– Ты бы, Ян, объяснил все подробнее, – попросил Томаш.
– Попытаюсь… – И Смуга в очередной раз стал рассказывать, добавляя неизвестные остальным детали: – Как известно, Египет – одна из древнейших мировых цивилизаций. Вот уже сто лет интерес к нему постоянно растет. Все большее число коллекционеров приобретают античные реликвии не всегда законными путями, нередко и у случайных продавцов. Как я уже говорил, в Манаусе мне довелось познакомился с одним лордом, который многие годы страстно занимается коллекционированием всех артефактов, относящихся к Египту, и сейчас считается знатоком в этой области. Поэтому он ничуть не удивился, когда однажды поздним вечером к нему пожаловал странный гость. Когда визитера попросили назвать себя, он ответил: «Я – владыка Долины царей». Представьте себе, как разволновался наш египтолог. Он описал мне своего нежданного гостя примерно так: «Из полумрака вынырнул некто в темном костюме европейского покроя. Поначалу я не разглядел его, заметил только, что мы с ним одного роста. Потом уже при свете меня поразил острый проницательный взгляд его глаз и некоторое сходство с фараонами в чертах смуглого лица».
О пресловутом сходстве лица незнакомца с изображениями фараонов лорд повторил несколько раз, а потом продолжил рассказ: «Его можно было легко принять за мумию, если бы не его живая мимика и этот пронзительный взор. Признаюсь, он произвел на меня потрясающее впечатление. На миг мне даже показалось, что я не у себя в доме и вообще не в Англии, а где-нибудь в Древнем Египте».
– Как видите, дорогие мои, – продолжал Смуга, – нежданный гость пробудил в коллекционере живейший интерес.
По словам Смуги, когда англичанин рассказывал об этом эпизоде, переживания захлестнули его так сильно, что он едва вновь не лишился дара речи. Только некоторое время спустя лорд продолжил рассказ.
«Гость отказался сесть. Напрямую заявил о цели прибытия. Изъяснялся он на безукоризненном английском языке с лондонским акцентом. „Может быть, вас это заинтересует, – с этими словами он извлек несколько мелких предметов, – прошу проверить их подлинность и заплатить“.
Гость назвал весьма солидную сумму. „Вскоре я вас навещу“, – пообещал он на прощание, после чего, поклонившись, удалился».
Смуга, замолчав, достал трубку. И так старательно набивал ее, что Салли не выдержала.
– Ну а дальше?
– А дальше все пошло обычным путем. Предметы оказались ценными и весьма древними по заключению специалистов, ибо лорд не до конца доверял своим знаниям и чутью. Состоялся обмен. Загадочный гость предоставил товар, лорд – деньги. По-моему, даже обошлось без торга.
– В чем тогда дело? Лорд должен быть доволен!
В клубах дыма Смуга сам походил на призрака. По крайней мере, в глазах Салли, на которую история произвела сильнейшее впечатление.
– Лорд остался доволен! – после паузы с улыбкой подтвердил Смуга. – И буквально околдован таинственным ночным визитером. Пока не убедился, что бо́льшая часть приобретенных во время второго визита раритетов – мастерская подделка.
Эта фраза Смуги мгновенно вернула присутствующих на грешную землю. Первым высказался Новицкий.
– Ха-ха! – рассмеялся он. – Чтобы их кит заживо слопал! Вот так номер!
– Ты мне, Ян, этого не рассказывал… Значит, твоего лорда обвели вокруг пальца и ему теперь не до шуток, – вставил Вильмовский.
– Конечно. Он потерял кучу денег… И если бы дело было только в них! Лорд не упустил случая похвалиться приобретением перед друзьями, а тут выяснилось, что его, почтенного, уважаемого, всеми признанного знатока, облапошили. Какой удар по репутации! Он никак не может оправиться оттого, что задели его самолюбие. Потому-то и подумывает о мести. А тут как раз подвернулась поездка в Южную Америку… Остальное вы знаете. Поскольку вы в Египте, я дал уговорить себя заняться этим делом. Салли так хотелось увидеть Долину царей… Вся эта история на нас свалилась как снег на голову…
Смуга умолк и, закинув ногу на ногу, устроился поудобнее в кресле. Одна только Салли все еще никак не могла стряхнуть с себя ощущение нереальности происходящего: ее воображение рисовало Смугу в облике древнеегипетского мага, жреца религии приключений.
Мужчины некоторое время обменивались мнениями, выдвигали предположения, догадки, предавались воспоминаниям. Первым, разумеется, зевнул Новицкий – его потянуло в сон. Все поднялись, Томек сладко потянулся, Вильмовский не спеша стал расстегивать рубашку. Патрик давно уже сладко спал в кресле, обняв Динго за шею. Томек наклонился, чтобы перенести мальчика в постель, и тут Смуга вновь огорошил присутствующих.
– Пусть Патрик спит здесь, Томек, – посоветовал он. – Это еще не конец истории.
Страшно заинтригованные, все вернулись на свои места.
