Так прошла первая неделя.
Мы были в ужасе! Кто подстроил весь этот кошмар? Кто за этим стоит?
Мы не знали, что делать: выйти из Владикавказа оказалось невозможно. В этот момент приехал руководитель стоматологической клиники, где я работала, Борис Борисович К.
Осетин по национальности. Христианин.
Это был удивительный человек: всегда веселый, щедрый ко всем, готовый прийти на помощь. Офицер. Он воевал во Вторую мировую. Весь наш город знал его как талантливого доктора.
События на родине так поразили Бориса Борисовича, что он не смог не вмешаться: он поехал в наш район, надеясь, что мы еще живы и он сможет помочь.
Он отыскал меня и маму в квартире Валентины, сказал:
– Вас в любой момент могут убить. В городе полно вооруженных людей, я неделю не мог пробраться к вам. Собирайтесь, спрячу вас в своем доме и никому не отдам.
Первыми мы отправили с ним наших мальчишек: боялись за их жизни.
Вторым рейсом он забрал меня и маму. В его доме нас приняли как самых родных и близких.
– Если сюда ворвутся и захотят вас убить, то прежде они должны будут убить меня! – сказал человек из осетинского рода.
Борис Борисович жил в элитном районе Владикавказа, среди политиков и культурных деятелей. На всякий случай наша семья не говорила на ингушском языке: и у стен есть уши.
Нам выделили большую комнату, обеспечили всем необходимым: едой, постельными принадлежностями, медикаментами. Родственникам Борис Борисович объявил, что все они страдают от страшного гриппа, и старался гостей не принимать, дабы никто не узнал о нашем местонахождении.
В это время мой отец рассматривал горы истерзанных трупов, привезенных из Осетии, искал нас. Платил взятки военным, чтобы его беспрепятственно пропустили в зону конфликта, расспрашивал соседей по дому. Услышав «их увезли», начал раздавать поминания, предполагая, что в живых нас уже нет. Через какое-то время мне удалось позвонить к нему на работу в Кабардино-Балкарию и сообщить, что мы живы.
…Из окон дома Бориса Борисовича был виден железнодорожный вокзал. Бесчисленные эшелоны военной техники приходили ежедневно: танки, БТРы, машины с оружием.
– Готовится грандиозная кавказская война, – как-то сказал наш спаситель. – Осетия, Ингушетия – это начало. Они пойдут на Чечню!
Он как в воду глядел.
Пытавшихся спастись бегством ингушей ждала жуткая участь: ехавших на автобусах в село Эльхотово на мосту высаживали вооруженные люди, надевали на них покрышки от машин и заживо поджигали. Люди катались, кричали и горели…
Те, кто спасались из Осетии через горы, проходя над пропастью, зачастую срывались вниз с узкой тропы. Многие были с детьми, и порой матери приходилось принимать решение: кого из детей спасти – старшего или младшего? Одного прижимала к себе, другой летел в пропасть, не в силах удержаться за ее руку…
Борис Борисович сетовал:
– Если бы я знал, что такое будет!.. Я бы предупредил всех, кого смог!
Ему всё время было плохо с сердцем. Старик рыдал.
Потом, когда мы смогли встретиться со своими родными и оплакали друзей и знакомых, лишенные дома и имущества, попытались начать жизнь заново – я думала, что больше не улыбнусь никогда. Не смогу.
Мой брат, которому было четырнадцать, несколько месяцев не говорил.
Отец пережил инфаркт.
Я, ингушка, знаю, что есть достойные и хорошие осетины. Мы можем жить в мире. И людей, и землю создал Аллах. Как можно сказать «ненавижу» из-за цвета кожи, одежды или веры? Ударить? Убить?
Всю нашу семью спас замечательный человек, осетин по национальности, доктор Борис Борисович К. Не так давно я узнала, что он умер. Всю свою жизнь перед ликом Всевышнего он творил добро.
Благородный поступок (чеченский вариант)
Все соседи в нашем дворе жили дружно.
За годы советской власти пару раз были волнения на национальной почве, но в основном, по сравнению с явившимся кошмаром девяностых, это была тихая и безоблачная жизнь, полная уважения к соседям.
Чеченцев в столице Чечено-Ингушетии было мало.
Вернувшись из депортации, жили они в селах, занимались животноводством, строительством и прославились среди русских своей вежливостью и щедростью: в праздники готовили различные вкусные блюда, накрывали столы и угощали соседей.
В нашем доме из сорока восьми квартир было всего десять, принадлежавших чеченцам, остальными соседями были цыгане, аварцы, украинцы, болгары, евреи, русские, татары…
Первые бомбы первой войны попали в русских стариков в центре Грозного.
И что бы ни твердили журналисты, нам, подлинным очевидцам, ясно, что более всего пострадали немощные и брошенные люди, не имеющие, в отличие от других жителей Кавказа, родовых кланов.
Первая война сблизила людей: русские мирные жители спасали и прятали у себя чеченцев, делились последней едой. Так же поступали и живущие в городе чеченцы.
Однако потом начали спускаться с гор, где всегда преобладал только родной язык, потомки дерзких абреков: их опасались сами вайнахи. Они начали создавать банды, истребляя последнее русскоязычное население.
