й адский концерт; снова раздались выстрелы.
Пойманные животные еще метались внутри загородки, а негры уже свежевали убитого слона. Большинство из них в сопровождении боцмана и Хантера вернулось в лагерь с огромным запасом свежего мяса. Остальные белые охотники, вместе с Сантуру, Матомбой и двумя масаи, остались стеречь слонов, находившихся в загородке. Они должны были предотвратить возможную попытку необыкновенных узников освободиться с помощью сородичей, идущих по тропе к водопою.
Прежде чем слоны окончательно убедились в бесплодности своих попыток, прошло несколько мучительных часов. Только тогда, когда животные немного успокоились, Томек смог рассмотреть их с близкого расстояния. С этой целью он взобрался на высокую ограду. Испуганные криками, выстрелами и огнем, слоны сосредоточились в центре загородки. Кроме пяти взрослых слонов, в плену очутились два детеныша, которые прятали головы под животами матерей. Томек жалел испуганных животных, хотя знал, что только ужас, голод, жажда и отсутствие сна может заставить слонов примириться со своей участью. Необходимо терпеливо ждать, пока эти великаны выбьются из сил, после чего можно будет их напоить и накормить, то есть сделать первый шаг к приручению. Как правило, на это должно уйти не меньше двух-трех месяцев. Огромных и чрезвычайно сильных животных можно везти в Европу только после того, как они привыкнут к человеку, потому что в клетках их перевозить нельзя.
Вильмовский и Сантуру взяли на себя подготовку слонов к далекому путешествию. Это было трудное и опасное задание, требующее непрерывного пребывания среди животных. Поэтому рядом с загородкой пришлось построить удобные шалаши для людей, так как, кроме Вильмовского и Сантуру, несколько негров должны были собирать корм для слонов и носить воду; следует сказать, что каждый великан выпивал не меньше шестнадцати ведер воды в день.
Пока Вильмовский занимался слонами, его спутники должны были приступить к поимке жирафов и носорогов. Томек с большим удовольствием ожидал охоту на этих животных. Во время экспедиции в Австралию он прекрасно научился строить ловушки. Теперь он решил самостоятельно приготовить несколько ловушек на носорогов. Кроме того, мальчику было любопытно попробовать свои силы в охоте на жирафов.
В один прекрасный день Смуга и Томек поехали верхом на разведку, попутно надеясь нанять в ближайших деревушках нескольких мужчин для участия в ловле жирафов. С ними пешком отправился отряд бугандийцев и Самбо. Все они двинулись на север, потому что, по уверениям туземцев, там находилась довольно обжитая территория.
По дороге они встречали в степи только стада зебр и антилоп. Хотя Томек часто рассматривал горизонт в подзорную трубу, ему нигде не удалось заметить длинношеих животных. Но он не печалился, потому что знал, как трудно различимы жирафы на фоне зарослей мимоз из-за защитного цвета шерсти животных.
Продвигаясь таким образом вперед, охотники увидели на северо-востоке столб черного дыма.
— Степь горит! — крикнул Томек, останавливая лошадь.
Смуга немедленно взял у него подзорную трубу. Он долго наблюдал за растущим столбом дыма.
— Это не похоже на стихийный пожар в степи. Несмотря на ветер, огонь не продвигается и не ширится.
— Буана, а может быть, это негры гореть степь? Галла часто так делать, — сказал Самбо.
— Зачем же неграм поджигать траву в степи? Ведь пожар может уничтожить их хижины, — с сомнением возразил Томек.
— Некоторые туземные племена, в особенности галла, умеют при помощи огня без особого труда и усилий корчевать и удобрять землю. Они это делают в основном до наступления дождливого периода, когда тропическое солнце высушит буйную траву. Площадку, на которой они намерены развести огонь, окружают широким рвом. Подождав благоприятного ветра, поджигают сухую степь. Ветер гонит огонь по всей площадке, вплоть до самых рвов, через которые, однако, огонь не может переброситься. Таким образом, вся площадка выкорчевывается, а удобренная пеплом земля дает прекрасный урожай.
— Возможно, это и правда неплохой способ, — признал Томек. — Смотрите, дым уже перестает идти.
— Да, да, этот пожар устроили люди. Значит, где-то вблизи должна быть деревушка. Давайте поедем в том направлении, — сказал Смуга.
Вскоре они подъехали к роще, среди которой виднелись конусообразные, покрытые соломой хижины, окруженные живой изгородью из кактусов. Это был «крал», то есть негритянская деревушка. С реки доносились характерные звуки ударов палками о кору, сорванную с деревьев, из которой туземцы шьют себе одежду.
Охотников встретил лай собак. Томек взял Динго на поводок, потому что пес, увидев негритянских дворняг, стал ворчать и скалить зубы. Навстречу прибывшим вышли обитатели деревушки. К удивлению путешественников, из толпы неожиданно выбежали два негра и с радостным криком бросились обнимать Самбо. Выяснилось, что молодые люди — девушка и мужчина — были братом и сестрой Самбо, вместе с ним схваченные и вывезенные работорговцем после нападения на их родную деревню. К счастью, капитан английского парохода, курсирующего по озеру Виктория, захватил арабские баржи с невольниками. Он арестовал торговцев и освободил пленников. Негры боялись вернуться домой, потому что там разбойничал безжалостный Кастанедо; они сошли на западный берег озера, где их гостеприимно приняло местное племя.
