– Я сам ее выбрал, отец. И верю, что не напрасно. Когда-нибудь мы вместе вернемся в Польшу.
– Иногда я в этом уже сомневаюсь. – В голосе Вильмовского звучала печаль.
– А я не сомневаюсь!
– Ты… может, и вернешься… ты еще молодой…
– Не говори так. Вернемся вместе, отец. И уже скоро.
Незадолго до рассвета на палубу вышли Салли и Новицкий. Моряк указал на светлевшее, розовевшее на востоке небо.
– Солнце везде восходит по-разному. Но лучше всего у нас, на Повислье…
Салли, загадочно улыбнувшись, сказала:
– Милые мои! Снова мне снился Осирис.
– Ну и… – Новицкий не дал ей закончить и даже затрясся от одного воспоминания о сне с Осирисом.
– Ну и ничего! – шутливо поддразнила его Салли. – Он мне просто улыбнулся.
В разговор неожиданно вмешался Смуга, до этого он только курил и слушал других.
– А вам не приходило в голову… – в раздумье начал он и умолк.
– Что, что такое? – заинтересовался Томек.
– Не приходило ли вам в голову, что Фараон сбежал?
Вопрос навис над ними, словно карающий меч. И тихо, как эхо давно сказанных слов, прозвучал другой вопрос:
«А ты знаешь историю Египта? Не хочешь со мной говорить?..»