Переживания и страхи, тоска и боль – сейчас все казалось не таким важным, не таким страшным. Куда важнее было сохранить внутри себя маленькое существо, о котором я не знала до сегодняшнего дня. Сохранить внутри себя частичку Рика, раз не удалось уберечь нечто другое. Это вовсе неплохая альтернатива. Мне не было страшно сказать Рику о ребенке, куда страшнее узнать, что мы ему не нужны.
~ 19.1 ~ Отчаянность vs. Нулевая отметка
Не помню, как добиралась до дома. Все действия выполнялись на автомате. Я боялась и одновременно ждала появления Рика. Что я ему скажу? Прислушавшись к словам Логана, я принялась за уборку в доме, решив окончательно и бесповоротно избавиться от всего, что напоминало о плохом. В мусорные пакеты летела почти каждая вторая вещь, но мне необходимо было избавиться от груза на плечах и камней в душе; старые вещи, потертая временем одежда, какие-то малозначащие предметы и побрякушки. Мне хотелось опустошить полки и уголки собственной души для новых, ярких и положительных впечатлений.
Я запрещала себе думать о том, что, возможно, убивала людей, уже будучи беременной… Мне было мерзко и неприятно, но эти мысли лезли в голову, словно назойливые мухи. Я плакала, с остервенением бросая в пакеты почти все, не в силах разглядеть хоть что-то из-за пелены слез. Как будто опустошив дом от ненужных вещей, стану легче дышать…
Наивная.
Ни на минуту не переставая думать о Рике, я набивала пакеты ненужными вещами и оттаскивала их в машину Стэнли. В висках стучала навязчивая мысль: «Избавиться». Избавиться от всего, что напоминало мне о боли и тоске. Знаю, в таком расшатанном состоянии не нужно было садиться за руль, но я боялась, что если сейчас все не вывезти, то многочисленные пакеты в прихожей снова начнут грызть меня изнутри, словно изголодавшиеся черви.
Может быть, так выживают из ума? Тонко, ненавязчиво, глубоко...
Вжимая педаль газа в пол, я снова думала о Рике. Нет, он не мог отказаться от меня и ребенка. Но зачем тогда ушел и бросил меня одну? На растерзание собственным страхам и боли? Ведь, очевидно, что мне никогда не вернуться к прежней жизни… без него. Потому что он и есть жизнь. Он равно жизнь.
Хватило сотой доли секунд, чтобы навернувшиеся на глаза слезы заставили меня потерять четкость картинки. Машину занесло на дороге, утренний снег превратился в скользкую слякоть, перед глазами все поплыло от осознания, что я потеряла контроль над управлением автомобиля. Страх смазал все чувства, когда машина слетела в кювет и перевернулась на крышу. Я схватилась руками за живот, чувствуя боль именно в этой области. Слезы отчаяния, бессилия и беспомощности катились из глаз. Мне была ненавистна сама мысль о том, что я могла навредить ребенку, но… ничего не могла поделать. Мне никто не мог придти на помощь, я сама во всем виновата.
Я всегда была виновата во всем, что со мной происходило.
Логан прав, я ходячая аномалия, притягивавшая к себе одни неприятности.
Так или иначе, жизнь каждого человека напоминает определенный сценарий, который рано или поздно подходит к своему логическому завершению. Меняются только декорации, но чувства, переживания и все остальное остаются всегда прежними. Страх тонкими нитями опутывал сознание, боль сеяла панику, а я целиком и полностью переживала ощущение дежавю.
Утренней сказке с хорошим концом не суждено было сбыться. У принцессы были неправильные мечты, и чтобы свершиться волшебству, достаточно было просто поверить в собственные силы, а не заниматься самобичеванием. Обжигающие слезы текли по лицу, я не чувствовала тела от яркой и всепоглощающей боли. Было страшно. Жутко страшно, как никогда еще не было. Сознание ускользало, уплывало куда-то вдаль как воздушный шарик, отпущенный в небо. Мне было знакомо это забытье. Я стремилась туда, потому что только там не было ни боли, ни переживаний, ни страхов, ничего…
Часто за счастье нужно бороться не с кем-то, а с самим собой. Я боролась с кем угодно, с Льюисом, Клайвом, и даже наглецом, но никогда с собой, за что теперь и расплачивалась. Не слишком ли высокая цена за проявленное малодушие, неверие в собственные силы и бесконечные сомнения?
Сознание путалось, воздушный шарик в любую секунду мог улететь в облака, а я, обессилев от пустых попыток освободить ремень безопасности, смотрела правде в глаза. Возможно, лучшим способом обезопасить меня от самой же себя было остаться в стенах реабилитационного центра, но ведь не зря говорят, от судьбы не уйдешь…
Я устала. Силы покинули меня, так же, как и уверенность, что все еще, возможно, наладится. Дикое одиночество сковало легкие тисками, да так, что невозможно было вдохнуть. Душевная боль в разы была сильнее физической. Я осталась одна. Рядом не было никого, кто бы мог помочь. И в этом была… только моя вина. Я сама загнала себя в эти рамки, отгородилась от дорогих людей… Сама…
Каким-то шестым чувством я ощущала на лице солнечные зайчики. Теплые лучи нежно касались кожи. Может быть, мне все это мерещилось? Я уловила до боли знакомый аромат шоколада и будто очнулась от наваждения.
