у самой щиколотки, и черные башмаки. Вооруженные старыми ружьями, солдаты гуськом шли по краю дороги. Впереди шагал командир. Рядом с ним рысцой бежал переводчик[152], одетый в длиннополый халат.
Командир небрежно рассматривал встреченных. Заметив всадников, закутанных в тулупы, и сопровождавших их вьючных лошадей, он что-то приказал солдатам. Переводчик немедленно произнес на местном наречии:
– Откуда и куда едете?
– Мы русские купцы. Едем из Маргилана[153] в Хотан, – ответил пандит Давасарман, осадив коня возле командира.
Китаец выслушал ответ переводчика и снова задал вопрос:
– Зачем и к кому едете в Хотан?
– В Хотане мы никого не знаем. Везем туда шелк на продажу, – ответил пандит Давасарман и выразительно оглянулся на своих спутников.
По этому знаку Смуга и боцман приблизились к нему. Томек и Вильмовский незаметно засунули правые руки под тулупы.
– Развяжите вьюки, мы хотим посмотреть этот шелк, – приказал командир через переводчика.
– Хорошо, мы сейчас покажем вам содержимое наших вьюков, но раньше я покажу вашему командиру письмо, которое мы везем амбаню[154] Хотана, – сказал пандит Давасарман.
Пока переводчик повторял его слова, пандит медленно сунул правую руку под тулуп, а левой заставил коня повернуться боком к китайцу. Солдаты беспорядочной группой столпились за своим насупившимся командиром. Пандит Давасарман наклонился к китайцу, будто хотел подать ему документ. И вдруг он выхватил из-под тулупа руку, вооруженную тяжелым револьвером. Захваченный врасплох командир отряда не успел увернуться. Мощный удар рукояткой револьвера по голове повалил его на землю. Смуга и боцман соскочили с лошадей и направили револьверы на изумленных солдат. Те поняли свое бессилие, увидев, что остальные всадники наезжают на них лошадьми, угрожая револьверами и винтовками.
– Не оказывайте сопротивления, и ничего с вами не случится! – воскликнул пандит Давасарман. – Мы не отнимем у вас оружия, но вы должны отдать нам патроны!
Испуганный неожиданной атакой, переводчик поспешно перевел солдатам требование путешественников. Но несмотря на это, солдаты не проявили опасений. Они шепотом стали советоваться друг с другом.
– Боцман, я им приказал отдать патроны. Попроси их, чтобы они не слишком долго думали, – сказал пандит Давасарман на превосходном русском языке.
Великан-боцман всунул револьвер за пояс тулупа. Томек и Удаджалак соскочили с коней.
– А ну-ка, отойди немного, дружище, – по-русски обратился боцман к Смуге.
Жилистой рукой он схватил первого попавшегося солдата за рубашку на груди. Как перышко, одной рукой поднял его на воздух, а второй вырвал у него ружье и бросил на землю. Китаец что-то визгливо крикнул, но боцман с силой швырнул его прямо в группу солдат. Один из них замахнулся на великана прикладом. К солдату тут же подскочил Томек, схватил обеими руками ствол ружья и дернул его назад, отчего китаец упал на землю. Удаджалак прикладом ударил в спину ближайшего противника. На этом битва закончилась.
После короткого сопротивления китайцы побросали ружья на землю. Боцман, Томек и Удаджалак обыскали солдат. Они с удивлением обнаружили, что только у одного из них был патрон, а у второго три патрона. Все ружья оказались незаряженными.
– Ну-ну, не очень-то хорошо вооружены защитники китайского богдыхана[155], – сказал боцман. – Вы видите, они хотели напугать нас палками!
Очнувшийся командир что-то закричал по-китайски.
– Что ему надо? – спросил пандит Давасарман у переводчика.
– Не обижайтесь на меня, благородный господин, но он говорит, что даром это вам не пройдет. Он обещает вас арестовать в Каргалыке и передать Шаб-Беку-паше[156].
– Прекрасно, мы подтвердим, что он и его солдаты хорошо выполнили свой долг. А теперь прочь от нас, потому что мы будем стрелять!
К удивлению испуганных крестьян, караван тут же продолжил свой путь к городу. Пандит Давасарман даже не оглянулся назад, но, как только они очутились за холмом, приказал съехать с дороги и направиться на север. Вскоре Каргалык и его крепостные стены исчезли на горизонте. Пандит Давасарман умерил бег лошадей.
– Мы здесь в безопасности, – сообщил он спутникам. – Они не станут преследовать нас в безводной пустыне.
– Но и мы легко можем погибнуть среди ее песков, – сказал Томек.
– Не бойся, как-нибудь не погибнем, – успокоил его пандит Давасарман. – В ближайшем оазисе мы наполним бурдюки водой и купим корм для лошадей. Я уже три раза был в этих краях.
– Чего вы так испугались? – спросил боцман. – Солдатам не догнать нас пешком.
– А ты не обратил внимания, благородный сагиб, что из всех людей, которые шли в город, китайцы задержали только нас? Это не показалось тебе странным?
