– Вот оно что! Теперь ясно, как все устроено! Вперед! – скомандовал Новицкий и запер замаскированный выход.
Оба спустились в подземелье и огляделись вокруг.
– А вот и наше с тобой барахлишко! Здорово они его перетряхнули, – разочарованно отметил он.
– Хорошо хоть, что штуцеры оставили, – успокоил его Смуга. – Вон там они, в углу!
Новицкий поставил светильник на пол, со знанием дела осмотрел оружие.
– Да, они в порядке! Вот этот, с оптическим прицелом, – мой, а тот Томека! – радостно воскликнул он. – Э, да что я вижу! Две пачки патронов, в них, наверное, сотни две. Ну уж теперь мы вооружены.
Смуга тем временем перебирал разбросанные вещи. Отложил два гамака, кусок брезента, чтобы соорудить палатку, носки, жестяной котелок с ручкой. Затем опустошил два мешка с плечевыми ремнями.
– Тадек, да хватит тебе там рыться! Лучше помоги мне. Положи в каждый мешок гамак и одеяло. И кушму свою прихвати. И побыстрее!
– Куда ты так торопишься? К смерти в объятия? – равнодушно заметил Новицкий. – Лучше посмотри, что я нашел!
– Ого! Компас? – обрадованно воскликнул Смуга. – Удивляюсь, как это они его не забрали!
– Еще я обнаружил тетрадь, огрызок карандаша и банку. Будет нам вместо стакана, – сообщил Новицкий. – Ну, думаю, больше тут искать нечего. Кампа взяли все, что представляло для них ценность. Ну и черт с ними! Оружие у нас есть, а это главное.
Они упаковали отложенные вещи. После этого Смуга развязал мешочек, подаренный ему Онари, достал из него горсть маленьких золотых слитков и торжественно вручил их другу.
– Кто знает, что может случиться. Пусть это останется у тебя!
Новицкий чуть ли не лишился дара речи.
– Это же золото, братец ты мой! Откуда оно у тебя взялось? – наконец вымолвил он.
– Потом расскажу, а сейчас забирай!
Новицкий оторвал лоскут от валявшихся на полу лохмотьев рубахи, завернул в него золото и засунул в карман. Затем вытащил из кобуры револьвер:
– Ян, бери-ка ты этот кольт себе. Правда, запас патронов в патронташе невелик, но в ближнем бою револьвер – лучшее оружие.
– Патроны к револьверу у меня есть, хоть и немного, – сказал Смуга, заткнув кольт за пояс. – Постой, Тадек, по-моему, Агуа говорила нам бежать к реке! А что за реку она имела в виду?
– Как – что за реку? Ясно, ту, которая течет на юго-восток. Кампа держат там в зарослях на берегу лодки. Оттуда они и провожали сегодня Тасулинчи.
– Дорогу знаешь?
– Знаю, я там уже был.
– И ночью найдешь?
– Найду.
– Ну тогда веди!
Оба закинули на спину мешки и штуцеры дулом вниз. Смуга взял еще и пукуну. Вскоре они оказались в огромном зале святилища. Впотьмах, на ощупь они продвигались к выходу, оставив погашенный светильник в одной из ниш за потайными дверями в подземелье. Вой ветра заглушал шаги, молнии пронизывали ночную темень, раскаты грома доносились уже издали.
Не успели Смуга с Новицким дойти под ливнем до лестницы на нижнюю террасу, как промокли до нитки. Потоки воды струились по скользким каменным ступеням. Борясь с дождем и сильным ветром, они подошли к главным воротам древнего города. Новицкий быстро обнаружил узкую, ухабистую лесную тропу, извивавшуюся вниз по склону. Мужчины вошли в лес. Здесь ветер был уже не таким сильным. Шумела бегущая вниз вода, ноги скользили по грязи. По обе стороны тропинки темнели джунгли. По мере того как они спускались все ниже и ниже, деревья становились выше, их кроны переплетали лианы, заслоняя покрытое грозовыми тучами небо.
Новицкий спешил, но каждый шаг давался ему с трудом. Его ноги вязли в раскисшей земле, он спотыкался о выступающие корни деревьев, по лицу хлестали мокрые ветви. В гуще леса ветер едва ощущался, но треск падавших время от времени деревьев говорил – гроза еще не закончилась. Однако Новицкий упрямо продвигался вперед, иногда оглядываясь, чтобы убедиться, следует ли за ним Смуга. К счастью, здесь можно было пренебречь осторожностью – дождь тут же смывал их следы, а ветер заглушал шум шагов.
Они долго брели по джунглям, замерзшие и промокшие. Вдруг дождь прекратился столь же внезапно, как и начался. Ветер стих, грома не было слышно. В просветах листвы мерцали звезды и изредка мелькала луна. Лес наполняли ароматы тропических растений.
Новицкий остановился, чтобы отдышаться.
– Давай-ка чуть передохнем, – предложил он Смуге. – Что-то у меня нога разболелась, – видно, намокшая ткань царапину натирает.
– Хорошо, что гроза прошла, – глуховато ответил Смуга. – Да и мне передохнуть не помешает. С тех пор как я попал в плен, так далеко ходить не приходилось. Тем более в такую погодку. Интересно, обогнули мы селение?
– Еще как обогнули! Оно вон там, на юго-западе, – рукой указал Новицкий. – Если не застрянем здесь, к рассвету доберемся до реки. Дай-ка мне твой мешок, Янек, тебе будет легче идти. Вот тебе и тропики – холод пробирает до костей. В особенности по ночам.
