Через какое-то мгновение все было кончено, а страшная голова чудовища метнулась к следующей жертве. Снова фонтан крови брызнул из оскаленной пасти, заливая палубу. Еще один матрос умер страшной смертью.
Засвистели стрелы, пущенные с рей и снастей. Но они не смогли пробить толстую чешуйчатую шкуру дракона. Рогир без устали посылал стрелу за стрелой в противника, но большинство из них лишь отскакивало от брони чудовища.
Затем голова лярта метнулась к тому месту, где, стоял Тонгор, сжимавший в руке свой тяжелый меч. ;
Все произошло за какое-то мгновение. В сумерках, во всеобщем смятении никто так и не разобрался, что же случилось. Да и у Тонгора не было времени на размышления и обдумывание плана. Словно вспышка молнии, инстинкт самосохранения заставил его действовать.
Могучий и ловкий валькар отскочил от огромной головы. Одним стремительным броском он добрался до борта судна, а затем, не снижая скорости, понесся вверх по вантам. В тот момент, когда покрытая чешуей голова чудовища оказалась под ним, Тонгор, сам не осознавая, что делает, спрыгнул сверху на чудовище.
Прежде чем кто-либо понял, что произошло, валькар уже восседал на шее лярта, обхватив горло твари ногами, упираясь ступнями в основание нижней челюсти.
В последних лучах заходящего солнца мелькнула сталь клинка. Острый меч Тонгора обрушился на шею Дракона! От дикой боли все тело лярта изогнулось.
Повинуясь инстинкту прирожденного охотника, Тонгор продолжал наносить удар за ударом в одно из самых уязвимых мест тела гигантской рептилии - в основание черепа, где шея была наиболее узкой, шкура - тонкой. Тонгор понимал, что если ему удастся сильно ранить дракона, то он оставит судно в покое.
Вновь и вновь взлетал в воздух клинок, все глубже вгрызаясь в шею чудовища, подбираясь к позвонкам.
Издав дикий, леденящий кровь крик, переходящий в стон, лярт разжал когти и выпустил из лап борт галеры. Затем чудовище погрузилось в воду, подняв фонтан кровавой пены.
Прежде чем Чарн Товис и Барим поняли, что произошло, лярт оказался в сотне ярдов от судна. Вдалеке было видно, что Тонгор все еще сидит верхом на шее чудовища, а его меч, взлетая в воздух, вонзается в шею дракона. Еще один яростный крик изнемогающего от боли чудовища - и оно скрылось из виду, оставив после себя лишь быстро исчезающий след из кровавой пены.
Последний раз ударил по воде огромный хвост, и дракон исчез. Вместе с ним пропал из виду и Тонгор.
На борту галеры воцарилось молчание. Пираты в ужасе смотрели друг на друга. Постепенно люди ожили, бледные как полотно лица порозовели, моряки зашептали молитвы разным богам.
Долго бороздила галера гладь залива в поисках пропавшего Тонгора. Солнце совсем скрылось за горизонтом, а шлюпки с «Ятагана» все еще прочесывали пространство в том направлении, куда уплыло чудовище. Острые глаза моряков искали валькара - живого или мертвого. Его искали и когда опустилась ночь, при евете факелов и масляных ламп.
Но когда луна прошла уже половину своего пути по ночному небу, Барим скрепя сердце отдал приказ прекратить поиски. Сердце и опыт старого морского волка твердили ему, что ночные поиски не могут увенчаться успехом и лишь увеличивают риск для оставшихся в живых членов экипажа.
Волны залива поглотили могучего воина городов Запада. Теперь только богам было ведомо, куда отправилась его беспокойная душа - к холодным берегам Страны Теней или к черным пещерам неведомых шубин.
Часть вторая
ШТОРМ НАЧИНАЕТСЯ
…Были поставлены границы, за которые боги не хотели впускать человеческое любопытство. по своей мудрости, но человеческий разум в жажде познания дерзнул шагнуть за черту, обозначенную богами… А здесь, где идет война между твердью Мироздания и океаном Хаоса, действуют такие страшные Силы, о которых и бога мало что знают и которые ни Божество, ни Демон не осмелятся призвать себе на помощь…
Глава 5
КРАСНЫЙ ВОЛК ТАРАКУСА
Так жив или мертв потерявшийся князь?
Никто об этом не знал, -
И тела с душой не потеряна ль связь
У чьих-то неведомых скал?
Бессчетные дни и ночи провел Карм Карвус в мрачной темнице под одной из башен Замка Таракуса - пиратского города. Князь жаждал свободы, свободы и отмщения!
Когда эскадра пиратских судов неожиданно вынырнула из темноты, его огромная трирема едва успела подготовиться к бою. Словно черные морские волки, пиратские корабли, жаждущие крови, налетели со всех сторон. Воины на борту триремы обнажили клинки, готовясь до последнего дыхания защищать своего господина и погибнуть в этой последней схватке. Но пираты Таракуса лишили их и этого последнего права.
Прикрыв глаза, Правитель Тсаргола до мельчайших деталей вспомнил эту ужасную сцену уже в тысячный раз. На носу ближайшего пиратского корабля стояло какое-то странное приспособление - фантастический прибор, состоящий из хрустальных шаров и латунных прутьев. Неожиданно из него ударил луч серого света.
