— Что теперь будем делать? — спросил Томек.
— Надо хорошенько изучить пуэбло, чтобы разработать план действий, — ответил Черная Молния. — Вот если бы удалось взобраться на вершину горы, у подножия которой зуни построили свои вигвамы…
— Тогда мы видели бы все как на ладони, — перебил его Томек.
— Угх! Нахтах Нийеззи хорошо сказал.
Боцман закинул голову и уныло взглянул на розовеющие от восходящего солнца вершины скал. Он не любил лазить по горам! Но на этот раз не стал возражать. Тяжело вздохнул и пробурчал:
— За такую постройку хат этих пуэбло черти будут в аду жарить! Но думать не о чем. Говорите, что надо влезть на эту гору? Ну так давайте полезем!
XXIВоенная хитрость
Четверо разведчиков смогли взобраться на совершенно голую и плоскую вершину скалы только к полудню. Вершина представляла собой каменную площадку, где с трудом могли поместиться несколько человек. Со стороны пуэбло стена была совершенно недоступна и нависала над деревушкой. С других сторон на вершину можно было вскарабкаться только с большим трудом. Таким образом, поселок был расположен не очень благоприятно для его жителей. Несколько хороших стрелков, расположившись на площадке, могли держать под угрозой все пуэбло, несмотря на то что нависшая стена закрывала часть построек. Надо принять во внимание то, что пуэбло было высечено в скале еще до прибытия в эти края испанцев с огнестрельным оружием.
Разведчики улеглись плашмя на площадке. Слегка высунув головы за край площадки, они могли удобно наблюдать за тем, что происходит в лежащем внизу пуэбло. Динго по приказу своего хозяина остался у подножия скалы. Это было необходимо для успеха наблюдений. Послушный пес притаился в кустах, а разведчики тем временем подсматривали, что делается в стане врага.
Бинокль вождя Зоркий Глаз переходил из рук в руки. Невидимые сами, разведчики долго наблюдали за жизнью обитателей пуэбло. Эти наблюдения преследовали двойную цель. Прежде всего надо было разузнать, где зуни скрывают Салли, а затем изучить распорядок их дня, чтобы составить план действий.
Поведение зуни никак не соответствовало мнению, что они ведут воинственную, разбойничью жизнь. Женщины и девушки безустанно сновали по террасам. Одни плели корзины разнообразной формы, другие лепили из глины красивые кувшины и чаши, которые они потом расписывали и, как сказал Черная Молния, выменивали на мясо или выделанную кожу у других племен и даже белых поселенцев.
Некоторые индианки занимались приготовлением пищи. На больших камнях они растирали кукурузу и желуди в муку, а потом в специальных низких сводчатых печах пекли хлеб, называемый «пики». С ближайших полей в пуэбло сносили в больших корзинах кукурузу, тыквы, дыни и фасоль. Мужчины с кривыми палками вроде австралийских бумерангов охотились в окрестностях на кроликов. Черная Молния — коренной житель этих мест — дополнял все эти наблюдения друзей различными сведениями о жизни обитателей горных поселков.
Индейцы зуни превосходно обрабатывали неурожайную, сухую землю прерии. Они умели даже заготовлять впрок плоды некоторых видов кактусов или вырабатывать из них сироп, а из растертых семян, смешанных с водой, готовили вкусную кашицу — пиноле. В известное время года они надрезали кору крупных агав, собирали сладкий сок, сбраживали его и получали освежающий и веселящий напиток пульке и водку — текилу. Из этой же агавы выделывали волокно генекен, а из него вили веревки и ткали грубое полотно. Они были лучшими ткачами и гончарами в этой стране. В священных подземных помещениях пуэбло, которые называли «кивас», мужчины выделывали из хлопка нитки, а из них ткани. Именно от них навахо, после того как испанцы привезли овец, научились ткать знаменитые навахские узорчатые ковры и одеяла. У индейцев пуэбло высоко развита религиозная и обрядовая жизнь. Каждое племя делится на кланы и тайные общества. Они собираются на главных площадях деревни — пласас. Одним из самых частых обрядов у них был танец змеи, или моление о дожде, необходимом для урожая. Во время этого танца колдуны, жрецы-змеи, использовали живых пресмыкающихся разных видов, включая гремучих змей. Во время танца они держали змей в зубах, а после окончания обряда выносили их из деревни и выпускали на свободу как посланцев бога дождя. Жрецы так умели обращаться с опасными гадами, что те их не кусали.
Томек и боцман с любопытством присматривались к играм молодежи. Особенно любимой игрой у юных индейцев была «бросай-лови», которая вырабатывала ловкость и быстроту реакции. Квадратный кусок дерева с пятью дырками, привязанный на шнурке к острой палке, надо было подбрасывать и ловить, попадая острием палки в одно из отверстий.
Боцман, удивленный и восхищенный прекрасно организованным распорядком жизни пуэбло, обратился к Томеку:
— Хо-хо! Вот уж не думал, что эти американские дикари так хорошо тут устроились. А еще жалуются. Вижу, что они выращивают даже растения, привезенные сюда белыми.