– Я уж подумал было, что пойдет град. Это днем здесь жара, а по ночам – да, холодище.
Немного отдохнув, Новицкий и Смуга снова отправились в путь через джунгли. Пропитанная водой земля, скользкая после дождя трава, колючий бамбук, лианы – все это затрудняло передвижение. Но беглецы продолжали спуск по склону, который мало-помалу становился отлогим. Ночную тишину нарушало лишь кваканье огромных лягушек, обитавших в прибрежных болотах. Вскоре до них донеслось журчание реки.
Новицкий остановился:
– Ты слышишь, Ян?
– Слышу, река уже рядом. После такого дождя вода в ней должна подняться.
– Ну, об этом легко догадаться, так и есть. Пошли, а то уже начинает светать.
Лесная тропинка постепенно становилась шире. Беглецы шагали по жидкой грязи – дождевой воде некуда было стекать с ровной поверхности тропы. По берегам речки индейцы вырубили лес, чтобы облегчить подход, но это мало помогло. В долине густой кустарник разросся так буйно, что местами был выше человеческого роста и даже не прогибался под ногами.
На открытом пространстве было уже довольно светло, ночь отступала. Звезды поблекли, далеко на востоке на черно-синем небе вспыхивали яркие багровые блики. Над берегами и рекой повис молочно-белый туман. Откуда-то из глубины чащи донесся крик птицы, тут же пронзительно заверещали попугаи, им вторили хриплые крики ревунов, характерное карканье цапель, пощелкивание аистов и клекот ястребов. Джунгли пробуждались ото сна. Светало…
Новицкий оглядывал прибрежные заросли, где кампа обычно держали лодки. Агуа уговаривала их двигаться к реке, словно зная, что там они найдут лодку. И догадки Новицкого подтвердились. В зарослях у самой воды отыскалась выдолбленная из ствола дерева лодка-плоскодонка. В ней лежали два коротких весла, на лопастях которых был выжжен оригинальный узор – знак хозяина судна. Они нашли длинную, отполированную сотнями ладоней жердь для замера глубины или отталкивания от дна, если лодка сядет на мель. Новицкий придирчиво осмотрел плоскодонку, оценил ее надежность и устойчивость и остался доволен.
– Ну что тут скажешь? Садись да плыви!
На первом месте среди всех цепкохвостых следует поставить ревунов (Mycetes). Это обыкновенно плотные, с высокой пирамидальной головой и выдающейся мордой небольшие обезьяны, покрытые густой шерстью, которая, удлиняясь на подбородке, принимает форму бороды. <…> Любимым их местопребыванием являются пустые, высокие и сырые леса Южной Америки. <…> Жизнь ревунов довольно однообразна. Днем они рассаживаются по высоким деревьям, на ночь же спускаются на более низкие деревья и, спрятавшись в их густой листве, предаются сну. Даже во время процесса питания движения их ленивы: медленно перелезают они с ветки на ветку, неторопливо срывая ветки и почки и еще неторопливее поднося их ко рту, а насытившись, усаживаются, скорчившись на каком-нибудь суку, точно дремлющие дряхлые старики. (А. Брэм. Жизнь животных, т. 1.)
В зарослях Новицкий обнаружил еще две лодки, побольше, но без весел. Вернувшись к первой лодке, он легко столкнул ее на воду, и быстрое после ночного ливня течение тут же ее подхватило.
– Ян! – позвал он.
Смуга с мешком и пукуной в руках подошел к зарывшейся носом в воду лодке.
– Да, капитан, твоя зазноба-индианка нас не подвела, – оценил он. – А есть здесь еще лодки?
– Конечно! Целых две, причем большие, только без весел.
– Индейцы не бросают весел где попало – это их собственность, – объяснил Смуга. – Если в лодке нашлись весла, это неспроста. Похоже, кто-то помогал нам сбежать. Но об этом поговорим потом. А теперь – в путь!
– Янек, в экспедиции, как и в армии, всегда должен быть командир, – сказал Новицкий. – Командир – ты, но уж позволь на воде командовать мне. Река разбушевалась, воды вон сколько прибыло, всякое может случиться. А я на воде всю жизнь, с самого детства. Вырос на нашей любимой Висле, а в ней столько коварных водоворотов, омутов, течения повсюду меняются, мелей до черта. Я еще мальчишкой спасал утопающих.
– Согласен, капитан! Я видел твое мастерство на Амуре[25]. Какие будут распоряжения?
– Отлично! Штуцеры на ремнях за спину! Патроны под рубашку! Обвязать лианами, чтобы не потерять. На всякий случай кольт должен быть всегда под рукой. Если перевернемся, сразу же греби к ближайшему берегу, а мешками и пукуной занимаюсь я. А теперь давай-ка садись на нос, бери весло, загребай слева. И весло держи покрепче – если выронишь, считай, нам конец.
Смуга кивнул, усаживаясь там, где было велено. Он отлично понимал, что для сплава по бурной реке требуются умение, смелость, отвага и сила. Всем этим с избытком обладал великан-моряк с Повислья. Прежде чем усесться в лодку, Новицкий внимательно осмотрелся…
Уже совсем рассвело. Цикады завели свою утреннюю песню. Туман, поднимаясь, таял в ярких лучах восходящего солнца. Бурная, мутная, желтая река несла ветви пальм, стебли тростника, пучки водорослей. В глубине таились электрические скаты, кровожадные пираньи, похожие на угрей рыбки кандиру, заползающие в естественные отверстия людей, крокодилы и сотни других опасных тварей. Вынужденное купание в любой момент могло обернуться трагедией.