– Присаживайтесь к нам, – пригласил его Томаш. – Что за встреча!
Беньковский – профессор Ягеллонского университета в Кракове – участвовал в австрийской археологической экспедиции, работавшей в Верхнем Египте, в двадцати километрах на север от первого нильского порога, в местности под названием Эль-Кубания. Работы только что завершились, и поляк решил еще раз посетить памятники, приводившие его в восторг. Живо заинтересовавшись друг другом, они беседовали уже не меньше часа.
– Египет – это просто рудник для историков, особенно для археологов, – говорил Беньковский. – И рудник весьма глубокий. На самых нижних разрезах – фараоны, выше – греко-римский Египет, перемешанный с христианством, сразу под поверхностью – арабский Египет. История этой страны необыкновенно богата.
– В том числе и грабежами. – Томек попытался перевести разговор на интересующую их тему.
– Хм… это так… До сегодняшнего дня все стремятся урвать что-то для себя, – согласился Беньковский. – Это обстоятельство выгодно и торговцам, и… ворам.
– Кто-нибудь с этим борется?
– Я в деталях не знаком с чисто уголовной стороной дела, но кое-что слышал…
– Может, расскажете и нам что-нибудь поучительное? – обаятельно улыбнулся Томек.
– С удовольствием. Это одна из самых известных в наших кругах историй. Дело было ровно тридцать лет назад. До профессора Гастона Масперо – директора Египетского музея в Каире – дошли сведения, что некий араб вовсю торгует ценными документами и вещами из Долины царей. Местная полиция оказалась бессильна. Масперо поручил заняться этим своему помощнику Эмилю Бругшу. Тот отправился в Луксор и там оповестил всех, что, дескать, покупает разные античные реликвии. Ему кое-что приносили, но он искушенный знаток и обмануть себя не дал. В конце концов он напал на след, когда ему продали статуэтку из давно опустошенной гробницы.
Масперо́, Гастон Камиль Шарль (1846–1916) – французский египтолог и археолог. Под его руководством проводились археологические раскопки и исследования Египта, обогатившие науку множеством новых данных. В частности, им был обнаружен тайник с царскими мумиями в долине Дейр-эль-Бахри. В 1881 г. Масперо основал в Каире французский Институт восточной археологии.
– Ну, тут уж он ухватил быка за рога? – вставил Новицкий.
– Естественно, Эмиль уцепился за этот след, заявив, что ему нужно больше подобных вещей. Уже пару часов спустя к нему явился высокий, здоровый, бородатый араб и предложил кое-что на продажу и в гораздо большем количестве. Это был Абд ар-Расул из деревни Эль-Курна.
Новицкий и Томек обменялись быстрыми взглядами. Их след вел к этой деревне. Теперь они слушали с большим вниманием.
– Частный детектив приказал арестовать араба, – продолжал тем временем Беньковский.
– И что, араб признался?
– Куда там… Это был крепкий орешек. Не проронил ни слова, даже когда его хлестали розгами по пяткам. И вся деревня стеной встала на его защиту.
– Жаль, – вздохнул Новицкий.
– Самое интересное началось потом. Спустя несколько дней Абд ар-Расул пришел в полицию и во всем признался.
– Этот несгибаемый араб? Может, совесть замучила? – изумился Новицкий.
– Если бы… Дело было в разладе внутри шайки. Вернувшись из тюрьмы, Расул потребовал себе за молчание половину прибыли от торговли.
– Стало быть, не смогли договориться, – хмыкнул Новицкий.
– Разумеется! Дошло до драки, и разозлившийся Расул обратился в полицию.
– М-да, чего только не творят из-за денег, – вздохнул Томек.
– На этот раз они помогли правосудию, – сказал Беньковский. – Благодаря этой афере состоялось одно из самых ценных открытий в Долине царей.
– Наверное, нашли мумии, похищенные людьми Абд ар-Расула, – догадался Новицкий.
– Вот именно! И какие ценные мумии! – подтвердил польский археолог.
– Неужели там были фараоны? – спросил Томек.
– Почти, – подтвердил Беньковский. – Когда-то давным-давно грабежи стали такой напастью, что даже охрана и жрецы принимали в них участие, и тогда один из фараонов приказал перенести мумии всех своих предшественников в одну общую гробницу.
– Вот это похороны проводили! – воскликнул Новицкий.
– Однажды ночью жрецы тайно собрались и перенесли останки по узкой горной тропе, после чего похоронили их в общем склепе.
– Воображаю себе настроение на этом погребении, – заметил Томек, а Новицкий спросил:
– И что, эту гробницу не разграбили?
– Нет! Это сделал только герой нашей истории. Он открыл вход, спустился на веревке по вертикальной шахте и нашел тридцать семь фараонов, их жен и дочерей. И потом, не торопясь, продавал оттуда по одной-две мумии вплоть до того события, о котором я вам рассказал.
– Вот так сенсация! – восхитился Новицкий.
– Еще бы! Она возмутила весь Египет. Когда мумии везли вниз по Нилу в каирский музей, люди высыпали на берег и вели себя как на похоронах кого-то близкого. Мужчины стреляли в воздух, женщины причитали, плакали…
– Как все это необычно, – произнес Томек.
