р прыгнул в мою сторону. Я упал, и зверь придавил меня всей тяжестью своего тела. Но к счастью, это были последние мгновения его жизни. Лежа на мне, тигр содрогался в предсмертных судорогах. Наконец он затих навсегда.
— И с вами ничего не случилось? Вы не были ранены? — спросил Томек, с восхищением глядя на Смугу.
— Собственно говоря, ничего по сравнению с моим бедным проводником.
— Ага! Однако же вы были ранены!
— Тигр когтями нанес мне глубокую рану на предплечье. Я пролежал в горячке почти два месяца, мне угрожало заражение крови. Взгляни!
Смуга закатал покороче рукав рубашки. Томек увидел глубокий неровный шрам, идущий от плеча почти до самого локтя.
— Но это ужасно! — прошептал Томек.
— Ужасна была только смерть моего проводника. К сожалению, он был неосторожен. Мы знали, что бенгальские тигры очень свирепы и опасны. Оказалось, что моя первая пуля попала ему в череп несколько выше глаз. Если бы мы терпеливо подождали до утра, все обошлось бы прекрасно, без несчастья с проводником.
Томек тяжело вздохнул. Он подумал, что надо обладать большой отвагой, чтобы охотиться за такими кровожадными бестиями.
Через минуту мальчик снова обратился к Смуге:
— Мне кажется, в Австралии нет тигров.
— Единственный хищник, который встречается в Австралии, — это дикая собака динго. Только поэтому отец решился взять тебя в экспедицию. Впрочем, не печалься, Томек! Ты великолепно проведешь каникулы.
— Я так рад, так рад! — вскричал Томек. — Я был бы еще больше рад, если бы вы пообещали взять меня с собой поохотиться на… тигров.
— Когда вырастешь, я тебя, наверное, возьму.
— Вы в самом деле обещаете мне это?
Смуга ласково погладил Томека по голове и серьезно сказал:
— Обещаю, Томек!
Путешественники вернулись на борт «Аллигатора». Животных погрузили без всяких приключений. Слона перевязали широкими полосами из полотна, после чего при помощи судового крана погрузили на судно. Его поставили в загородке рядом с верблюдом, а клетку с тигром отправили в отдельное помещение, чтобы он своим присутствием не беспокоил и не раздражал других животных.
После обеда погрузка угля была закончена, но «Аллигатор» снялся с якоря и оставил уютную пристань в порту Коломбо только при ярком свете луны.
VII. Между циклоном и пастью тигра
На всех парах «Аллигатор» шел на юг по направлению к экватору[27]. Жара становилась невыносимой, в каютах стояла духота, поэтому наши путешественники охотно проводили вечера на палубе.
Томек внимательно следил за звездами Южного полушария. Его внимание привлекли пять ярких звезд, сиявших на небе. Отец сказал ему, что это созвездие носит название Южного Креста и в Южном полушарии играет у мореплавателей ту же роль, что Полярная звезда, находящаяся в созвездии Малой Медведицы — в Северном, то есть служит путеводной звездой.
На третий день после ухода из Коломбо хорошая до этого погода стала меняться. На горизонте появилось маленькое, черное как смоль облачко. В воздухе царила странная тишина, а на поверхности океана появились небольшие волны.
Капитан Мак-Дугал первый заметил облако, быстро растущее на горизонте. Он немедленно стал давать приказания. Отдана команда: «Всем наверх». Свистки офицеров и топот ног бегущих матросов встревожили Томека. Он вышел на палубу и подошел к отцу.
— Что случилось? Почему все так суетятся? — обеспокоенно спросил Томек.
— Капитан считает, что приближается буря, — ответил Вильмовский. — Смуга пошел проверить, как привязаны животные, поэтому мы можем посмотреть начало танцев на море. Мне кажется, нам не удастся избежать циклона.
— Что такое циклон? Если я хорошо помню, это понятие как-то связано с давлением воздуха? — припомнил Томек.
— Мы называем циклоном атмосферный вихрь с низким давлением в центре, куда со всех сторон дуют ветры. Скорость циклонов необыкновенна. В этих географических широтах они вызывают сильнейшие дожди и очень часто бури, — пояснил Вильмовский.
И правда, вскоре тяжелые грозовые облака покрыли все небо вплоть до самого горизонта. Упали первые крупные капли дождя и сразу же превратились в сплошные потоки воды, льющиеся с неба. Резкий порыв ветра ударил и сильно замутил поверхность моря.
Разразилась гроза. Дождь лил не переставая. Вильмовский с Томеком спрятались в кают-компании и через иллюминатор наблюдали титаническую борьбу стихий. Море бесилось в сумасшедшем танце. Огромные волны, с вершин которых сильный вихрь срывал клочки белой пены, кидали судно, как перышко. Волны вздымались спереди, сзади, с левого и правого борта, смешивались в каком-то первозданном хаосе, бешено вертелись, образуя огромные пенистые воронки.
«Аллигатор» дрожал под ударами вихря, иногда погружался в волнах, казалось, по самые верхушки мачт, тяжело боролся с ураганом за свое существование. Он прорезал вырастающие перед ним огромные волны лопастями бешено вращающегося винта, ложился попеременно то на правый, то на левый борт, скрипел всеми снастями, грузно взбираясь на вершину водяного вала, и снова скатывался в раскрывшуюся между волнами пропасть, но не поддавался страшной стихии.
