Когда наконец наступавший взвод второй роты покатился назад, Белл всем нутром почувствовал горе и боль отступавших солдат, поняв только теперь, почему у них стали такими белыми глаза, даже зрачков не видно.
Он не мог сказать, что в этот момент чувствовали другие солдаты штурмовой группы. Судя по их лицам, всеми ими владело лишь чувство жестокости и бессердечия — точно так же, как было с ним самим всего лишь несколько минут назад, и отчего сейчас ему было так не по себе.
Парни из второй роты валили как попало вниз по холму, подойдя к ним, они попадали без сил на траву и лежали так, ничего не видя перед собой, уставившись пустыми глазами в пространство. Им до смерти нужно было хоть немного воды, но ее не было ни капли. И хотя день еще только начинался и настоящая жара была впереди, все они буквально обливались потом, а с ним из организма уходили последние остатки жидкости. Неожиданно с какими-то булькающими звуками (будто десятки лягушек заквакали в болоте) двое парней закатили глаза, свалившись в глубоком обмороке. Никто не обратил на это внимания, не помог им. Да и что тут можно было сделать?
Отсутствие воды становилось невыносимым, это была уже серьезная проблема, и по мере того, как раскаленное тропическое солнце поднималось все выше, она обещала стать еще более острой. Самым обидным казалось то, что в тылу этой воды было сколько угодно, но никто не позаботился организовать доставку ее на передовую.
Как ни странно, но первым подал голос обычно бесчувственный ко всему Чарли Дейл — не Белл, не Дон Долл, а именно Дейл. Правда, дело тут было не в какой-то особой его чувствительности или подобной причине. Просто примитивная натура солдата была устроена таким образом, что полностью подчинялась желудку и прочим внутренним органам, и действовала так, как они командовали.
— Если они нам по-быстрому водички не подбросят, — проворчал вдруг он так громко, что все вокруг разом повернули головы, — никто из нас до вершины ни в жизнь не доберется.
Высказавшись, Дейл огляделся вокруг, потом приподнялся на локтях и уставился в сторону маячившей сзади высоты 209.
— Сволочи поганые! Заграбастали всю воду, и горя им мало. А тут трясись над каждой капелькой, чтоб они там сдохли! Все сами, сволочи, вылакать готовы. Нет чтобы маленько другим подбросить — тем, кто тут за них воюет. А сами, вишь, не больно-то сюда хотят, в тылу отсиживаются…
Он еще долго не мог успокоиться, выражая свое негодование. Громкий голос его слышался далеко, да только никого эти излияния не трогали, в том числе и солдат второй роты. Они лежали без сил, там, где попадали, кто-то негромко и невнятно бормотал. Вдруг они увидели, что к ним со своим неизменным стеком в руках направляется подполковник Толл, и сразу воцарялась тишина.
У подполковника всегда была неторопливая, очень четкая походка, он и теперь старался сохранять важность и солидность. Тем не менее, подойдя к группе Гэффа, он снизошел до того, что присел рядом с капитаном на корточки и шепотом принялся что-то втолковывать ему. Вскоре группа поднялась и пригнувшись двинулась вдоль выступа.
Добравшись почти до перевала, они повернули и двинулись в обход, туда, где был виден крутой изгиб вершины. Первым шел Гэфф. Белл быстро обогнал двигавшегося перед ним солдата (это был Дейл), легонько тронул капитана:
— Разрешите лучше мне, сэр.
Гэфф обернулся, удивленно взглянул на солдата. Какое-то мгновение они глядели друг другу в глаза — офицер и бывший офицер, потом кивком головы Гэфф согласился с ним и махнул рукой, показав, что не возражает. Немного задержавшись, он пропустил вперед себя еще и Дейла.
Вскоре они добрались до небольшой лощины — той самой, где умер лейтенант Грей. Белл оглянулся на командира, и тот подал знак остановиться. Все сгрудились вокруг него.
Конечно, Гэфф не собирался утруждать себя всякими душеспасительными разговорами. Он еще на месте подробно изложил весь план действия, и теперь лишь коротко бросил:
— Итак, ребята, вы отлично знаете, что от нас требуется. Повторять не собираюсь. Думаю, что самым трудным будет проскочить вон через тот пятачок — между концом ложбинки и седловиной. А уж как проскочим, так, я думаю, будет полегче. И запомните еще, что впереди могут оказаться огневые точки, всякая там мелочь, думаю, нам их лучше стороной обходить, если удастся, конечно. А уж если не удастся, придется подавлять.
Он замолчал, ухмыльнулся, поглядел на остальных. Ухмылка у него получилась какая-то неровная, похожая на мальчишескую. И она никак не вязалась с напряженным выражением его слегка прищуренных глаз.
— Ну, а как доберемся до них, — добавил Гэфф, — уж тут-то повеселимся.
