дателями.
Он яростно пнул пленника в бок. Черная Молния только взглянул на него из-под опущенных век. И столько ненависти и презрения было в его взгляде, что полицейский машинально отступил на несколько шагов, словно опасаясь, что пленник, несмотря на цепи, может что-нибудь ему сделать.
Возмущенный поступком полицейского, Томек шагнул в его сторону, но бдительный боцман положил на плечо юноши жилистую, тяжелую руку и спокойно сказал:
— Мы не американцы и не желаем вмешиваться в ваши дела. Но охотно познакомимся с обычаями индейских воинов. Если пинать безоружного пленника считается у вас доказательством храбрости, то пни его еще раз, только дай ему по моей просьбе глоток рома. Я не люблю смотреть на человека, изнывающего от жажды. А за это я тебе пришлю еще одну бутылку. Ну, согласен?
Почувствовав в словах боцмана насмешку, старший смутился, но после некоторого колебания подошел к пленнику с кружкой, наполненной ромом. Едва старший склонился над индейцем, как тот неожиданно поджал ноги и рывком выбросил их вперед, ударив полицейского в грудь, отчего тот покатился наземь, а весь ром выплеснулся ему в лицо.
Караульные вскочили. Один из них ударил пленника прикладом карабина. Черная Молния без стона распростерся на земле.
— Ого! Экий несговорчивый малый! — воскликнул боцман. — Ну и черт с ним, если ему лучше мучиться от жажды, чем принять наше угощение. Сейчас я еще принесу вам рому.
Томек что-то шепнул на ухо Салли. Девушка кивнула и побежала в дом. Боцман и Томек направились за обещанным ромом. В комнате у моряка было дюжины полторы бутылок его излюбленного напитка с Ямайки. В каждое путешествие боцман брал этот запас, считая ром лучшим средством от всех болезней. Оставшись наедине с Томеком, боцман задумчиво взглянул на него и произнес:
— Интересно, что бы сделал твой почтенный родитель на нашем месте?
— То же, что сделаем и мы, боцман, — быстро ответил Томек.
— А что мы сделаем?
— Освободим Черную Молнию!
— Нелегкое это дело, браток. Караульные стерегут его пуще глаза, на руках и ногах браслеты, да ко всему еще мы здесь гости.
— Не будь у Черной Молнии наручников, он бы и сам справился, — ответил Томек. — Лошади в нескольких шагах отсюда. Наверняка смог бы бежать.
— Если бы да кабы… — фыркнул боцман. — Развел философию! Тут еще поломаешь голову, пока что-нибудь придумаешь. Это-то и я соображаю, что лишь бы браслеты снять, а там — ищи ветра!.. Но ведь не можем же мы убить шерифа, чтобы…
Боцман осекся на полуслове, так как дверь тихо приоткрылась и на цыпочках вошла Салли.
— Наказание Господне с этой девчонкой! Что тебе здесь надо? — резко спросил боцман. — Тебе уже давно пора лежать в своей кроватке!
Салли весело хихикнула и кивнула Томеку.
— Покажи боцману, что ты принесла, — сказал тот.
Девушка подбежала к моряку и сунула ему под нос ладонь, на которой лежал маленький ключик. Проблеск догадки и восхищения мелькнул на лице боцмана.
— Я сразу сообразил, что вы что-то затеяли, — проворчал он. — Каким это образом ты стащила ключ у дядюшки?
— Томми, скажи, боцман тоже в заговоре? — спросила девушка.
— Да, Салли, да! Можешь ему все сказать, — успокоил ее Томек.
— Дядин ключик так и висит у него на цепочке, как висел, — объяснила Салли. — А это другой, точно такой же, из ящика письменного стола.
— Неплохо вы все провернули, — признал боцман. — Если индеец улизнет, а дядюшка вспомнит о втором ключе и не найдет его на месте, то пиши пропало! Так втроем и угодим за решетку.
— В том-то все и дело, — озабоченно сказал Томек. — Надо так устроить, чтобы ключик очутился опять на месте.
Боцман наморщил лоб, а Томек подошел к окну, что-то напряженно соображая. Наконец, отвернувшись от окна, сказал:
— А может, и удастся. Салли, что делает сейчас твоя мама?
— С ее стороны нам ничто не грозит. У нее разболелась голова, наверняка приняла порошок, потому что уже спит.
— Это хорошо. Сейчас тебе здесь делать нечего, милочка. Возвращайся к себе, раздевайся — и в постель.
— Вот еще, а как же заговор? — возмутилась Салли.
— Я еще не закончил, — твердо сказал Томек. — Ложись в постель, но помни, засыпать тебе нельзя! Как только я опять получу ключик, тебе придется положить его на место.
— Мне это совсем не нравится! Я хочу участвовать во всем заговоре.
— Салли, каждый умный человек знает, что у заговорщиков роли всегда строго распределены. Если будем точно следовать плану, все получится. А иначе… ГОРИМ! Поняла?
— А ты считаешь мою роль важной? — встревоженно спросила Салли.
— Ты выполняешь важнейшее задание, потому что, не будь у нас ключа, вообще ничего бы не получилось. Правду я говорю, боцман?
— Как Бог свят — правда, — подтвердил боцман.
— Можете на меня положиться, — заверила Салли. — Значит, я лежу и жду ключ.
— Уфф!.. — тяжело вздохнул Томек, когда Салли исчезла за дверью. — Ух и упрямая! Хорошо хоть ушла!
