Я подумал, что в таком состоянии я смело смогу пахать снежную целину и борозда получится прямой и глубокой. Когда я распахнул глаза, Зигфрид и Хельга уже выскакивали из дверей парной. Я метнулся за ними. Но вот когда Хельга распахнула дверь на улицу, я замер в нерешительности.
- Ну, что же вы стоите, парни! - выкрикнула наша специалистка по связи и распахнув дверь, выпрыгнула в сугроб.
Свежий снег плавился под жаром ее обнаженного тела. Она перекатилась по снежной куче со спины на грудь, зачерпнула две пригоршни сияющего в лунном свете белого пуха и обтерла ими свое лицо.
- Ну идите же сюда!
Я нерешительно шагнул к двери. И тут из-за моей спины с утробным вздохом наслаждения и страха выскользнул Зигфрид.
- Иду! - воскликнул он.
И пошел. Вдвоем они взрыли снег, как огромные медведи. Наш командир черпал огромными ладонями снег и рычал, втирая его в раскрасневшуюся кожу. А Хельга словно прошла через дождь из драгоценных камней. Капли воды и нерастаявшие льдинки блестели в ее длинных светлых волосах и на потаенном месте… Я закрыл глаза и шагнул в сугроб. И не почувствовал холода! Я понял, отчего так хохочет Хельга и радостно улыбается Зигфрид.
Я уже не помню, как я купался в сугробе, но второй заход в парную помню хорошо. Зигфрид яростно лупил веником меня и требовал той же меры наказания и к себе. Хельга, поглядев на нас, вызвалась похлестаться сама. Потом мы снова рухнули в сугроб.
И на этот раз я на несколько мгновений растянулся на спине и застыл в снегу лицом вверх глядя на усыпанное звездами небо. Мне показалось, что я растворился в русинской бесконечности лесов и небес, в этом белом безмолвии…
Это был острейший приступ счастья. Я не знал, чем его еще можно дополнить. Но Хельга превзошла саму себя. Наша прекрасная спутница знала чем можно угодить мужчинам. Она устроила нам настоящий концерт. Сначала она сыграла вступление на двух флейтах, потом - мощную интерлюдию на двух смычках, а под конец, командуя нами хриплым грудным голосом, соорудила нечто типа волынки, где мне была поручена верхняя свирель, а Зигфриду досталась тяжелая работа снизу.
Заключительные аккорды наших к Зигфридом партий совпали и, когда мы с ним уже отдыхали после содеянного, Хельга еще долго втирала себе в кожу следы наших подвигов. Наконец, совершенно счастливые, мы прошествовали к дому. Я выпил еще одну чашку самогона и утонул в мягчайших перинах.
Утром я проснулся от того, что в кухне Зигфрид мурлыкал себе под нос какой-то боевой марш. Я вышел к нему и обнаружил там и Хельгу. В них на лицах были совершенно идиотские улыбки.
- Ну, практикант, хорошо спалось? - участливо спросил командир.
- Как у мамы за печкой! - ответил я.
И после этого глупого ответа настроение мое резко испортилось. Я был сиротой. В Академию Фатерлянда в принципе набирали тех, у кого не было родителей. Таково было распоряжение Сента. Так что ни мамы, ни печки, я конечно же не помнил.
- Шамтор, а ты в курсе, что у нас нет связи? - каким-то будничным голосом поинтересовалась Хельга.
- Как нет связи? - изумился я.
- А вот так. Впервые за свою жизнь я не могу выйти на связь. Такое впечатление, что я в прозрачном коконе. Я его вижу - но докричаться до него не могу.
- И давно это? - спросил я.
- Еще вчера связь была. - сообщила Хельга.
- Что делать будем? - робко спросил я.
Зигфрид почесал свою практически безволосую грудь и изрек:
- Пойдем на свой страх и риск. У меня есть приказ: найти и уничтожить схроны. Рано или поздно связь восстановится. Не исключено, что Сент сейчас в Зале Великой Игры. А там связи быть не может по определению. Нашим ничего не говорить. Ясно?
- Ясно, - ответила Хельга. - Паршиво только одно. Связь то ладно, но мы лишены и возможности определять и сообщать свое местонахождение. А вести нас собралась Любава. Ох, не верю я этой стерве! Не верю!
- Ладно. За все отвечу я. Если там, в Ратуше что-то не так, то Сент может и несколько дней на связь не выйти. А у меня от таких банных упражнений мужской корень за это время отвалится. - заключил он и громко заржал.
- Все, Шамтор, иди, поднимай наших следопытов.
Завтрак и сборы прошли без приключений. Мы распрощались с гостеприимным хозяином и отправились на север.
Глава 15 - Засада
Я проснулся оттого, что кто-то толкал меня в бок. Причем делал это очень нудно и методично. Я привстал и оглядевшись, открыл от удивления рот. Передо мной сидел Мойша собственной персоной. Леший приложил волосатый палец к губам, показывая всем видом, что шуметь не надо. Я покосился на Зигфрида. Наш герой сопел, причмокивая во сне, словно ребенок. Да уж, нервы у нашего командора были что надо. Я даже позавидовал ему.
- Ты чего? - осведомился я шепотом у Мойши, оторвавшись от размышлений по поводу начальника.
- Поговорить, тово, надо! - кратко заметил леший.
- Интересно, - протянул я, - о чем это?
