— Вы меня не убедите в том, что настоящий ямайский ром не самое лучшее лекарство от всех болезней и забот, — возразил боцман. — Я это на себе проверил уже не один раз!
— Вы снова за свое, — вмешался Томек. — Скажите, пожалуйста, сколько птенцов бывает у эму?
Бентли, как всегда в таких случаях, пустился в обширное объяснение:
— Самец эму делает в земле небольшое углубление, которое выстилает травой и ветками. Самка откладывает туда семь или восемь яиц. Если найдете в гнезде больше яиц, то можете быть уверенными, что их снесли несколько самок. Высиживание длится шестьдесят дней, причем на яйцах сидит самец, который тщательно о них заботится. К вашему сведению, боцман, я добавлю, что яйца эму съедобны и в одном яйце заключается около пол-литра массы. Скажите, хватило бы одного такого яичка вам на завтрак?
— Не говорите теперь об этом, пожалуйста, потому что я немного голоден, — жалобно ответил боцман, к удовольствию Томека.
— Если вам хочется яичницы, то я бы вам порекомендовал яйцо мадагаскарского страуса, — продолжал, улыбаясь, Бентли. — Это яичко значительно больше, чем яйцо эму.
— Это, пожалуй, невозможно, — возразил боцман, облизываясь при одной лишь мысли о вкусной яичнице.
— Уверяю вас, что это научно доказано, хотя мадагаскарские страусы уже очень давно вымерли. В одном их яйце помещается почти девять литров, что равно шести яйцам африканского страуса, семнадцати яйцам эму или ста сорока восьми куриным.
— Так это же необыкновенное свинство, что позволили вымереть таким полезным птицам! — воскликнул моряк, возмущенный до глубины души словами зоолога.
Бентли и Томек разразились хохотом. Боцман совсем на это не обиделся. Как человек практичный, он решил еще больше узнать о столь полезных птицах.
— Вы говорите очень интересные вещи, — продолжил он беседу. — Я считал, что в мире есть только африканские страусы и эму, а от вас слышу о существовании других видов. Кто знает, куда еще меня забросит судьба, если я стал дружить с такими перелетными птицами, как вы! Поэтому полезно знать, какие птицы, несущие яйца и пригодные в пищу, живут на разных континентах. Скажите, пожалуйста, что это за птицы — страусы? Как видно, на свете есть еще много чудес, о которых я ничего не слышал!
— Охотно вам расскажу, — ответил Бентли. — Способность птиц к полету столь характерна для них, что виды, лишенные этой способности, кажутся нам странными созданиями. Вот именно такими странными созданиями и кажется людям надотряд бескилевых птиц[48]. Их представители принадлежат к крупнейшим известным нам птицам, а некоторые их виды по справедливости могут считаться великанами в мире пернатых. К надотряду бескилевых принадлежат четыре ныне существующих отряда и два вымерших. Это без исключения сухопутные птицы. Все они достигают значительной величины, но голова у них маленькая, шея необыкновенно длинная, конечности сильно развиты. Зачатки крыльев покрыты мягкими, совершенно непригодными для полета перьями, но зато все виды отличаются великолепной способностью быстро бегать. Питаются они в основном мелкими животными и растениями. У них великолепное зрение и лучшие, чем у других птиц, слух и обоняние.
— Пожалуйста, перечислите все виды страусов, — вмешался Томек, который с самого начала внимательно слушал слова Бентли.
— Ну так вот, настоящие страусы[49], или двупалые, образуют только один отряд. Отдельные виды разнятся между собой в основном окраской неоперенных частей тела и географическим распространением. Обыкновенные страусы обитают в Северной Африке, Южной Палестине и в Аравии, вплоть до реки Евфрат. Другие виды гнездятся исключительно в Африке.
Ко второму отряду бескилевых относятся американские нанду[50], которых иначе называют страусами пампасов. Эта трехпалая птица обитает в поросших травой степях, расположенных между Атлантическим океаном и Андами, начиная с лесов Бразилии, Боливии и Парагвая, вплоть до Патагонии. Свое название птицы получили от южноамериканских индейцев за громкий крик самцов нанду, издаваемый ими в свадебный период.
Третий отряд, состоящий из большого числа видов, — это казуары[51]. Все они принадлежат к одному семейству. Из четырнадцати известных нам видов казуаров три относятся к виду эму и одиннадцать — к настоящим казуарам. Родина всех казуаров — это острова Тихого океана, начиная от островов Серам и Амбойна-Ки вплоть до Новой Гвинеи, Новой Британии и Австралии.
Надо вам сказать, что у австралийских эму шея и ноги значительно короче, чем у африканских страусов. Дело в том, что эму пасутся в пустынных, покрытых травой степях, а настоящие казуары, отличающиеся характерным венцом на клюве и голове, состоящим из соединительной ткани, живут в густых лесах, где ведут таинственную и скрытную жизнь. В противоположность эму казуары не бегают рысью, а двигаются мелкой рысцой. Вас, как звероловов, должно заинтересовать то, что, кроме сочных фруктов, казуары охотно поедают рыб, ящериц и лягушек. Находясь в зоологических садах, они питаются главным образом хлебом, зерном и мелко нарезанными яблоками.
