Ох, как мама его ругала: «Все вы одинаковые! Только и знаете, что пачкать и рвать одежду! Горы мыла я извожу на своих детей! А руки! Люди добрые, посмотрите на мои руки!»
И Пальму вспомнила мама:
- Чтобы я никогда её не видела, если только увижу…
Пальма тихонько чавкала под кроватью.
Пальма - умная собака
Она отлично понимает, что ей надо бояться мамы. Когда мама дома, Пальмы не видно и не слышно. А стоит только маме побежать в лавочку синьоры Чечилии, Пальма тут же вылезает из-под кровати и скалит свои белые зубы. Джильду и Мильду она не боится - они не обращают на неё внимания. Прятать Пальму нетрудно. А вот как её кормить?
После случая с томатной подливкой Тонио боится засовывать еду за ворот. Теперь он старается опоздать к обеду. Когда обедаешь один, можно отделить Пальме еды в коробочку… А вот когда сидишь за столом со всеми вместе, очень трудно бывает спихнуть макароны на пол да ещё подгрести ногой под кровать.
Тонио говорит: «Мама, прости, заигрался!» - и кротко выслушивает всё, что она скажет.
Тонио идёт по своей улочке. Пальма семенит рядом.
Потянуло дымком Душистым, жирным дымком. Это жарится мясо. А вот запахло оливковым маслом и рыбой. Тонио стал почему-то очень хорошо различать, где что жарится. Это, например, пекут блины. Тонио ещё не дошёл до синьоры Марии, которая печёт блины, но он уже словно видит, как она подливает масло из бутылки, слышит, как оно шипит и трещит, когда перевёрнутый блин шлёпается на сковородку.
Из-под низкой арки ворот выскакивают ребята с деревянными саблями.
- Тонио, бежим с нами!
Но Тонио не хочется бежать с ними. С тех пор как у него Пальма, он держится подальше от мальчиков. Он всё боится, что заиграется, не заметит маму и она увидит его с Пальмой.
Пальма крепко прижимается к ноге Тонио, и он знает, что её надо покормить. А чем?
Вот сидит у своих дверей тётушка Маргарита. Она очень нравится Тонио… От неё прекрасно пахнет тёплыми каштанами. Каштанов не видно, они под тряпкой. Тряпка, которая закрывает большую миску на жаровне, вся в бугорках, и сквозь неё пробиваются струйки пара.
- Добрый день, тётушка Маргарита! - говорит Тонио.
Она кивает головой, запускает толстую руку с коричневыми, обожжёнными пальцами под тряпку и вынимает горсточку каштанов. Тонио отступает.
- Нет, нет, не надо, у меня нет денег!
- Ладно, малыш, твоя мама часто выручает меня, когда я на мели. Ешь!
Коричневая, блестящая скорлупка сама отходит от ядра. Оно жёлтое, нежное, жирное, и во рту от него так приятно. А Пальма? Она будет есть каштаны? Это вкусно для собаки?
Пальма понимает - нужно есть всё, что дают, а не только то, что вкусно для собаки. Она морщит нос - горячо! И жуёт каштан своими мелкими зубами и улыбается.
Когда от последнего каштана во рту у Тонио не остаётся ничего, кроме душистой теплоты, он прислоняется боком к тётушке Маргарите и так стоит, и дышит каштановым паром, и немного дремлет.
Каждый торгует по-своему …
Но никто не собирает перед своей лавочкой такую толпу, как синьор Амедео. Синьор Амедео красивый и страшный. У него чёрная борода и белые волосы. Вот на улочку забрели посторонние люди - синьор Амедео устраивает представление.
Тонио остановился посмотреть. Товар у синьора Амедео не очень интересный - скатерти, салфетки…
Синьор Амедео хватает клетчатую скатерть и начинает «накрывать на стол» на своём прилавке. Он хлопотливо разглаживает складки на скатерти, раскидывает салфетки то так, то эдак, отходит в сторону, любуется, потом перекладывает всё заново. «Ай-ай-ай, какие салфетки!» Потом срывается и бежит в лавочку напротив, где торгуют посудой, хватает пару чашек и ставит их на скатерть! Но прохожие качают головой - им не нужны скатерти. Тогда Амедео кричит: «Моменто!» - возвращает чашки и бежит обратно. Конечно! Разве эта скатерть - то, что нужно синьору и синьорине? Где у него была голова, когда он предлагал этот товар таким покупателям? Он хватает скатерть и салфетки, связывает их в узел и швыряет на пол. Красная скатерть! Красные с синим салфетки! Вот, что достойно покупателей! Амедео машет скатертью, как флагом, складывает салфетки веером и обмахивается, словно жеманная синьорина. Наконец он вскакивает на прилавок, накидывает на себя красную скатерть, как королевскую мантию, и простирает руку к небу. Белые волосы развеваются, сверкают чёрные глаза, а чёрная борода отливает синим. Тонио смотрит, смотрит, это ещё интереснее, чем кино. Покупатели не выдерживают и раскрывают кошельки. Красиво торгует синьор Амедео, Тонио хотел бы так торговать! Только вот что - у Тонио нет чёрной бороды и потом - товары! Где берутся товары? Мама приносит их со склада. А что такое склад, и как получить там товары? Но ведь не все же торгуют? Вот сидит на ступеньках дядя Карло. Его большой живот набит, как барабан, лицо масляное, глаз почти не видно. Дядя Карло ковыряет в зубах и напевает без слов: «Ни-на-на-на-на».
- А, Тонино, - говорит дядя Карло, - это твоя собака? Поди сюда, пёсик! Фью-фью-фью!