Томек и Смуга обрадовались необыкновенной встрече. Они обещали Самбо, что помогут ему завести хозяйство, дабы он мог прокормить родственников.
Взволнованный их добротой Самбо кланялся Томеку в пояс, восклицая:
— Ох, о-о-о!!! Малый белый буана — это великий шаман! Он освободить бедный Самбо от злых торговцев людьми и привести к брату и сестре! Только великий, очень великий шаман может так сделать!
Услышав такое заявление, все негры стали громко хлопать в ладоши, приветствуя «великих» гостей. Используя благоприятное настроение жителей деревушки, Смуга объявил, что хочет нанять людей для охоты на жирафов. Почти все мужчины пожелали участвовать в этой охоте, убеждая звероловов в том, что окрестности их деревни изобилуют длинношеими животными, мясо которых очень вкусно.
Охотники вошли в деревушку под аккомпанемент радостных приветственных восклицаний. До крайности взволнованные хозяева рассказали гостям, что одна из молодых жительниц деревушки с часу на час ожидает появления на свет потомка. Счастливый будущий папаша пригласил путешественников на торжества, связанные с рождением ребенка. Смуга не мог ему отказать, так как знал, что у некоторых племен день рождения ребенка — это важный праздник не только для матери, но и для всех жителей деревни. Вот и теперь все негры интересовались только тем, что происходит в небольшой хижине, где лежала молодая мать. Надо было терпеливо ждать, пока младенец появится на свет, а потом спокойно нанять людей и назначить день охоты.
Белые охотники с интересом наблюдали за приготовлениями к торжествам. Все работы вели женщины. Одни из них размельчали сухую красную глину, другие готовили оригинальные пеленки и губки. Делали они их из листьев и цветов банановых деревьев. Женщины колотили палками большие листья до тех пор, пока все твердые и острые частицы не отделились от них. После этой операции от листа оставались только мягкие волокна и он преображался в теплую и пористую пеленку. Губки обыкновенно выделывались из банановых цветов, по внешнему виду напоминающих крупную, весом в несколько килограммов еловую шишку. Сначала женщины вынимали мякоть из середины цветка. Потом толкли ее, превращая во влажную массу, накрывали банановыми листьями и дополнительно утаптывали ногами. Когда соки, выделяющиеся из листьев, насыщали массу, губка становилась готовой к употреблению.
Этот способ выделки пеленок и губок напомнил Томеку приключения Робинзона Крузо, который, потерпев кораблекрушение, очутился на необитаемом острове и вынужден был заняться изобретательством. Томек бродил по деревушке, посещал негритянские хижины, рассматривал их обстановку, расспрашивал о назначении разных вещей и не заметил, как настал вечер.
Вдруг раздался звук гонга, созывающий всех жителей деревни. Звероловы тоже пошли на площадь, находившуюся вне деревушки.
В центре площади стояли два столба с перекладиной, расположенной довольно высоко над землей. К перекладине на ремнях была подвешена каменная плита, в которую деревянной колотушкой била старая седая негритянка, одетая в шкуры животных, украшенные перьями. Рядом с ней на земле лежали фетиши, то есть глиняные куклы мужчины и женщины, шкуры животных, когти, чучела птиц, глиняная посуда и коровьи рога, наполненные неизвестными жидкостями и мазями.
Услышав звуки гонга, на площадь пришла толпа темнокожих девушек. Они подошли к старой негритянке и, потрясая ритмически бубнами, начали ритуальный танец. Старуха участила удары в гонг. Потом девушки, устав от танца, уселись вокруг костра и стали бить в барабаны. Только теперь из небольшой мазанки, стоявшей на краю площади, женщины вынесли на носилках молодую мать. Они медленно подходили к костру. На площади воцарилась тишина.
— Жизнь, жизнь, жизнь! — кричала старая негритянка, и все танцовщицы хором повторяли за ней этот крик.
В том же порядке молодую мать торжественно внесли обратно в мазанку; там она должна была оставаться вместе с ребенком длительное время. У входа в мазанку женщины поставили фетиши, чтобы отогнать злых духов. Конечно, Томек не преминул заглянуть в мазанку. Он был несказанно удивлен, когда вместо черного негритенка увидел совершенно белого новорожденного. Он отвел Смугу в сторону и сообщил ему о своем внезапно возникшем подозрении.
— Они, по-видимому, украли ребенка у белой женщины! А может быть, они убили его мать?
Смуга расхохотался и ответил:
— Успокойся, Томек. Может быть, это тебе покажется странным, но негры приходят на свет белыми. Все негритянские дети чернеют позднее, почернеет и этот малыш[92]