наших резервациях появляется какой-то посланец из-за мексиканской границы и подстрекает индейцев к восстанию против белых. Я несколько раз устраивал на него засады, но он, предупрежденный своими шпионами, уходил от меня. Наконец я нашел человека, который помог мне поймать подстрекателя. Богатый ранчеро[17], индеец по имени Многогривый, сообщил мне вчера, что индейцы ожидают этого посланца. Я с отрядом индейской полиции устроил засаду в доме Многогривого, и преступник угодил в ловушку.
— Ага, так это и есть тот подстрекатель?! — воскликнул боцман, хлопнув себя по бедру. — Поздравляю, шериф, поздравляю! И как зовут этого фрукта?
Томек с укором посмотрел на друга, но боцман сделал вид, что не замечает этого. Шериф обстоятельно ответил:
— Подстрекателя зовут Черная Молния, он апач. Черный цвет у индейцев символизирует смерть. Говорят, что у этой Черной Молнии много всего на совести.
— Ну, это удача, шериф! — продолжал боцман. — Но почему вы его сразу не повесили?
— Надо кое-что у него выпытать. Он явно верховодит большой группой краснокожих, которая скрывается в горах вблизи нашей границы. Да мы и не намерены лишать его жизни. Если он будет вести себя разумно и выдаст нам убежище бунтовщиков, мы будем считать его военнопленным.
— Дядя, значит, после допроса вы его освободите? — спросила Салли.
— Нет, милая, мы отправим его в Форт-Марион во Флориде, где несколько сот непокорных индейцев находятся в лагере как военнопленные.
— Значит, ничего плохого ему не сделают! — обрадовалась Салли.
— Пожалуй, это не очень разумно так мягко относиться к бунтовщикам, — заявил боцман Новицкий, притворяясь возмущенным. — Весьма дурной пример для остальных смутьянов…
— Не беспокойтесь, — успокоил его шериф. — Мы настолько сильны, что уже можем не прибегать к слишком… суровым мерам.
Но боцман не унимался:
— Если в одном месте соберется много подобных молодцев, то ведь им нетрудно будет устроить побег, а там и до восстания недалеко.
— Мы справлялись и не с такими, как Черная Молния, — ответил шериф Аллан. — Надо вам знать, что апачи, целые века жившие разбоем, долго противились переселению в резервации. Такие воины, как Кочис, Джеронимо, Начес, Хучи и Нольджи, крепко нам досадили. Когда мягкие меры не помогли, их объявили вне закона и преследовали до тех пор, пока не схватили. Большинство из них находится в лагерях во Флориде, но на родину после освобождения вернулись немногие.
— Могу я спросить почему? — поинтересовался боцман.
— Местные индейцы привыкли к сухому климату прерий. А почти вся территория Флориды покрыта болотистыми джунглями. Суровая дисциплина, нездоровый и непривычный климат, тоска по родным краям делают свое дело.
— Хо-хо! Недурной способ избавляться от бунтовщиков, — пророкотал боцман Новицкий. — Как говорится — прошу прощения, — все делается в белых перчатках.
Миссис Аллан нахмурилась.
— Хорошо же вы поступаете с законными владельцами этой земли. Короче говоря, индейцы должны либо дать запереть себя в резервации, либо погибнуть в Форт-Марион, — сухо заметила она.
— Я не знал, что бедным индейцам приходится терпеть такую несправедливость, — грустно сказал Томек. — Подобную же судьбу уготовили полякам российские цари. Настоящих патриотов они вешают или ссылают в Сибирь. Вы же в курсе, что даже мой отец и боцман вынуждены были бежать из родной страны, спасаясь от ссылки.
— Ну вот, извольте, я с опасностью для жизни целыми днями гоняюсь за бунтовщиками, а мои близкие обвиняют меня в несправедливости, — воскликнул шериф, криво улыбаясь. — Если уж на то пошло, то признаюсь, что и мне иногда жаль этих краснокожих храбрецов. Но пока я шериф, я должен исполнять свой нелегкий долг.
— Понимаю, понимаю. И на корабле такой же закон. Каждый должен выполнять свою обязанность, даже если это будет стоить ему жизни, — поддакнул боцман. — Шериф — тот же капитан корабля. Но я не понимаю, почему краснокожие полицейские с таким рвением стерегут пленного. Неужели они не могут с ним стакнуться?
— Этого можно не бояться. Большинство краснокожих ненавидят индейскую полицию. Конечно, несправедливо, потому что в полиции служат индейцы, лояльные к нашему правительству. Разве разумное поведение можно считать предательством?
— Мне кажется, можно, если оно противоречит интересам народа. Но что говорить о дружественных отношениях между краснокожими и белыми, если сами индейцы ненавидят друг друга, — вмешалась миссис Аллан, которую не убедили аргументы деверя.
Прежде чем шериф сумел что-то ответить, отозвался Томек:
— Честные и благородные люди всегда найдут правильный путь. Я слышал о белых, пользовавшихся большим доверием среди американских индейцев. К примеру, мой соотечественник, первооткрыватель и путешественник Павел Стшелецкий долго жил среди индейцев и был другом Оцеолы, героического вождя семинолов.