Дядя Карло не торговец, он ещё как-то зарабатывает деньги, и он сейчас в добром настроении, с ним можно поговорить.
Тонио подошёл поближе:
- Дядя Карло, как вы зарабатываете деньги?
- Э, - отмахнулся Карло, - я уже поел сегодня, что говорить о работе? Да ну её, работу! Скажи-ка лучше, как зовут твоего пёсика!
Он нежно щекотал Пальму за ушами. Пальма блаженствовала.
Нет, ничего не добился Тонио от дяди Карло.
Тонио слыхал, что в верхнем конце улочки живёт один старик. Про него говорят: он умнее всех на свете и знает всё. Один раз Тонио с ребятами пробегал по верхнему концу, и они показали ему ворота, где живёт этот старик.
Здесь ещё теснее, ещё темнее. Высоко, между сдвинутыми домами, сияет узкая полоска неба, а на дне щели - темно, тихо, глухо. Здесь тоже торгуют, но торговцы не выставляют товары, не расхваливают их во всё горло, а сидят, как тараканы, в подворотнях и у дверей. А где товары? Неизвестно. Как только появится какой-нибудь человек, к нему подходят, что-то тихо говорят, вместе с ним скрываются в подворотне, и покупатель выходит со свёртком, а иногда и без ничего. Тонио идёт по чёрным, скользким камням, Пальма плетётся за ним. Ей здесь не нравится.
Кажется, вот эти ворота. Тонио сперва не видит ничего. Он только слышит: «Кхе-кхе-кхе!» Это старик, наверное, кашляет. Глаза Тонио привыкают к темноте, и он видит старика. Тот, словно сшит из тряпок, весь обвис на табурете, а голова у него повязана красным платком, как повязываются бабушки. Тонио подходит ближе. Ох, как блестят глаза из-под бровей!
- Добрый день, синьор! - говорит Тонио с поклоном.
«Что он бормочет? Не разберёшь!» - Тонио подходит ещё ближе.
- Деньги, деньги, деньги! - слышит он. - Все только и спрашивают как получить побольше денег?
Тонио вздрогнул - он как раз об этом и собирался спросить. А старик продолжал:
- Теперь уж присылают маленьких детей! Чем я кормился всю жизнь? Как я добывал деньги?
Тонио вытянул шею - ну, как? Как?
- Кх-кх-кхе! - старик ужасно раскашлялся, а потом у него в груди стало сипеть и свистеть, и он ничего уже не мог сказать.
Какой-то человек быстро прошёл мимо них на улицу.
- Контрабанда! - выдохнул старик между сипеньем и кашлем и показал на человека.
Тонио бросился за ним. Они с Пальмой догнали этого человека у самого выхода с улочки.
- Синьор Контрабанда! - крикнул Тонио и схватил человека за рукав.
Он обернулся. Ох, какое страшное, свирепое лицо смотрело на Тонио. Он чуть не умер от страха.
- Кто тебя научил, змеёныш? -прошипел страшный человек. - Смотри, если попадёшься мне ещё раз…
Попадаться такому человеку? Нет, Тонио ни за что больше ему не попадётся! Он никогда больше не придёт в этот конец улочки!
- Джино! - спросил Тонио вечером старшего брата. - Я назвал одного человека «синьор Контрабанда», а он очень рассердился. Почему?
- Ты назвал его «Контрабанда»? - хохотал Джино. - Ты думал - это имя?
- Ну да! - ответил Тонио.
- А ведь контрабандой называются недозволенные товары.
- Как - недозволенные?
- Ну, такие, которые привозят из-за границы, а их привозить нельзя. Контрабандист - преступник, за ним следит полиция.
- А тот старик, знаешь, к которому ходят советоваться, он тоже контрабандист?
- Ого, ещё какой! Он знает все приёмы и уловки контрабандистов. Они все с ним советуются.
- А почему его не поймает полиция?
- В своё время не поймали, уж больно хитёр. А теперь что же его ловить? Сидит на табурете и кашляет!
Вот, оказывается, что такое «контрабанда», а Тонио думал - имя!
Мамино лекарство
За обедом были макароны с мясной подливкой. Конечно, лучше было бы отделить мясо для Пальмы, собаки ведь любят мясо, но Тонио тоже любит мясо. Он ужасно любит мясо!
Вот этот кусочек он съест сам, нет, этот - побольше!
- Что ты возишь вилкой по тарелке? - сказала мама. - Что привередничаешь? Тонио, я тебе говорю! Мать из последних сил добывает для них мясо, а он не изволит есть, оно ему, видите ли, не по вкусу!
По вкусу, по вкусу, уж так по вкусу! Но Тонио не может сказать об этом маме! Тонио поднял к ней заплаканное лицо.
- Люди добрые! - закричала мама. - На кого он похож? Ты болен! Ты такой бледный! У тебя такие круги под глазами! Нет, мама ни за чем не постоит, мама купит своему мальчику лекарство. Пусть оно дорого стоит! Мама не поскупится!
За ужином мама торжественно поставила перед Тонио бутылку с чёрной жидкостью:
- Пей, это для аппетита! Вот увидишь, теперь ты будешь очищать всю тарелку и просить ещё! - мама положила Тонио целую гору еды и села рядом. - Ешь, ну?
Тонио весь дрожал. Его аппетит словно взбесился. При маме отложить что-нибудь для Пальмы всё равно невозможно. И Тонио, будто с него свалились цепи, которые не давали ему свободы, так и набросился на еду. В комнату заглянула соседка.