Я вдруг вспомнил о брате Мойши и подумал, что было бы рискованно выходить в холодную ночь с этим лесным пнем. Черт его знает, что он в своих родных лесах может надумать. Свиснет своего родственника любимого. С двумя я не справлюсь, а что как надругаются над бедным Шамтором почем зря? Нет уж, дудки.
- На улицу пошли, практикант! Там я все и расскажу, - произнес тем временем Мойша тоном учителя, разъясняющего неразумному ученику очевидные истины. - Нам лишние свидетели без надобности. Даже спящие! - он покосился на Зигфрида.
Я покачал головой. Леший совершенно не понимал моих сомнений.
- Ну ты чего, пойдем, - пробубнил он, - не понятно что ли?
- Понятно. Только вот уходить мне отсюда не хочется…а твой брат там по близости не гуляет? - ляпнул я, и вогнал этой фразой своего собеседника в легкий ступор.
- А… - надо отдать должное лешему, через пару минут он пришел в себя, - А причем здесь мой брат? Он сейчас на своем болоте? Причем он-то здесь?
- Да, ни при чем, ни при чем, - вздохнув, произнес я и быстро оделся.
Все равно же зараза лесная не отстанет. Шутки шутками, но после разведки в Муроме отношение в группе ко мне неуловимо изменилось. Причем я пока не мог понять, в какую сторону. Может, сейчас разберусь?
- Ну вот и хорошо, - довольно прогудел Мойша, когда мы оказались на улице.
- Куда идем? - осведомился я.
- Здесь недалеко речка течет, - ответил тот, - туды и пойдем.
Мы перешли через поляну, на которой был разбит наш маленький лагерь и углубились в лес. Честно признаюсь, что если бы не леший, я заблудился бы в этом черно-белом царстве деревьев. Вокруг что-то похрустывало, покрякивало и шевелилось. По верхушкам сосен проносился ветер, и там будто вздыхал великан. При этом из-за недавно выпавшего снега рельеф местности был совершенно смазанным. Мойша оглянулся:
- Иди след в след. Я дорогу чую. Иначе шею сломаешь.
- Твоя правда. - вздохнул я и зашагал, стараясь попасть в огромные слуды лешего. Места здесь были жутковатые, и меня совершенно не удивляло, что в Городище давно никто не жил. Чтобы тут жить, нужно было быть не просто русином, но сумасшедшим русином.
Наконец мы вышли на берег небольшой речушки, которая тихо несла свои воды среди чащобы. Берега ее слегка прихватило ледком, но в промоине на стрежне течение колыхало яркий отсвет луны. Черт, хорошая обстановка для романтического свидания! Во мне вновь начали просыпаться подозрения, но Мойша сразу их погасил, повернувшись ко мне. От его вопроса я едва не соскользнул вниз по берегу:
- Как ты относишься к Любаве?
- Интересно, ради этого вопроса надо было тащить меня через чертов лес? - не удержался я.
У лешего наверно "крыша поехала", как любили говорить в нашей академии. Неужели русинка настолько его достала? Или что?
- Так как ты относишься к ней?
- Нормально отношусь. А чего это ты вдруг? Если ты по поводу ее шуток над тобой, то это тебе лучше с ней поговорить…
- Не о том, Шамтор, думаешь. Слушай, а ты вообще о чем последние дни думаешь, а? Испугался тут в лесу, что ли?
- Нет.
- Ладно. Ты не замечал за ней чего подозрительного?
Я невольно задумался. Мойша высказал мои смутные сомнения. Они впервые оформились у меня в момент просветления после нашего банного приключения. Что-то было не так с нашей врачевательницей. Очень не так! По крайней мере, в мою жизнь она вмешивалась куда чаще, чем я хотел.
- Вот видишь, - от Мойши конечно не укрылось сомнение на моем лице, - давай, я упорядочу все, что нам известно о Любаве. Первое - мы все достаточно сплотились, чтобы узнать кое-какие подробности о личной жизни друг друга. Ты знаешь про моего братца. Я знаю про то, что ты не помог другу в беде. О Хельге мы знаем все, вплоть до цвета ее подштанников. А о Любаве мы ничего не знаем.
Второе - она вела нас и завела… Я леший, я хорошо ориентируюсь в лесах и я тебе скажу юноша. Она сделала это специально. Здесь пахнет волшебством и волшебством ведьмовским. Третье - она пасет тебя, Шамтор. И старается нас с тобой поссорить. Я знаю, что тебя корежит от некоторых моих привычек. Я тоже не в восторге от твоих манер. Но мы взрослые люди. И, прости, практикант, я тебя, тово, недооценивал…Короче, Любава - не просто врачевательница с большими сиськами. За ней кто-то стоит.
- А, доказательства?
- Доказательства здесь, - Мойша постучал пальцем по своей голове.
- Ладно, я согласен что Любава ведет себя странно, - вынужден был согласиться я. - Но на кого она работает? На Сента? На Велемира? А, может, на Федора? Или она просто - взбалмошная дура?
- А ты подумай, Шамтор. Хорошо подумай.
Мне вдруг вспомнились последние дни. Постоянные попытки девушки помешать моим исследованиям. Бесконечные мороки. И постоянные уклончивые ответы на мои прямые вопросы.
- Что же ты хочешь? - поинтересовался я.
- Надо ее разоблачать. На чистую воду выводить. Куда мы идем?
- Но ее рекомендовал Велимир…И потом, этот ваш Волос…
- Волох, - недовольно поправил Мойша.