– Предлагаю вам совершить прогулку в далекое прошлое: углубиться на 3300 лет назад. В то время, когда на троне сидел один из самых интересных фараонов, известный в истории под именем Эхнатон…[63]
– Тот самый, что попытался реформировать религию, ввести монотеизм, то есть веру в единого бога! – с горячностью продолжила Салли.
– Как наш Мешко Первый, – усмехнулся Томек.
– Кто-кто? – не поняла Салли.
– Ну, голубка, надо все-таки знать историю Польши, если вышла замуж за поляка, – пояснил Новицкий.
– Я вспомнила – тот самый Мешко, кто утвердил в Польше христианство.
– Совершенно верно, – подтвердил Смуга. – Но вернемся в Египет. Одни называют Эхнатона революционером-реформатором, другие – еретиком, третьи – пацифистом и мечтателем. Кое-кто даже утверждает, что он хотел упразднить всевластие жрецов Амона, а есть и такие, кто видит в его идеях в первую очередь влияние его прекрасной супруги Нефертити.
– Я всегда говорил, – вырвалось у Новицкого, – жена для моряка… То есть я хотел сказать, для фараона – это все равно что…
Ме́шко I (ок. 935–992) – польский князь (с 960 г. по 992 г.). Считается первым исторически достоверным правителем Польши, упомянутым в хронике Галла Анонима, в которой последовательно и полно изложена история страны. Взойдя на престол, присоединил к своему уделу территории Куявии, Мазовии и Восточного Поморья, а затем начал строительство государства. В 966 г. в качестве государственной религии принял христианство латинского образца, а в 968 г. учредил епископство в Познани, что в дальнейшем послужило упрочению позиций Польши в Европе.
– Что руль для корабля, – закончила Салли, погрозив пальчиком упрямцу-капитану.
– Одним из преемников Эхнатона, – продолжал Смуга, – был Тутанхатон, вроде бы его зять. Именно он вернулся к вере отцов, приняв имя Тутанхамон[64].
Новицкий, с первого дня пребывания в Египте вынужденный слушать бесконечные лекции по истории, окончательно потерял терпение.
– Господи, я скоро в кита обращусь! – возопил он. – Ничего не понимаю. Неужели все преобразования этого фараона-еретика или революционера заключались в том, что в имени бога заменили одну букву?
– Можно и так это истолковать, – улыбнулась Салли. – Эхнатон порвал с культом Амона, перенес столицу из Фив в Ахетатон – сейчас это поселение носит название Телль-эль-Амарна, где он возвел для своего единого бога, Атона, великолепные храмы. В отличие от угрюмых, мрачных, таинственных святилищ Амона, эти храмы были наполнены светом, радостью…
– Гм-гм, – буркнул Новицкий, – в таком случае это самая значимая в мировой истории замена одной буквы.
– И самая дорогостоящая, – прибавил Томек.
– Давайте все-таки дослушаем до конца, – настояла Салли. – Мы остановились на правлении Тутанхамона, и хотя я занимаюсь археологией, об этом правителе слышала мало.
– Совершенно верно, – согласился Смуга. – Действительно, им интересуется лишь горстка любителей Египта, завсегдатаев аристократических салонов и ученых. К ним принадлежит и мой, как вы его называете, лорд[65]. Уже много лет он пытается получить разрешение на проведение раскопок в Долине царей, поскольку убежден, что там кроется немало тайн и, между прочим, до сих пор не найдена гробница Тутанхамона[66].
– Если вера творит чудеса, в таком случае лорд прав, – сказал Вильмовский.
– Не только вера. Обнаружено множество предметов, указывающих на то, что гробница и правда находится там, в Долине[67].
– Если это так, стоит рискнуть, – задумчиво согласился Вильмовский.
– Верно, – поддержал его капитан. – Риск – благородное дело.
– И здесь мы подходим к сути. Среди реликвий, приобретенных лордом, был и круглый золотой поднос, украшенный фигурками, представляющими одного и того же юношу.
– И юноша этот – Тутанхамон?
– Естественно.
– Откуда такая уверенность?
– На подносе иероглифами высечено его имя.
– Но из этого вовсе не следует, что гробница этого фараона располагается в Долине царей.
– Это так, однако все самые ценные приобретения моего коллекционера отыскали именно там! Это первое. И второе: одна из фигурок – изображение этого юноши после смерти, – объяснил Смуга.
– Как это – после смерти? Мертвого? – не понял Томек.
– Нет, – возразил Смуга. – Живого.
– Ты меня прости, Ян, пусть я стану китом, если хоть что-нибудь понимаю, – мотнул головой Новицкий.
– Кроме того, – развел Смуга руками, – во всем виновата борода…
– Ян! Хватит шуточек! Объясни наконец, в чем дело, – вспылил Вильмовский. – Поздно ведь уже.
– В древности борода у фараонов означала мудрость и власть, и не только в Египте.
– Но что здесь общего с живым или мертвым фараоном? – в нетерпении возразил Вильмовский.
– Для знатоков много чего, – ответил Смуга. – У живых фараонов борода изображалась с прямо срезанным концом, у умерших же – со скошенным, полукруглым. Борода с полукруглым концом уподобляла фараона божеству мертвых, Осирису.