорого продать свою жизнь. Пандит Давасарман спокойно готовился к рукопашной схватке. Он достал из-за пазухи кинжал. Взяв его в зубы, стал быстро заряжать револьвер. Смуга не был так хладнокровен. Однако он тоже не дорожил собственной жизнью. Он думал о своих верных друзьях, которые бились в глубине ущелья. Уже слышалось хриплое дыхание джигитов, взбиравшихся на крутой откос скалы. Но вдруг со стороны степи раздался винтовочный залп. Разбойники истошно закричали. Однако вместо триумфа в голосах джигитов слышался ужас. Новый залп и еще более отчаянные крики разбойников вселили надежду в души двух смельчаков, готовившихся к решительной схватке.
Смуга выглянул из-за скалы. Столпившиеся джигиты глядели на равнину. А там отряд русских казаков отрезал им путь к отступлению.
Только теперь можно было убедиться в дерзости банды Наиб-Назара. Джигиты быстро оправились от первого испуга, охватившего их при неожиданном появлении казаков. Несколько всадников поскакали в ущелье, чтобы предупредить находившихся там товарищей, тогда как остальные стали собираться в небольшие группы. Не прошло и двух минут, как вся банда снова сидела на лошадях. Джигиты начали стрельбу по отряду русских. Но тут коса нашла на камень. Казаки, великолепные всадники, услышав выстрелы, исчезли под брюхами лошадей, словно по мановению волшебного жезла. Стволы их винтовок направились в сторону бандитов. Меткий залп вынудил джигитов Наиб-Назара броситься врассыпную. Джигиты подобрали мертвое тело своего главаря и бежали.
Услышав русскую команду, Смуга облегченно вздохнул. Тем временем казаки разделились на два отряда. Обнажив шашки, они погнались за бандитами.
– Я совсем не ожидал помощи с этой стороны, – сказал Смуга. – Откуда взялись здесь казаки?
– Русские офицеры были в кишлаке Наиб-Назара и заметили, что тот организовал погоню за нами. Неожиданное исчезновение жениха, помчавшегося во главе отряда джигитов, показалось им подозрительным. Они предположили, что Наиб-Назар готовит внезапное нападение, и выслали за ним свой отряд, – ответил пандит Давасарман. – Не будем терять время. Иначе вместо Наиб-Назара на хвост нам вскоре сядут русские. Мы здесь лишние!
Как на крыльях, они бросились вниз и, очутившись на дне ущелья, увидели друзей, беспокойно выглядывавших из-за скал. Подбежали к ним.
– Что там происходит? На равнине идет бой? – воскликнул Вильмовский.
– Отряд казаков погнался за джигитами Наиб-Назара. Садитесь на лошадей, и, пока есть время, бежим отсюда, – приказал Смуга. – Все ли у вас целы?
– Только боцман легко ранен в руку, но ничего опасного, мы его уже перевязали, – сообщил Вильмовский.
– Откуда здесь взялись казаки? – удивился Томек.
– У нас еще будет время порассуждать на эту тему. Теперь по коням – и вверх по ущелью вслед за Удаджалаком. Мы находимся в пограничной полосе, – кратко ответил Смуга.
– По коням! – повторил за ним пандит Давасарман.
XVIIГород, поглощенный пустыней
За время своего ночного бегства через горные ущелья путешественники лишь один раз остановились на двухчасовой отдых. На рассвете они достигли спокойной долины, где находилась деревушка горского племени тагликов[148]. Деревушка состояла из нескольких старых войлочных юрт и саманных домиков, в которых горцы жили в период больших морозов. Пастухи, одетые в бараньи тулупы поверх хлопчатобумажных рубах и штанов, в длинные чулки и кожаные лапти, приняли усталых путешественников очень гостеприимно. Местные отвели для них один из пустовавших в эту пору года саманных домиков и обещали свою помощь. Здешние мужчины отличались особым любопытством. Их очень интересовали различные предметы, которыми пользовались путешественники. Пандит Давасарман, единственный из путешественников знакомый с яркендским наречием, был вынужден отвечать на многочисленные вопросы. В противоположность другим последователям Магомета, здешние женщины не скрывались от чужестранцев и совсем не обращали на них внимания. Они занимались приготовлением пищи, состоявшей из мучной похлебки на молоке, овечьего сыра и хлеба. Гостям они предложили любимое блюдо жителей Средней Азии – плов. Это были куски баранины, сваренные вместе с рисом и изюмом, приправленные острыми пряностями.
С истинно восточным спокойствием пандит Давасарман отвечал на многочисленные вопросы обитателей деревушки и раздавал им мелкие подарки. Вскоре он завоевал благорасположение тагликов и начал переговоры относительно обмена своих уставших лошадей на новых. К сожалению, бедные горцы не располагали нужным количеством лошадей. После длительных переговоров удалось обменять всего лишь пять вьючных животных и одного очень измученного коня, на котором до этого ехал боцман. Стоит сказать, что немаловажную роль в успехе переговоров сыграли три золотых самородка, которые Смуга достал из мешочка, полученного в наследство от брата.
Лошади обошлись очень дорого, но Смуга ничего не жалел, потому что стремился заполучить животных, способных перенести длительный и трудный поход. Однако, не желая излишней щедростью вызвать подозрения пастухов, пандит Давасарман долго торговался и в придачу к лошадям выторговал красивые узорчатые попоны и несколько кожаных бурдюков для воды.
После суточного отдыха путешественники оставили гостеприимную деревушку. Спустя два дня они очутились уже в долине реки Тарим, то есть в Восточном Туркестане. Эта огромная овальная котловина окружена с трех сторон горными отрогами Тянь-Шаня, Памира и Куньлуня. В центре впадины находится грозная пустыня Такла-Макан[149]. На севере протекает река Тарим[150], берущая начало на склонах высоких гор. Жители, в большинстве своем туркмены, киргизы и китайцы, сосредоточились в оазисах у подножия гор, то есть там, где можно было найти воду и кусок плодородной земли.
Путешественники ехали вдоль хребта Куньлунь. Тяжелая дорога вела в Каргалык[151], расположенный на древнем караванном пути. Приближаясь к городу, они все чаще стали встречать группы горцев, спешивших на ярмарку. Путешественники медленно пробивали себе путь среди пешеходов и навьюченных корзинами ишаков. Пандит Давасарман отвечал на приветствия путников. Остальные путешественники не знали местного наречия и ехали молча, чтобы не возбудить излишнего любопытства со стороны туземцев. Вот вдали показались строения городка.
Пандит Давасарман первый заметил отряд китайских солдат, идущий им навстречу. Он дал знак путешественникам, чтобы они постарались как можно лучше скрыть свои лица в воротниках тулупов. Увидев мундиры воинов, напоминавшие скорее одеяния пиратов, чем солдат, боцман и Томек обменялись веселыми взглядами. Из-под ярких платков, завязанных узлом на затылке, на плечи воинов спускались черные косы. На груди и на спине каждого солдата виднелись белые квадраты с иероглифами, обозначавшими его фамилию и фамилию командира отряда. Мундир дополняли широкие шаровары, подвязанные внизу