— Если все девицы такие, то я, пожалуй, до конца жизни останусь холостяком, — откликнулся боцман. — Все же ты как-то управился. А теперь что?
— Отнесем индейцам ром, а остальное будет зависеть от обстоятельств. Вы постарайтесь на минуту отвлечь внимание караульных, чтобы я мог с пленником поговорить.
— Не может быть корабля без капитана, и любое дело требует предводителя. Ты всю эту кашу заварил, вот и будь капитаном. Ладно, постараюсь чем-нибудь развлечь часовых и их дружков. А как я узнаю, что ты свое дело сделал?
— Вытру платком лоб — это будет значить, что все в порядке.
— Договорились, ставим паруса!
Боцман сунул в карман бутылку рома, и они вышли из дома. Моряк был доволен, что Томек взял на себя труд объясниться с Черной Молнией. Добрый малый не очень любил напрягать умственные способности; все трудности он обычно разрешал ударом кулака, что при его необычайной силе особого труда не составляло. Но сейчас сила не очень-то могла помочь. Поэтому он целиком доверился молодому другу, умом, смекалкой и необыкновенным везеньем которого он всегда восхищался.
Сидевшие у костра полицейские встретили наших друзей одобрительным гулом. Весь день индейцам некогда было думать о еде, поэтому ужин с обильным пивом быстро сделал свое дело. Все были возбуждены и жаждали огненной воды.
Боцман подошел и не спеша достал из кармана бутылку рома. Краснокожие тут же протянули к нему кружки. Боцман наклонил было бутылку над первой кружкой, как вдруг, будто вспомнив что-то, отвернул руку и сказал:
— Послушай-ка, начальник! Те караульные тоже должны выпить за наше здоровье. Не можешь позвать их сюда на минутку?
— Хорошо сказано, пора даже их сменить. Чья очередь теперь охранять пленного? — спросил старший полицейский.
Но никто из индейцев не спешил удалиться. Бутылка большая, должно хватить на две порции для каждого. Видя, как они мнутся, боцман небрежно бросил:
— Ха! Значит, все вы любите огненную воду. Меня тоже трудно отогнать от полной бутылки. Но мне пришла в голову неплохая мысль! Мой молодой друг не пьет. Поэтому он с радостью согласится на время сменить тех двух храбрецов.
Старший хотел возразить, но боцман, не слушая его, продолжал:
— Не надо бояться, командир. Мой друг за сто шагов попадает в головку самой маленькой пташке. Приезжайте сюда в свободное время — и увидите эту необычайную меткость. Я еще не встречал равного ему стрелка, хотя сам пробиваю подброшенную монету. Послушай, браток, смени-ка караульных, только не спускай глаз с этого молодчика!
Томек молча и не спеша двинулся к хлопковому дереву. Оба караульных ясно слышали громкий голос боцмана, находившегося от них на расстоянии нескольких шагов, так как тут же торопливо присоединились к товарищам.
Томек сел на землю, привалившись спиной к дереву. Внимательно огляделся по сторонам и, убедившись, что никто не может его подслушать, шепнул на английском языке:
— У меня очень мало времени, поэтому пусть Черная Молния выслушает меня внимательно. Сегодня утром я случайно помешал Красному Орлу предупредить тебя о засаде. Я хочу исправить зло, причиненное мною невольно, и помочь моему брату бежать отсюда.
Ни один мускул не дрогнул на каменном лице краснокожего. Он продолжал сидеть неподвижно, но, когда Томек упомянул Красного Орла, индеец прошептал:
— Угх! Я думал, Красный Орел предал меня!
— Нет, Красный Орел не предатель! Он вывихнул ногу, борясь со мной как раз тогда, когда Черная Молния подъезжал к одинокой горе. Когда Красный Орел собрался с силами и вскочил в седло, было уже поздно. Может ли мой краснокожий брат открыть наручники, если будет у него ключ? — спросил Томек.
— Черная Молния смог бы это сделать.
— Слушай внимательно, Черная Молния, у меня уже есть этот ключик, но все дело в том, что я должен получить его обратно, чтобы не подвести твоего доброжелателя.
— О ком говорит мой белый брат? — спросил индеец.
— Мой краснокожий брат наверняка видел молодую скво, которая приходила сюда со мной. Это она выкрала ключик для тебя. Так что мы сделаем?
— Маленькая Белая Роза получит ключик обратно, прежде чем я убегу отсюда, — заявил Черная Молния после недолгого размышления. — Мой брат тоже живет в доме шерифа?
— Да, я и мой друг — его гости, а маленькая Белая Роза — родственница шерифа. Видит ли мой брат два верхних окна на фронтоне дома?
— Вижу, луна как раз освещает их.
— Первое окно от нас — окно моей комнаты, второе — моей молодой приятельницы, — пояснил Томек.
— Пусть мой брат опустит из окна шнурок так, чтобы он касался самой земли. Легкий рывок будет означать, что ключ уже привязан. И тут же Черная Молния исчезнет.
— Как же ты привяжешь ключик? — встревожился Томек. — Теряя на это время, ты не сможешь убежать.
— Это мое дело. Если не смогу вернуть ключ, то и не убегу. Черная Молния не белый человек, у него только один язык.
Томек незаметно достал из кармана ключик. Улучив момент, когда охранники пили по второй кружке, бросил ключик на колени индейцу.