— Вы мне еще не сказали, как вы здесь очутились? — спросил Томек.
— Когда мы ехали охотиться на горных кенгуру, то по дороге встретили пятерых мужчин, показавшихся нам подозрительными. Они выдали себя за стригальщиков овец и утверждали, что идут на север в поисках работы. Мы расстались с ними и поехали дальше. Очутившись на вершине холма, откуда хорошо были видны окрестности, мы убедились, что вместо того, чтобы двинуться на север, они поехали на юг, прямо по направлению к нашему лагерю. Мы наблюдали за ними в бинокль до тех пор, пока они не исчезли в густых зарослях буша. Твой отец стал беспокоиться о тебе и о людях, оставшихся в лагере. Я предложил, что пойду в лагерь и предупрежу о том, что вблизи находятся подозрительные типы. Тони решил сопровождать меня, чтобы я не сбился с дороги. За нами увязался и Динго. В лагере мы застали наших двух товарищей, обеспокоенных твоим долгим отсутствием. Они предполагали, что ты поехал за нами. Тони пришло в голову пустить по твоим следам Динго, и пес привел нас сюда. Мы влезли на скалу, увидели связанных людей и спящих бродяг. Прежде чем мы пришли в себя от удивления, ты встал и направился к костру. Нам пришлось изо всех сил удерживать Динго, который рвался к тебе. Мы ждали только подходящего момента, чтобы обезвредить твоих преследователей. Мы видели, как ты перерезал веревки, связывающие О’Донелла. Потом один из бродяг проснулся, и ты громко назвал его по фамилии. Тони сразу же пояснил, что это очень грозный бандит. Я опасался стрелять, потому что Картер был рядом с тобой. Динго, услышав твой голос, вырвался и побежал к тебе. Нельзя было терять ни мгновения. Тони обезвредил Картера бумерангом. Остальное ты уже знаешь.
— Папа не будет беспокоиться из-за вашего долгого отсутствия? — озабоченно спросил Томек.
— Я его предупредил, что мы можем заночевать в лагере, чтобы уберечь вас от возможного нападения.
— Ах, как хорошо, что вы прибыли вовремя! Я очень боялся и… даже сейчас еще чего-то боюсь…
— Вот лучшее доказательство того, что австралийское безлюдье не совсем безопасно для молодых людей. Советую тебе не устраивать больше самостоятельных экскурсий без предварительного разрешения отца. Ты хоть представляешь, сколько горя испытал бы этот человек, если бы тебя здесь ранили или убили? Ты должен быть послушным сыном, дисциплинированным участником нашей экспедиции, ведь отец так доверяет тебе.
— Честное слово, я не хотел совершить плохой поступок. Это как-то само так странно произошло, — оправдывался Томек.
— В том, что ты не хотел ничего плохого, я совершенно уверен. Но ты должен понять, что послушание отнюдь не равнозначно ограничению самостоятельности. Твой отец — руководитель экспедиции, и все ее участники обязаны в той или иной мере подчиняться ему. Можем ли мы взять тебя в африканскую экспедицию, не будучи уверенными в разумности твоего поведения?
Томек насупил брови, размышляя о словах Смуги. До сих пор он не отдавал себе отчета в том, что своими действиями подрывает оказываемое ему доверие. Ведь Смуга желает ему добра. Нет, ему, Томеку, нельзя допустить, чтобы отец, Смуга и боцман Новицкий перестали ему верить.
Посмотрев Смуге в глаза, Томек сказал:
— Даю слово, что с сегодняшнего дня буду сообщать отцу обо всех моих планах.
— Конечно, перед тем, как приступить к их осуществлению, — добавил Смуга.
— Да, я решил это бесповоротно. Вы мне верите?
— Верю, Томек. В доказательство возобновляю приглашение принять участие в африканской экспедиции.
— Когда мы туда поедем?
— По-видимому, в будущем году. Я надеюсь, ты будешь прилежно учиться, чтобы заслужить согласие отца.
При мысли о школе Томек тяжело вздохнул, но сразу же утешился, вспомнив приглашение в Африку.
— Что ж, ничего не поделаешь! Я готов превратиться даже в настоящего зубрилу, — сказал Томек. — А на каких животных мы будем охотиться?
— О, это будет охота на крупного зверя. И кенгуру, и даже дикие динго — это очень добродушные животные по сравнению с обитателями африканских саванн и джунглей. Мы там встретим слонов, львов, буйволов, гиппопотамов, носорогов, жирафов, антилоп, горилл и многих других животных, издавна составляющих мечту каждого настоящего охотника. Для нас Африка может стать крупнейшим источником доходов.
— Скажите, а африканские негры столь же добродушны, как и жители Австралии?
— Африканских туземцев нельзя сравнивать с австралийцами. Достаточно упомянуть хотя бы о воинственных великанах-масаях или о карликах-пигмеях, использующих на войне отравленные стрелы, чтобы убедиться в большом различии.
Томек с интересом слушал рассказ Смуги и вскоре забыл о битве с бушрейнджерами. Перед самым рассветом Томек заснул со штуцером в руках, положив голову на Динго, как на подушку. Во сне ему виделись необыкновенные приключения на Африканском континенте.