– Пандит Давасарман прав, меня тоже удивила та настойчивость, с какой их командир хотел проверить наши вьюки, – добавил Смуга. – Он вел себя так, словно знал, кого и что надо искать.
– Мне тоже его поведение показалось подозрительным, – добавил Вильмовский. – Быть может, русские сообщили китайцам, что границу Туркестана перешли подозрительные люди?
– Возможно. Ведь казаки, разгромив банду Наиб-Назара, должны были заинтересоваться караваном, который оказал памирским разбойникам такое сопротивление. Они знали, что мы хорошо вооружены, – сказал пандит Давасарман.
– Но в таком случае китайцы не послали бы солдат без амуниции, – сомневался боцман.
– Ты не знаком со здешними обычаями, сагиб, – пояснил пандит Давасарман. – Китайские командиры совсем не заботятся о солдатах. Они присваивают себе львиную долю того, что отпускается на содержание солдат. Но нам следует соблюдать осторожность. Мы не можем пробивать себе дорогу силой, особенно вблизи городов, где много полиции и стоят военные гарнизоны.
– Что же вы предлагаете, уважаемый пандит Давасарман? – спросил Вильмовский.
– Поступить так, как поступил я во время своего второго путешествия по Китайскому Туркестану. Тогда я тоже пробирался в Хотан.
– Какой же способ вы применили?
– В Хотан из Каргалыка ведут две дороги. Одна из них тянется вдоль южного края пустыни Такла-Макан и ведет через город Гума. Вторая дорога проходит южнее, вдоль подножия хребта Куньлунь, ведет до поселения Санджу, где сворачивает на северо-восток и соединяется с первой дорогой у деревни Зангуй. Я предпочитаю идти по дороге, ведущей через Гуму, с которой в любой момент можно свернуть в пустыню и замести за собой следы. Идя вдоль тракта, мы будем время от времени скрываться в пустыне Такла-Макан. Это позволит нам избежать нежелательных встреч. В небольших пустынных оазисах мы будем пополнять запасы воды и корма.
– Совет хороший, ничего не скажешь! И нам наконец не придется трясти брюхо по горам, – похвалил боцман. – Пустыня напоминает мне море. Вы только посмотрите, ведь издали песчаные барханы совсем похожи на волны!
– Где-то в этом районе русский путешественник Пржевальский обнаружил дикую лошадь и дикого верблюда[157], – сказал Томек.
Путешественники несколько часов двигались по пустыне. Они ехали вдоль высоких песчаных дюн, проходили через серповидные барханы из мелкого летучего песка. К вечеру пандит Давасарман направил караван ближе к дороге.
Вскоре путешественники очутились в небольшом оазисе, затерянном среди песков. Вокруг караван-сарая стояло несколько жалких хижин. Путешественники напоили лошадей, наполнили водой бурдюки, пополнили запасы продовольствия и корма для лошадей. Немного отдохнув, опять углубились в пустыню.
В течение нескольких дней пути пандит Давасарман и Удаджалак не раз уходили в разведку во встреченные оазисы и в деревушки, расположенные вдоль дороги в Хотан. Они установили, что военные гарнизоны везде с особой тщательностью следят за проходящими караванами. Необходимо было избегать появления в населенных местностях.
Поход через обширную пустыню Такла-Макан день ото дня становился тяжелее. Время от времени путешественники разбивали лагерь среди песков, и тогда пандит Давасарман или Удаджалак отправлялись в ближайшее селение за продовольствием, водой и кормом для лошадей.
Путешествие через пустыню длилось более двух недель. Все были до крайности утомлены. Ведь их со всех сторон окружало бескрайнее море песка, состоявшее из барханов и песчаных дюн, достигавших иногда нескольких десятков метров высоты. Мелкий песок, уносимый порывами ветра, набивался путешественникам в глаза, носы и уши, проникал под одежду и засыпал вьюки. Поэтому, когда пандит Давасарман заявил наконец, что они находятся вблизи Хотана, все, за исключением боцмана, приняли это известие с величайшим удовольствием. И только моряк с тревогой смотрел на северо-запад, разглядывая полосу неба над горизонтом.
– Боцман, неужели вы опечалены тем, что мы наконец подходим к порту? – спросил Томек, стараясь подражать морскому наречию друга. – А может быть, вам нравится монотонный пейзаж пустыни?
– Не бросай заранее якорь, браток, – ответил боцман. – Ты разве не помнишь, как в Австралии во время охоты на эму мы попали в песчаную бурю?
– Конечно помню! Я тогда порядком перетрусил. Почему вы теперь об этом вспомнили?
– Взгляни-ка на небо вон там, на северо-западной стороне!
Томек повернулся в седле и приставил козырьком ко лбу руку.
– Эй, эй! Остановитесь-ка на минутку! – крикнул он товарищам. – Посмотрите на небосклон!
Караван остановился; все повернули головы по направлению, указанному Томеком.
Небо на горизонте постепенно становилось серовато-желтым.
– Боцман обратил внимание на это явление, – сказал Томек. – Так же выглядело небо в Австралии, когда мы во время охоты на эму попали в песчаную бурю.