Это неестественное сияние непостижимым образом сводило с ума любого, кто смотрел на эти лучи.
Чудовищным усилием воли князь заставил себя отвернуться от ужасной лампы. Но его команда и свита - матросы и офицеры, слуги и придворные, охрана и повара - все, не сводя глаз, словно завороженные следили за неведомым серым свечением.
Красные Волки Таракуса взошли на борт его триремы, не встретив сопротивления. Лишь Карм Карвус отчаянно сражался с окружившими его со всех сторон пиратами, пока численный перевес не сделал свое дело: гордый князь был повержен на палубу и связан. А его верные и храбрые воины словно приросли к палубе и неподвижно глядели на мерцающую серую лампу. Затем, когда пираты, вытащив связанного по рукам и ногам Карма Карвуса, покинули борт «Короны Тсаргола», их командир, в котором принц узнал самого Каштара Красного Волка, отдал лишь один Короткий приказ:
- Убить!
Палубы триремы превратились в поле жестокого сражения. Сердце Карма Карвуса разрывалось при виде .того, рак его люди, повинуясь приказу пирата, превратились в диких зверей. Словно бешеные псы, моряки Тсаргола набросились друг на друга, нанося удары клинками и кулаками, вонзая зубы в горло ближнего. А пираты со смехом наблюдали за кровавой бойней, заключая пари и издеваясь над безумцами.
Это случилось много дней назад. С явным усилием Карм Карвус попытался отогнать кошмарную картину, достойную самых страшных описаний ада.
- Отец богов и дюдей, почему я должен это помнить?!
Камера в темнице, в которую был брошен пленный князь Тсаргола, была темной, сырой, пропитанной запахом гнили и нечистот. Между неплотно уложенными камнями поблескивала зловонная жижа, Откуда-то сверху капала вода. Медленное «кап-кап» не меняло своего ритма ни днем ни ночью, и только один этот монотонный звук уже мог свести узника с ума.
Губы князя скривились в презрительной усмешке: чтобы сделать пленника безумным, Красным Волкам даже не нужно было обращаться за помощью к Колдовской серой лампе. Достаточно было засунуть его б эту темницу.
Долгие дневные часы князь Тсаргола провел в медитациях. Время от времени, чтобы нарушить тишину, разрываемую лишь монотонным звоном капель, он читал вслух фрагменты древних саг и песен о храбрых воинах, которые еще в детстве заучил наизусть. Немало размышлял он и над гнетущей его проблемой: зачем пираты пленили его? В конце концов Карм Карвус пришел к выводу, что виной всему - возросшие аппетиты правителя пиратского города, решившегося на дерзкое похищение ради выкупа, который можно будет потребовать с его родного города. Пираты продумали все абсолютно верно. Народ Тсаргола любил своего князя и дорого заплатит за то, чтобы спасти его от раскаленных щипцов и крючьев палачей Таракуса. В глубине души Карм Карвус давно поклялся, что если ему суждено когда-нибудь вырваться на свободу, то он посвятит остаток своих дней тому, чтобы раздавить это змеиное гнездо, сровнять с землей пиратский город, и не успокоится, пока не увидит предводителя корсаров на виселице или обезглавленным на плахе.
Вскоре другая мысль пришла ему в голову. А что, если Каиггару нужен не выкуп - ведь пиратское государство и так не бедствовало, - а нечто другое, например трон Тсаргола? Что, если Каштар Красный Волк решил присоединить Тсаргол к пиратскому царству? Такое предположение не выглядело совсем уж Невероятно. Карм Карвус надеялся, что у его придворных хватит мужества выбрать меньшее из зол и сохранить свободу городу, даже обрекая таким образом своего князя на медленную и мучительную смерть от рук палачей.
В этих раздумьях Карм Карвус проводил дни заточения и ждал возможности вырваться на свободу, надеясь, что такой случай подвернется. Он даже не догадывался о размахе заговора Каштара против Шести Городов…
Наконец монотонное существование узника было нарушено чем-то необычным.
Карм Карвус уже пробудился от тяжелого, беспокойного сна, выполнил серию физических упражнений, поддерживающих его в форме, и теперь заканчивал обычную утреннюю трапезу, состоящую из кислого вина, черного хлеба и заплесневелого сыра. Поев, он растянулся на жестком ложе и стал решать в уме теоремы древнего лемурийского философа Тантона Альтхаарского. Вдруг его размышления были прерваны звуком шагов. Лязгнули клинки, послышалось шуршание одежды…
В тот же миг князь весь обратился в слух и ожидание. Тюремщики, естественно, обезоружили его, но, не заковав в цени, предоставили свободу в пределах камеры. Было вполне вероятно, что за дверью окажется не так много людей, чтобы с ними нельзя было справиться узнику, жаждущему вырваться на свободу. Ведь наверняка они ожидают найти в темнице сломленного, ослабевшего, поникшего и безвольного узника. Если так, то тюремщиков Таракуса ждал сюрприз, ибо их встретил полный сил, готовый к бою и жаждущий отмщения воин.