Были случаи, когда чеченцы бежали от них в Дагестан прятаться, так как за помощь русским соседям и за их спасение свои же обещали им смерть.
А еще в нашем дворе был случай, когда, наоборот, городские, всю жизнь дружившие с соседями, стали помогать банде убийц и слились с ней в единое целое. Это была большая чеченская семья, братья которой прославились грабежом и разбоем: мать нередко выкупала их из милиции.
В доме рядом, на втором этаже, проживала русская семья. Люди эти еще до войны очень пострадали: в семье погиб внук, совсем маленький мальчик.
Осталась женщина шестидесяти лет по имени Аксинья, ее сын Игорь двадцати пяти лет и его сестра Ангелина, молоденькая девушка.
Когда убийства семей в квартирах стали частью быта, соседи, перед тем как открыть дверь, спрашивали:
– Кто там? Свой или чужой?
И вот, посреди летнего солнечного дня, в дверь на втором этаже постучали.
На заданный вопрос ответил сосед:
– Это я. Виса.
Соседа Вису русская семья знала всю жизнь, они дружили с его матерью, поэтому без боязни повернули ключ в замке. В этот миг в их квартиру ворвались пятеро вооруженных мужчин, а сосед Виса благополучно ушел к себе, в свою квартиру, которая находилась за стенкой.
Многолетнее соседство не помешало ему предать. Для людей, жаждущих наживы, чужая жизнь – пшик, мелочь, о которой можно не думать в перерыве между между чаем и вечерними новостями.
Вооруженные бандиты наставили на хозяев квартиры автоматы и сказали:
– Мы вас зарежем, и крови будет много. Но можем проявить благородство – если вы сами отдадите нам золото и деньги.
– Зачем нам утруждать себя поисками? Отдайте всё сами, и тогда мы вас пристрелим! – благородно пообещал другой.
Аксинья закричала от ужаса, видя, что пришедшие настроены решительно: они загородили входную дверь так, что выбежать из квартиры не представлялось возможным.
Тогда пожилая женщина кинулась к распахнутому в летний день балкону и спрыгнула на асфальт. Когда она упала, то закричала от боли, сломав ногу.
Сидевшие на скамейках около дома многочисленные соседи бросились к ней на помощь. Среди них была чеченка по имени Тамара. Именно она помогла доставить пострадавшую в больницу.
Ситуация в квартире была безрадостная. Девушка заметалась, заплакала, чем вызвала веселье гостей и фразу: «Может быть, тебя как раз мы убьем не сразу…»
А Игорь проявил невиданное хладнокровье.
Он встал, загораживая сестру, и сказал:
– Я знаю, что чеченцы – люди чести. Если я отдам вам из тайника золото и деньги, вы не станете издеваться над моими родными, а расстреляете их, как обещали?
«Гости» ответили:
– Мы клянемся именем Аллаха! Ты хорошо знаешь наши обычаи и можешь нам верить!
– Мы поступим, как пообещали!
– Я вам верю. – Игорь отодвинул диван. – Подождите, сейчас я достану наши сбережения…
Пришедшие благородно уступили ему место – в ожидании наживы.
Игорь зарылся в ящике, под старенькой софой, и вдруг выпрямился, сжимая в руке боевую гранату, с которой уже была снята чека.
«Гости» ахнули и попятились.
Игорь быстренько взял «старшего» бандита под руку и сказал:
– А теперь все вместе выходим из квартиры!
В те времена купить оружие в городе можно было без особых проблем, и некоторые русские жители также приобретали его для собственной безопасности.
Мужчины вышли.
Граната была сжата в руке. Если Игорь ее отпустит, все погибнут!
Во дворе из нескольких четырехэтажных домов было многолюдно. Дети играли в догонялки и прятки. Оценив обстановку, Игорь сказал:
– Ну-ка садимся в вашу машину!
Все сели, кроме младшего чеченца, лет семнадцати, которого старшие братья отогнали с криками: «Оставайся дома! Иди к маме!»
Чеченцы стали возить Игоря вокруг пустыря, чтобы тот разжал руку и гранату выбросил…
Но тут случилось следующее: Игорь рад был бы ее выбросить – но руку парализовало. Он перестал чувствовать пальцы и разжать их никак не мог.
Машина ездила вокруг пустыря более двух часов.
Пришедшие убивать русскую семью стали рассказывать анекдоты и смешные истории, чтобы Игорь пришел в себя и расслабился. Похохотав и навеселившись, он вдруг почувствовал, что его рука «ожила». Тогда он смог замахнуться и бросил гранату в сторону большой мусорной кучи, где она и бабахнула! Только прошлогодняя картошка и грязные тряпки взмыли вверх.
Чеченцы были в восторге от его поступка.
– Ты нам брат! – кричали они. – Ты не испугался! Ты совсем не похож на русского! Ты мог взорвать нас, но не сделал этого! Ты совершил благородный поступок!
И, поклявшись в вечной дружбе, они повезли его обратно домой.
Пообещали, что если «другие бандиты» из «другого района» придут их убивать, они теперь всегда заступятся.
И, пожав Игорю руку, пошли в свой подъезд в доме напротив.