Смуга с улыбкой смотрел на спящего юношу. Ему вспомнились молодые годы, когда жажда приключений бросила его в водоворот скитаний по свету. С той поры как-то так получалось, что, где бы он, Смуга, ни очутился, перед ним вырастали опасности, как грибы после дождя. Он уже привык к ним и считал их своим повседневным уделом. Ловля диких животных приходилась ему по душе. Он умел подчинить своей воле самых диких зверей, но не жестокостью, а твердостью и лаской. Хотя Смуга был великолепным стрелком, он убивал животных только в случае крайней необходимости. После того как Томеку пришлось застрелить тигра, Смуга заметил в глазах мальчика сожаление. Именно поэтому зверолов почувствовал к Томеку доверие и стал его другом.
Опытный охотник распознал в душе Томека жажду приключений. Доказательством могли служить события во время австралийской экспедиции. Смуга сомневался, сдержит ли Томек данное слово. Он потребовал его, руководствуясь соображениями безопасности мальчика. Участники экспедиции считали Томека чем-то вроде амулета, приносящего им счастье и удачу. Ведь это Томек спас Смугу, застрелив тигра, ведь это Томек уговорил туземцев принять участие в облаве на кенгуру и страусов, это, наконец, не кто иной, а Томек нашел маленькую Салли, заблудившуюся в буше, а теперь спас от смерти золотоискателей. Томеку везде сопутствовали приключения, но хорошие, достойные благородного сердца. Недаром Тони, говоря о Томеке, сказал однажды: «У Томека большое сердце, и оно привлекает к нему друзей».
Юноша спал глубоким сном; Смуга прервал свои размышления. Он понимал, что Томеку не следует видеть выдачу и арест бушрейнджеров, поэтому решил оставить спящего мальчика в ущелье под опекой молодого золотоискателя и вернуться за ним после сдачи бандитов в ближайшее полицейское управление. Смуга бесшумно встал. В его глазах исчезло прежнее благодушие.
— Тони! Томек наконец заснул, — тихо сказал он. — Теперь мы можем заняться бандитами. Отправим их в ближайший город.
Не теряя времени, они развязали бушрейнджеров, приказали им сделать из ветвей носилки, необходимые для перенесения тел убитых бандитов в город. Вскоре бушрейнджеры положили своих мертвых товарищей на носилки и понесли их под конвоем Смуги, Тони и старшего О’Донелла в лагерь, откуда их должны были отправить на лошадях в город.
XXI. На горе Косцюшко
Томек время от времени с нетерпением смотрел на синеющую на горизонте горную цепь. Он ожидал возвращения отца с охоты на горных кенгуру. С того времени, как Тони и Смуга уехали, Томек не выходил из лагеря. Мальчик крепко держал данное слово и, чтобы сократить время ожидания, усердно ухаживал за животными. В свободное время Томек смотрел на горы в бинокль, надеясь увидеть отца, возвращающегося с пойманными кенгуру.
Со времени опасного приключения с бушрейнджерами прошло уже два дня. Смуга лично отвез бандитов в расположенный невдалеке городок, где по счастливой случайности встретил отряд конной полиции. Представители закона составили акт о смерти Картера и Томсона и похоронили их тела без излишних церемоний. Бандитов, оставшихся в живых, заковали в цепи и повезли в город, так что можно было надеяться, что они не избегнут заслуженного наказания. После этого Смуга вернулся в ущелье золотоискателей. О’Донелл стремился по возможности скорее уехать оттуда, но не мог это сделать из-за болезни сына. Смуга привез с собой походную аптечку с лекарствами и лично занялся перевязкой раненого. Потом, не теряя больше времени, отвез Томека в лагерь экспедиции, а сам присоединился к отряду охотников на кенгуру. Тони не принимал участия в операции со сдачей бушрейнджеров полиции. По приказанию Смуги он поехал в горы, где должен был найти Вильмовского и рассказать ему обо всем случившемся.
Таким образом, Томек снова остался в лагере с двумя матросами и с нетерпением ожидал возвращения отца. Однако ожидание затягивалось сверх меры; охотники уже шесть дней находились вне лагеря. Томек первый увидел их, возвращающихся с уловом. Он вскочил в седло своего пони и выехал навстречу. Вскоре мальчик крепко обнял отца. С виноватым видом он ждал упреков с его стороны. Но Вильмовский, зная о переживаниях и поведении сына, не сердился на него.
— Как себя чувствует раненый золотоискатель? — спросил Вильмовский после первых приветствий.
— Не знаю, папа, но надеюсь, что ему лучше, — ответил Томек, радуясь, что отец не упрекает его за самоволие.
— Почему же ты не навестил его? Времени у тебя было достаточно.
— Гм, если говорить правду, то у меня было большое желание посетить золотоискателей в их ущелье, но я обещал Смуге, что без твоего разрешения не покину лагерь. Поэтому в ожидании твоего возвращения я занялся уходом за животными.
— Я считаю, что тебе надо заглянуть к золотоискателям и узнать, не требуется ли им помощь с нашей стороны.
— Может быть, мы пойдем туда вместе? — предложил Томек.
— Я убежден, что они стремятся сохранить в тайне свое пребывание в золотоносном ущелье. Думаю, что будет лучше, если ты навестишь их сам. Только спроси, не требуется ли им наша помощь.
В этот день Томек так и не успел навестить О’Донеллов. До наступления вечера он был занят ознакомлением с пойманными животными. Кроме небольших ловких горных кенгуру, охотники поймали две плащеносные ящерицы