Казалось, что сплошная стена дождя полностью соединила черные тучи, покрывающие небо, с поверхностью брызжущего пеной океана. Несмотря на то что был полдень, в море царила темнота и на судне зажгли огни.
Томек судорожно держался за ручку дивана, привинченного к стене, и со страхом смотрел через иллюминатор на палубу, которую то и дело заливала многометровая толща воды. Вильмовский обнял сына и прижал его к себе, потому что судно переваливалось по волнам, как мячик, принимая самые неожиданные положения в пространстве. Судну грозила гибель.
Вильмовский внимательно наблюдал за поведением сына в минуту опасности. Он видел, что Томек пытается усилием воли преодолеть страх. Резкие прыжки судна и сильная качка вызывали у Томека тошноту. Он сильно побледнел.
— Томек! — обратился к нему Вильмовский, стараясь перекричать рев бури. — Ты должен сейчас же лечь. Ты еще не привык к такой качке. В каюте тебе несомненно станет лучше.
— Хорошо. А что случится со мной, если мы вдруг начнем тонуть? — громко ответил Томек, чувствуя, что его охватывает противная слабость.
— Ничего не бойся! Хотя «Аллигатор» и не новое судно, такая буря ему ничем не угрожает. Судно уже не раз переживало циклоны, ураганы, тайфуны — это его хорошие знакомые. Можешь спать спокойно, пока кораблем командует такой старый и опытный морской волк, как капитан Мак-Дугал. Опасности нет никакой, а сидя здесь, ты только измучишься от этой сумасшедшей качки.
Они с трудом пробились через узкий коридор. Осторожно спустились по трапу и наконец очутились в каюте Томека. Вильмовский заботливо помог сыну раздеться, положил его на койку, укрыл одеялом и застегнул пояса безопасности, чтобы во время сна мальчик от качки не свалился на пол.
Вскоре Томек почувствовал облегчение. Бледность постепенно сходила с его лица.
— Ну как, лучше тебе? — спросил отец, заметив румянец на щеках сына.
— Лучше, значительно лучше, — подтвердил Томек.
— Постарайся заснуть. Когда проснешься, бури уже не будет.
Не успел Вильмовский закончить фразу, как в каюту, словно бомба, влетел боцман Новицкий. Он пытался что-то сказать, но один взгляд на Томека заставил его сдержаться. Только лишь после некоторого размышления он крикнул:
— Ну и качели, вот так качели! Совсем как карусель на Белянах в Варшаве!
— Циклон, ужаснейший циклон! — крикнул ему Томек.
— Эх, какой это циклон, — рассмеялся боцман. — Это киты танцуют на канате, опоясывающем землю вдоль экватора, и раскачали море, вот и все.
Томек сразу повеселел. Он понял, что боцман шутит. Ведь на экваторе нет никакого каната. Томек знал, что у моряков есть обычай «крестить» новичков, впервые проходящих через экватор, то есть устраивать разные шутки, разыгрывать их. Поэтому Томек сразу же забыл о циклоне.
— По-видимому, мы как раз проходим через экватор! — воскликнул Томек, радуясь приходу своего остроумного приятеля.
— Держись, браток, крепко за койку, «Аллигатор» вот-вот зароется носом, чтобы пролезть под канатом, растянутым на экваторе. Как бы какой-либо разгулявшийся кит не хватил нас хвостом по башке. Вот будет номер! — ответил боцман.
— Насчет кита — это только шутка, — улыбнулся Томек.
— Ишь ты, какой хитрый! Так знай же, что такая «шутка» весит около двух тонн!
— Вы, конечно, не видели китов, пляшущих на канате, — смеялся Томек.
— Только потому, что на дворе стало так черно, как у негра в… за пазухой!
— Я знал, что вы шутите, — весело констатировал Томек.
— Смейся, Фома неверный, смейся! А я ведь прибежал за тобой, Анджей, чтобы ты помог нам приподнять канат, а то корабль готов задеть его мачтами, — закончил беседу боцман, шутливо грозя пальцем Томеку.
— Попытайся теперь уснуть, Томек. Я скоро вернусь, — сказал Вильмовский и спокойно вышел из каюты.
Но как только они очутились в коридоре одни, Вильмовский сразу же тревожно обратился к боцману:
— В чем дело, что случилось, боцман?
— В вольере, где у нас тигр, волны повредили иллюминатор, — официальным тоном доложил боцман. — Вода льется внутрь вольера, как из ручья. Тигр бросается как бешеный. Его необходимо как можно скорее перевести в другое место.
Не теряя больше времени на подробности, они побежали к вольерам, перескакивая по несколько ступеней сразу. Положение было довольно грозное. В вольере у тигра было уже довольно много воды, которая при каждом крене судна окатывала животное с головы до ног. Два матроса пытались задраить иллюминатор джутовыми мешками. Вильмовский, убедившись в бесплодности усилий, дал команду:
— Отставить иллюминатор! Подвести под клетку колья. Попытаемся сначала перенести клетку с тигром в другое помещение, а потом исправим повреждение.