Авария. Страх. Боль. Пустота. Вина.
Сколько раз уже за последние месяцы я испытывала подобные ощущения? Честно? Сбилась со счету. Если Рик уходил от меня только из-за того, что его жизнь полна угроз и опасностей, то он явно просчитался. Ему необходимо было остаться со мной, чтобы в полной мере узнать, что такое опасность. Как только мне начинало казаться, что более или менее жизнь налаживается, все случалось с точностью наоборот. И чего бы этому разу стать исключением?
Приоткрыв глаза, я сощурилась от яркого света. Я находилась в больнице. И это не был центр, где работал блондин. Все то же шестое чувство подсказывало мне это. Коснулась ладонью живота. Ребенок! Я потеряла его? Страх завладел каждой клеточкой моего существа, и я резко поднялась. Мне нужно было знать, что с моим ребенком. Если с ним что-то случилось, я не прощу себе этого никогда. Перед глазами появились черные точки от резкого скачка. Может быть, стоило дождаться врача и спросить о своем состоянии? Может быть, резкие движения мне были противопоказаны? Я заставила себя собраться с мыслями и хоть раз в жизни проявить благоразумие. Медленно вернувшись в исходное положение, я закрыла глаза и постаралась успокоиться.
Секунды плавно перетекали в минуты, а те – в часы. Я дремала, когда услышала, как дверь палаты открылась. Приоткрыв глаза, я заметила женщину средних лет, она подошла к моей кровати и провела ладонью по лбу. Наши взгляды встретились.
- Проснулась? – тепло улыбнулась женщина. – Я Бри. Как ты себя чувствуешь? – учтиво поинтересовалась она, отчего я почувствовала… горечь?
- Что с моим ребенком? – до этого самого момента мне удавалось блокировать плохие мысли, потому что известие о выкидыше окончательно бы растоптало и убило меня. Но сейчас мой голос дрожал от страха.
- Мне жаль… – женщина грустно потупила взор, продолжая держать ладонь на моем лице. – Если бы тебя привезли раньше, возможно, его удалось бы спасти. Я закрыла глаза. Слова по каплям въедались в мой мозг, причиняя чудовищную боль. Я не уберегла… Частичка Рика, последняя связующая ниточка с реальным миром погибла внутри меня.
Я сжала простынь до побеления костяшек. Хотелось кричать в голос, но я не могла. Не было сил. Кажется, я смирилась с тем, что в моей жизни ничего и никогда больше не будет как прежде. Не будет светлых полос. Не будет счастливого и беззаботного детства этого малыша… Не будет меня. Не будет ничего.
Ни-че-го.
Я впала в прострацию, мне стало абсолютно все равно, что со мной будет дальше. Медсестра пыталась достучаться до меня, иногда даже теребила за плечи, но я никак не реагировала. Во мне будто выключили электричество. Вокруг все стало безжизненным, пустым и черным. Все, чего я хотела, так это чтобы меня оставили в покое. Не трогали. Не лечили. Не пытались вернуть к жизни. А лучше и вовсе вкололи что-нибудь, чтобы я не мучилась и не мучила других людей…
Черные и огромные птицы, что кружили над головой, кричали дикими голосами о том, какая я жалкая неудачница. Я крепче куталась в простыни, накрываясь с головой от проблем, от навязчивых голосов, но разве от себя можно было убежать? Я не плакала, нет. Не металась по кровати, я просто лежала долгими днями и смотрела в окно, теряя всякий интерес к жизни. Перелом ключицы был ничто по сравнению с гибелью ребенка, который жил внутри меня. С гибелью частички Рика не могло сравниться ни одно горе на всей необъятной Земле. Не могло. Ни одно горе.
Время тянулось бесконечно, я потеряла ему счет. Бри ухаживала за мной, кормила, расчесывала волосы, читала по многу часов по ночам, словно я была тяжелобольной, но я не отзывалась на ее внимание. Мне не хотелось больше сближаться с людьми. Привязанности порождают боль. А мне больше не хотелось ее чувствовать. Мне вообще ничего не хотелось чувствовать.
- Я тоже потеряла единственного ребенка, – как-то ночью заговорила Бри. Я медленно повернула голову в ее сторону. – Это случилось двадцать лет назад. Я до сих пор виню себя в гибели Тайлера, – я опустила глаза. Внутри нарастал ком при упоминании о детях. Наверное, это еще долгое время будет для меня больной темой. – Я была молода, амбициозна. Строила карьеру… – горько ухмыльнулась женщина. – Тогда все казалось радужным. Мой мальчик умер у меня на руках. Ему не было и двух лет. Возможно, его бы удалось спасти, будь тогда такие технологии как сейчас. И будь я рядом, а не на работе, – по голосу я поняла что женщина не лукавит. – С мужем мы потом разошлись, и я… вернулась к тому, что погубило мою судьбу. Стала вновь помогать людям. Встретила другого мужчину, но, увы, детей Бог мне больше не дал. Наверное, это расплата за то, что я не уберегла своего мальчика, – слезы выступили на глазах немолодой женщины, и я поторопилась отвернуться. Не хватало еще зарыдать с ней в два голоса. – Как думаешь, кто у тебя был? – тихо спросила Бри, а меня будто пырнули ножом в самое сердце.