— Наоборот, это мы, белые, получили от этих американских «дикарей» целый ряд растений, неизвестных на других континентах; только после открытия Америки они распространились по всему свету и стали основной пищей миллионов людей, — возразил Томек. — Сейчас я вам перечислю. Например, Чили и Перу дали нам картофель, который возделывали там еще до прибытия европейцев, из Перу же мы получили помидоры, а из Бразилии — фасоль. Майя, ацтеки и инки научили нас возделывать кукурузу — единственное злаковое, произраставшее в Америке. Из Центральной Америки мы заполучили также табак, даже ваш любимый ямайский ром происходит с острова Ямайка, открытого Колумбом в 1494 году. Вам этого еще мало?
— Ну и отчитал ты меня, браток! — оправдывался боцман. — Если говорить правду, то меня удивляет кое-что другое, но я, наверное, снова плохо выразился. Видишь ли, дело в том, что эта земля выглядит как высушенная пустыня. Растут на ней только кактусы да юкка, а, несмотря на это, индейцы как-то живут. Я лично и копейки не дал бы за всю эту Мексику.
Томек улыбнулся:
— Не один вы ошибаетесь при оценке земель на первый взгляд богатой Америки. Насколько я помню историю открытий, в конце семнадцатого века великий мореплаватель Беринг, служивший в русском флоте, открыл пролив, отделяющий Азию от Америки, и добрался до берегов Аляски. Потом из соседней Сибири и Камчатки, принадлежавших России, на Аляску прибыли охотники в поисках ценной пушнины. Русские даже основали там торговую факторию. А русский ученый Сарычев произвел первую съемку побережья и заливов этой части Америки. Но русский царь Александр II недооценивал тогда Аляску, как вы теперь Мексику, и продал ее Соединенным Штатам за семь миллионов долларов[64]. А американцы вскоре открыли там богатые месторождения золота и за один год добыли его на такую сумму, которая значительно превышала цену, уплаченную царю. Как видите, нельзя слишком поспешно судить о том, чего не знаешь.
— Фу-ты, пропасть! С тобой никак нельзя поговорить просто, ты сейчас же вылезешь с разной ерундой! — возмутился боцман. — Я начал говорить о том, что мне стало жаль этих индейцев. А ты ко мне сразу с наукой вылезаешь. Подумай-ка, браток, что когда мы возьмемся за освобождение горемыки, то всю эту деревушку пустим по ветру, как раньше усадьбу дона Педро.
— Угх! Разящий Кулак говорит правду, — откликнулся молчавший до сих пор Черная Молния. — Мы должны уничтожить гнездо вероломных зуни, чтобы освободить Белую Розу. Это будет нелегкое дело, потому что зуни настороже.
— Что правда, то правда. Стерегутся, негодяи! Как только кто сойдет на землю, сразу поднимают лестницу назад на ярус, — огорченно заметил боцман. — Тяжелая будет работенка…
Томек глубоко задумался. Он уже несколько часов размышлял над тем, как освободить Салли без боя и ненужного кровопролития с обеих сторон. Ясно, что застать врасплох зуни не удастся. На нижнем ярусе постоянно дежурят дозорные. Жители не спускают лестницу без надобности. А на ярусах лежат груды камней, которыми индейцы с успехом могут поражать атакующих. Кроме того, зуни вооружены луками, копьями, ножами и топорами.
Томек долго перебирал в уме всевозможные способы освобождения Салли. По-видимому, кое-что ему пришло в голову, потому что он то и дело заглядывал за край скалы, рассматривая пуэбло в бинокль. Наконец он повернулся к своим товарищам и сказал:
— Мне кажется, что в отдельном домике, на самом верхнем ярусе, живет вождь зуни, потому что туда все время приходят и оттуда уходят индейцы, как будто за распоряжениями.
— Угх! Мой белый брат прав, — заметил Черная Молния. — Там наверняка живет вождь зуни.
— Так вот, у меня появилась хорошая идея, — продолжал Томек.
— Что ты там такое надумал? — оживился боцман.
— Ты как полагаешь, Черная Молния, отдадут нам зуни Белую Розу за своего вождя и его семью? — спросил Томек.
— Угх! Конечно отдадут, но мы не можем им это предложить, — ответил Черная Молния. — Семья вождя может спокойно сидеть в своем вигваме. Прежде чем добраться до нее, нам надо сначала захватить всю деревню.
— Оно вроде и так, а вроде… и не так, — возразил Томек. — Я думаю, можно отказаться от захвата деревни, если взять заложниками вождя и его семью.
Черная Молния пожал плечами. То, о чем говорил Нахтах Нийеззи, было совершенно нереально. Порезанное Лицо снисходительно улыбнулся. Что этот молодой бледнолицый может знать о войне и военной тактике? Даже боцман скривился и пренебрежительно махнул рукой.
— Дайте мне рассказать о своем плане до конца, — настаивал Томек. — Если Черная Молния думает только о том, как захватить пуэбло снизу, тогда и правда, чтобы добраться до хижины вождя, надо будет сначала захватить всю деревушку. А вот если бы мы ночью спустились на крышу хижины вождя и взяли его с семьей в плен, то утром могли бы продиктовать индейцам свои условия. Значит, если набраться смелости, то, спустившись отсюда на верхний ярус пуэбло, можно превосходно застать вождя враспло