– Необычно! – задумчиво согласился Новицкий.
Беньковский, разумеется, пообещал показать им самые известные памятники Города мертвых. Что любопытно, Новицкий и не подумал этому воспротивиться. Договорившись обо всем, друзья вернулись в гостиницу.
Салли чувствовала бы себя уверенней, если бы они не предпринимали ничего до прибытия Смуги.
– Мы переправимся на другую сторону и посмотрим на эту деревню, Эль-Курну, – уговаривал Новицкий.
– А при случае что-то и разузнаем, – поддержал его Томек.
– Тем более у нас будет гид, – наседал Новицкий, вдруг проявив необычный для него энтузиазм к осмотру достопримечательностей.
– Гид? – искренне удивилась Салли.
Они рассказали ей о встрече с земляком.
– Ну, раз вы с ним договорились, – сдалась Салли, – придется ехать.
Оставив у портье записку для Смуги, они наняли двух арабских слуг, в том числе таббаха, или повара, и переправились на пароме на другой берег Нила – река в этом месте оказалась не шире Вислы в Варшаве. Вода была мутной, илистой. Таббах, немного говоривший по-английски, предложил путникам попробовать воду:
– Кто ее выпьет, тот никогда не забудет вкуса и вернется…
– Попробуй, голубка, насладись вкусом, – обратился Новицкий к Салли. – Ты ведь так хочешь узнать Египет.
– Я и без этого вернусь, и охотнее всего с тобой, Тадек. – В Салли пробудился мятежный дух.
– Меня сюда никто и ни за что снова не затянет, хоть живую мумию предложи. – Моряк плюнул в воду. – Господи, и во рту песок хрустит.
Они разбили лагерь в тени деревьев, неподалеку от Колоссов Мемнона. Место выбрали просто идеальное. Благодаря своему расположению оно позволяло совершать вылазки в любом направлении. Салли к тому же утверждала, что это одно из самых романтических мест в округе.
Когда поставили палатки, Салли с помощью беспечного, но жаждущего деятельности Патрика приступила к обустройству лагеря. Новицкий же предложил:
– Нам сейчас здесь нечего делать, – пройдемся-ка до того «курятника». Надо брать быка за рога.
– Только, мальчики, будьте осторожны, – предупредила их Салли.
«Мальчики» посмотрели друг на друга, расплылись в широких улыбках. Оба были как минимум на голову выше Салли.
Эль-Курна, деревенька, которая виднелась из их лагеря, располагалась на восточном краю Ливийской пустыни. Всего с десяток лачуг, разбросанных на пологом холме. Они быстро дошли до нее по извивавшейся среди полей тропинке и провели там немало времени, ничего не обнаружив, разве что наняли ослов и погонщиков для экскурсии с Беньковским в Город мертвых.
В их планы входило добраться туда как можно скорее и осмотреть там все за один день. Кроме того, впервые они собирались не только отправиться в горы, но и углубиться в пустыню. Обстоятельства не позволяли взять с собой Патрика. С этим были согласны не только «дядюшки», но и вечно потакавшая мальчику Салли. Но поскольку его не взяли даже в ту краткую вылазку в «курятник» – как называл деревню Новицкий, – юному ирландцу решили все же подсластить пилюлю, поручив надзор над лагерем и арабами-слугами на время отсутствия старших. Естественно, Патрику оставили в помощь и ради компании надежного Динго и обещали в самом ближайшем будущем взять на более легкую и не такую опасную экскурсию.
На следующий день на рассвете молодые Вильмовские и Новицкий встретились у пристани с Беньковским. По каменистому ущелью они направились к долине Дейр-эль-Бахри. По обе стороны высились рыжие, коричневатые и лиловые обрывы, изредка пересекаемые желтыми полосами песка.
– Мне это напоминает Татры ранней весной либо поздней осенью, – сказал Новицкий. – Только те скалы другого цвета – серые, темно-синие, черные и кое-где покрыты снегом, как эти – желтым песком. Я был ребенком, когда меня вывезли в горы, и с тех пор я их не люблю.
Довольно унылое настроение, соответствующее окружающему пейзажу, усиливалось еще холодными серыми тенями, заполнявшими все узкое ущелье, дно которого никогда не видело солнца.
Сначала дорога шла прямо, затем пошла слегка вверх. За одним из крутых поворотов обрывистый склон вел к долине Дейр-эль-Мадина. Временами приходилось спешиваться, чтобы осторожно вести ослов дальше. В этих случаях животным надевали на глаза шоры, иначе от испуга они могли свалиться в пропасть.
– Во времена фараонов, возможно, здесь существовало селение, где жили ремесленники и рабочие, высекавшие и украшавшие гробницы. Потом в этих местах были коптские монастыри, – пояснил Беньковский.
Из Дейр-эль-Мадины пологий переход вел к Дейр-эль-Бахри.
– Именно здесь находится укрытие, где спрятали мумии фараонов Нового царства, его-то Расул указал властям ровно тридцать лет назад. Еще с километр, и мы увидим храм Хатшепсут[117].
Они вышли прямо к храму.
– Потрясающе! – воскликнула Салли.