— Он, верно, расстроился, когда увидел, что тебя забрали.
— Уверена, что не обрадовался. Но мы оба знали, что когда-нибудь все это кончится. Не могли не знать. — На глаза Кэтрин навернулись слезы. Рут не стала задавать ей каких-либо вопросов, она и так все поняла.
Когда Кэтрин подошла к дому Рут, она увидела хозяйку в окне. Не успела Кэтрин подняться по ступенькам, как та уже открыла дверь.
— Милая, Брук вернулся! — прошептала она. — Полчаса назад звонили из бара. Он там и спрашивает тебя!
— О Боже!
— Тебе, наверное, стоит туда сейчас пойти. Очевидно, Джеффри Килман устроил там заварушку, потому что вызвали шерифа.
Так вот почему выла сирена! В душу Кэтрин закрался страх. Она немедля побежала к машине, припаркованной неподалеку.
Спустя минуту Кэтрин уже была в центре города. На главной улице стояло множество автомобилей. Около бара толпился народ.
Кэтрин поспешила в бар. Пробегая мимо полицейской машины, она увидела на заднем ее сиденье Джеффри Килмана. Он сидел с низко опущенной головой. У входа в заведение стояло несколько полицейских. В одном из них Кэтрин узнала человека, задержавшего ее в горах.
— Здравствуйте, мисс Меллит, — сказал он. — Хорошо, что вы здесь.
— А что случилось?
— Час назад здесь произошла стычка между Джеффри Килманом и Бруком Сэвиджем. Джеффри пошел домой, схватил ружье и вернулся сюда, чтобы убить Брука. Он стрелял, но промахнулся. Слава Богу, никто не пострадал.
— О Господи. А где сейчас Брук?
— В баре. Он ждет вас.
Кэтрин устремилась к двери. Внутри было темно — у стойки бара с барменом болтал полицейский. Брука нигде не было видно.
— Где он?
Полицейский показал на дальний конец комнаты. Кэтрин всмотрелась в темноту и увидела человека, поднимавшегося из-за стола. Все в нем было до боли знакомо, вот только борода куда-то делась и волосы стали немного короче.
— Что с тобой? — Не веря своим глазам, она всматривалась в его лицо.
— Стараюсь следовать моде. — Он улыбнулся и протянул ей руки.
Смеясь, Кэтрин бросилась к нему в объятия. Они поцеловались, и он закружил ее по комнате.
— Как же я счастлив видеть тебя, — пробормотал он. — С тобой все в порядке? Ты не представляешь, как сильно я волновался.
Кэтрин приложила ладони к его чисто выбритым щекам.
— У меня все хорошо. Дай на тебя поглядеть! — сказала она.
— Ну как я тебе?
Брук действительно очень изменился. Подумать только, и это тот самый человек, которого она полюбила!
— Похоже, тебе надо несколько попрактиковаться с бритвой. Что заставило тебя вернуться?
— Ты, Кэтрин. Я не мог остаться без тебя.
Он снова поцеловал ее, и так крепко и страстно, как там, в горах, где они были одни. Когда губы их разомкнулись, на ее глазах блестели слезы.
— Я уже и не чаяла, что когда-либо снова увижу тебя.
— Я тут подумал о твоем ранчо: мне захотелось увидеть место, в котором ты выросла. И еще я подумал о прощении самого себя. Ты была тогда права.
Кэтрин привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Подумать только, какой нежной она была! Совсем недавно жизнь с ним казалась ей всего лишь несбыточной мечтой, и вот теперь мечта эта постепенно обретала явственные очертания.
— Мы уедем отсюда, как только дело будет рассмотрено, Брук! Я так хочу увезти тебя домой.
— Только сначала я должен поговорить с шерифом и Джеффри. Я не хочу, чтобы он попал в тюрьму.
— Откуда такое великодушие?
— Ты была права, когда говорила о том, что для меня самое главное — обрести душевное равновесие. Но достижение его невозможно без примирения с Джеффри. Даже когда мы дрались, я не позволял себе сделать ему больно по-настоящему. Потому что понимал, как это важно для установления нормальных отношений с людьми.
Кэтрин улыбнулась.
— Брук, ты просто прелесть! Я так тебя люблю!
— И я тебя люблю. — Брук обнял ее. — Теперь, когда я оказался здесь, я рад этому. Но люди действительно очень странные. Они задают кучу вопросов и говорят одновременно, не слушая друг друга. Неужели это всегда так?
Кэтрин расхохоталась.
— Наверное, на первых порах нам стоит побольше гулять в лесу.
Брук взял ее лицо в свои ладони и пристально посмотрел ей в глаза.
— На этом твоем ранчо, случайно, нет никакой пещеры?
— Нет. Но мы всегда можем потушить свет, развести в камине огонь и представить себе, что мы под ее сводами.