— Томми, это тот самый путешественник, который открыл Австралийские Альпы и назвал там самую высокую вершину горой Косцюшко? — спросила Салли.
— Да, тот самый, — подтвердил Томек, улыбаясь своей приятельнице.
— А я и не знала, что Стшелецкий путешествовал по Америке, — удивилась девушка.
— Стшелецкий объехал почти весь мир, — сказал юноша. — Перед посещением Австралии он путешествовал по Северной и Южной Америке, потом поехал на острова Тихого океана и в Новую Зеландию.
— А в Штатах он тоже открыл что-нибудь интересное? — спросила Салли.
— Нет, в Америке Стшелецкий занимался в основном этнографическими исследованиями, а собранный материал включил в свою книгу. В Соединенных Штатах он путешествовал по следам Косцюшко, то есть посетил Бостон, Нью-Йорк, Филадельфию, Балтимор, Вашингтон, Ричмонд и Чарлстон. Вел интересные исследования в мексиканской местности Сонора и в Калифорнии. Стшелецкий был очень добрым человеком. Он всегда помогал обиженным и преследуемым. Он даже наведался к президенту Соединенных Штатов Эндрю Джексону, чтобы помочь польским эмигрантам и бывшим заключенным, сосланным когда-то из Англии в Америку. Тогда же он пытался облегчить судьбу индейцев и негритянских рабов. По этому вопросу он даже обращался в Конгресс Соединенных Штатов.
Стшелецкий, Павел Эдмунд (1797–1873) — польский путешественник, географ и геолог. С 1839 по 1843 г. проводил геологические исследования в Австралии и Новой Зеландии. Открыл Австралийские Альпы, первым покорил самую высокую вершину Австралии (2228 м) и назвал ее в честь национального героя Польши — гора Косцюшко. После возвращения в Европу написал книгу «Физическое описание Нового Южного Уэльса и Земли Ван-Димена».
— Ого! Этот Стшелецкий был смелым человеком! — воскликнул боцман.
— Неужели он ничуть не боялся индейцев? — продолжала спрашивать Салли.
— Как я уже говорил, Стшелецкий занимался этнографическими исследованиями среди коренных жителей Америки. Некоторое время жил у гуронов, обитающих в Стране Больших Озер. Не одну ночь провел в их вигвамах. И хотя индейцы вели тогда междоусобную войну, Стшелецкий в одиночку бродил по лесам и прериям. Ему часто приходилось идти по военным тропам индейцев, пылавших законной ненавистью к белым колонистам, и при этом удавалось избегать опасности. Он даже смог подружиться с различными племенами и их вождями. Лучшим доказательством тому служит одна история. Когда осевшие во Флориде семинолы, желая предотвратить безжалостное истребление своего племени, начали неравную, но героическую борьбу с Соединенными Штатами, Стшелецкий жил в согласии с индейцами и завязал дружбу с их вождем Оцеолой. Позднее, в своих воспоминаниях, Стшелецкий много писал об этом великом индейском вожде.
Оцеола (1804–1838) — вождь индейского племени семинолов. Выступал против переселения племени в резервацию, участвовал в ряде сражений, известных как Вторая семинольская война. Это был военный конфликт во Флориде между индейцами племени семинолов и белыми американцами. В 1838 г. Оцеола был взят в плен, когда прибыл на переговоры о мире, и заключен в Форт-Моултри. Через три месяца он умер от малярии.
— А скажи, Томми, что стало потом с Оцеолой?
— Американцы взяли его в плен. В 1838 году он умер от ангины в Форт-Моултри[18], где находился в качестве военнопленного.
— Ты, Томек, интересные вещи нам рассказываешь! — отозвалась миссис Аллан. — Значит, твои соотечественники умели дружить с американскими тузем-цами. Ничего не скажешь, печальная судьба покоренных народов!
Шериф Аллан беспомощно пожал плечами и произнес:
— Индейская проблема в Америке никогда не была легкой. Если бы мы даже не заключили краснокожих в резервации, то наши поселенцы все равно бы вырезали их всех до одного. Достаточно вспомнить резню в Камп-Грант.
— Расскажите нам, пожалуйста, об этом. Мы охотно послушаем, — попросил боцман.
— Это печальный рассказ, — ответил шериф. — Когда не удалось силой посадить апачей в резервации, потому что не хватало войск, а обширные территории и климат благоприятствовали краснокожим, президент Грант был вынужден вести мирную политику. Узнав об этом, группа голодавших аризонских апачей появилась в гарнизоне Камп-Грант. Лейтенант Уитмен, командир гарнизона, накормил их и убедил привезти в Камп-Грант семьи и друзей. В результате этого многие индейцы с семьями приехали в Камп-Грант. Уитмен создал для них неофициальную резервацию. Однако ненависть белых и мексиканских поселенцев к апачам была столь велика, что, узнав о создании резервации, они решили уничтожить ее, не считаясь с тем, что там находятся мирные индейцы. Тридцатого апреля 1871 года, на рассвете, белые поселенцы и мексиканцы напали на резервацию. Не щадя ни женщин, ни детей, они перебили всех индейцев, пока те спали. Тела краснокожих изуродовали самым ужасным образом. Только нескольким индейцам удалось бежать в горы, а белые отступили в Таксон