Кое-кто улыбнулся этим словам, но улыбки получились вялыми, такими же неуверенными, как у капитана. Только Уитт да Кэш осклабились во весь рот. Потому, наверное, что чувствовали себя обязанными Гэффу. Правда, и всей группе капитан вроде понравился. Может быть, только Верзиле он был не совсем по душе. Весь предыдущий вечер и ночью Гэфф был вместе с ними, только ненадолго уходил к подполковнику Толлу, обсуждал с ним план боя. Все это время он шутил, старался подбодрить их, даже анекдоты рассказывал, всякие там похабные штучки из своих любовных приключений. В общем, был с ними как с равными. Даже на Белла (а уж он-то действительно был ему ровней) все это произвело впечатление и немного польстило, а на других — тем более. Так что теперь они за него стояли горой. К тому же он обещал им самую грандиозную пьянку в жизни, и все на дармовщину, за его счет. Только дело сделать надо как следует и целыми назад вернуться. За это они ему тоже были благодарны.
Когда Гэфф вел весь этот разговор насчет пьянки и всего прочего, он ни разу не оговорился, что, мол, «те, которые выберутся» или «кто в живых останется». Старался уверить их, что все будет в порядке, а уж потом, после боя, все они вместе попразднуют вволю. Это им здорово пришлось по душе. Как и то, что вот сейчас он еще раз оглядел их всех взглядом начинающего авантюриста, ухмыльнулся, хотя улыбка эта и не вязалась с его напряженным взглядом.
— Отсюда группу поведу я, — сказал капитан. — Хочу сам дорогу выбирать. А если что со мной случится, за командира — сержант Белл. Поэтому надо, чтобы он в целости остался. Его заместитель — Дейл. Они оба знают, что делать… А теперь — пошли!
Команда, прозвучавшая как вздох, не была похожа на приказ.
Они двинулись вперед, осторожно пробираясь по узкой лощинке, внушавшей какие-то неясные опасения. Гэфф крался несколько впереди, остальные осторожно шли за ним. Особенно осторожны они стали там, где лощинка переходила в небольшую открытую площадку на вершине холма. Это было то самое место, где священник лейтенант Грей по неосторожности схлопотал пулю, отправившую его на тот свет. Верзила Кэш, новичок в таких делах, был особенно осторожен. Джон Белл, ожидавший, пока остальные выберутся из-за выступа, вдруг поймал на себе настороженный взгляд Чарли Дейла — в его глазах было и замешательство, и явная неприязнь, а может быть, даже и ненависть. Дейла назначили временным сержантом [8] почти за час до появления Белла, так что он вполне мог рассчитывать на старшинство. Встретившись взглядом с Дейлом, Белл подмигнул ему, но тот сразу отвернулся. Через несколько минут подошла уже очередь Дейла выдвинуться вперед, и он ловко выскочил из лощинки, даже не оглянувшись на Белла. Теперь настал черед Уитта, а за ним — самого Белла.
Выбираясь из лощинки, Белл сбился с тропы и полез прямо по склону холма, вдоль небольших зарослей тощего кустарника. Здесь было совсем не весело — кустарник насквозь простреливался японскими пулеметами и пули так и свистели вокруг. Рванувшись вперед, он спрятался в небольшой расщелине и тут же увидел неподалеку прижавшегося за камнем Чарли Дейла.
Дейл втянул голову в плечи, стараясь занимать как можно меньше места, и все это время мысленно проклинал свою судьбу за то, что она свела его с такими придурками, оказавшимися его командирами, — один болван в офицерском чине додумался поручить дело другому придурку с офицерскими погонами. Да и можно ли ожидать чего-нибудь хорошего, когда кругом царствует эта поганая банда? А он, дурак, из шкуры лез, выслуживался перед ними. Правда, вроде бы и не зря. Ведь кто его назначил временным сержантом? Сам командир роты Раскоряка Стейн. Не сержант какой-нибудь, не этот взводный — Кекк, а офицер, настоящий командир. И почти на целый час раньше. Так вот же поди — взял да и вылез в начальники, ухватил-таки власть. Верь теперь этой банде. Черта лысого, обманут они меня теперь! Никому больше верить не буду — ни им, ни правительству, чтоб оно провалилось. Одна шайка-лейка.
Возмущенный, весь взвинченный от собственных мыслей, он сидел, все так же втянув голову в плечи, уставившись в торчавшие у него перед глазами подошвы ботинок Долла, будто вот-вот собирался вцепиться в них зубами.
Тем временем Гэфф, сидя в укрытии немного выше их по склону, ожидал, пока группа выберется из лощинки. Наконец последний из группы благополучно перебежал через открытое место, можно было снова двигаться вперед. Повернув голову вправо, Гэфф поглядел в сторону японского блиндажа. Высокая трава мешала ему видеть, но подниматься не хотелось. Ждут ли они там? Может быть, смотрят сейчас в их сторону, как смотрел сейчас он. Кто мог ответить на эти вопросы? Да и фору противнику давать нет резона, не стоит показывать им до времени свой маневр.
Быстро осмотревшись вокруг, Гэфф слегка привстал и, держа перед собой винтовку, не спеша затрусил вдоль склона, при каждом шаге высоко поднимая колени, раздвигая ими жесткую как проволока траву купай. Чем-то в этот момент он походил на футболиста, который на тренировке прыгает через разбросанные на поле старые автомобильные покрышки. Трудно было придумать другой столь же дикий, да к тому же еще и несколько унизительный способ подставлять себя под вражеские пули. К их общему удивлению, не раздалось ни одного выстрела.