Еще один отряд бескилевых — киви[52], они живут исключительно в Новой Зеландии.
Отдельный отряд бескилевых составляют уже полностью вымершие новозеландские моа. Жители Новой Зеландии, маори, много мне о них рассказывали. К сожалению, мы знаем птиц моа только по найденным скелетам и яйцам, размеры которых, наверное, понравились бы вам, боцман.
Еще меньше имеется сведений о вымерших четырехпалых мадагаскарских страусах[53].
— Следует признать, что память у вас, профессор, превосходная, — похвалил боцман. — Вот пожалуйста, как быстро проходит время, когда слушаешь интересные вещи о том, что делается на свете! Вот мы уже и подъезжаем к лагерю. Скоро Ват-Сунг угостит нас своими китайскими яствами.
На этот раз никто не шутил насчет обеда. Во время поездки по степи все довольно сильно проголодались и поэтому погоняли лошадей, чтобы как можно скорее оказаться в кругу телег, окружающих лагерь.
В течение последующих дней Томек с боцманом неоднократно сами ездили на поиски эму. Однако их поездки не увенчались успехом. Вильмовский, Смуга и Бентли занялись отправкой нескольких кенгуру на ферму. Несмотря на то что облава на кенгуру уже закончилась, они не сняли лагеря вблизи ущелья-ловушки, так как намеревались использовать эту ловушку во время дальнейшей охоты.
Однажды Томек, боцман и Тони вернулись со своей ежедневной утренней прогулки на лошадях. Стоило им спешиться, к ним подбежал Ват-Сунг и вручил письмо от Вильмовского, принесенное с фермы нарочным.
Боцман вскрыл конверт и прочитал вслух:
«Мы уже устроили наших кенгуру. Мы попросили Кларка, чтобы он вместе со своими работниками принял участие в охоте на эму. Он уже охотился на них из-за их драгоценных шкурок, и у него есть лошади, уже освоившиеся со звуками, издаваемыми перьями бегущих птиц. Но мы отложили охоту на эму, потому что сейчас у нас есть возможность поймать динго. Они уже несколько дней нападают на овец, пасущихся на ферме Кларка. Если желаете принять участие в охоте на диких собак,
приезжайте немедленно».— Ну, что ты скажешь на это, братец? — спросил боцман, прочитав письмо.
— Едем сейчас же, — с энтузиазмом ответил Томек. — Ведь мы не можем отказаться от охоты на динго.
— В таком случае сразу же после обеда берем свое барахло — и айда, — решил боцман.
— Динго охотятся по ночам, — спокойно заметил Тони.
Они приехали на ферму как раз к тому времени, когда Кларк уже готовил лошадь в дорогу. Вильмовский, Смуга, Бентли и два работника Кларка с самого утра расставляли капканы на динго. Овцы паслись в степи на участке, огороженном со всех сторон проволочной сеткой. Как раз сегодня в сетке были замечены три повреждения, вблизи которых на земле обнаружились свежие следы диких собак. Охотники расставили капканы около этих повреждений.
Томек, боцман и Кларк поехали на обширное пастбище. До заката солнца было еще много времени, поэтому они ехали медленно, ведя неторопливую беседу.
— Я слышал, что вы охотитесь на эму, — заговорил боцман.
— Да, если только позволяет время, — ответил Кларк. — Ведь охота здесь — это единственное развлечение.
— Расскажите, пожалуйста, как их здесь ловят? — с любопытством спросил боцман, который помнил свою неудачу. — Мы с Томеком гонялись за этими страусами несколько часов, а пользы от этого было только то, что мы присмотрелись к их хвостам. Наши лошади пугались звука, который издают перья этих странных птиц.
— При охоте на эму самая важная роль выпадает на долю лошади, — пояснил Кларк. — Лошадь должна быть такой же быстрой, как эти птицы, и не бояться дьявольского шелеста перьев, который они издают. У меня есть несколько лошадей, уже привыкших к охоте на эму. Шкурки эму очень ценятся на рынке, и мы охотимся за ними при любом удобном случае.
— Ну, если вы хотите добыть только шкурки, то ведь можно стрелять в эму с некоторого расстояния, — отозвался Томек.
— Шкура, пробитая пулей, потеряла бы ценность, — ответил Кларк. — Кроме того, эму очень живучи. Если его не убить наповал пулей, то, несмотря на раны, он сумеет убежать.
— Ну хорошо, но ведь в конце концов вам приходится убивать страуса, — добавил Томек.
— Ты, конечно, прав, но для этого мне нужна хорошая лошадь и кнут, — рассмеялся Кларк.
— Я вас не понимаю!
— Дело в том, что нужно ехать за страусом и бить его кнутом до тех пор, пока он не упадет от усталости. Это самый лучший способ.
Томек посмотрел на Кларка с возмущением. Кларк, не замечая выражения его лица, продолжал:
— Эму быстро теряет силы и вскоре бежит тяжело, неловко, почти как утка. Несмотря на это, он бежит до тех пор, пока не падает мертвым.