В одну из таких квартир и стучались двое человек. Совсем молодой парень, которому было от силы лет восемнадцать, и мужик, больше похожий на сурового работника какого-нибудь цеха.
Не прошло и полминуты, как им открыл немного гоповатый на вид мужчина с щетиной, который выглядел так, будто плохо спал последние несколько суток. Он окинул взглядом парочку, после чего грубо спросил:
— Чё надо?
Ответ пришёл незамедлительно.
Глухой хлопок, и хозяин квартиры отшагнул назад, схватившись за живот и издав протяжный стон. Ему показалось, будто в живот загнали раскалённый гвоздь. Руки на животе быстро стали влажными. Не успел он опомниться от первого выстрела, как в следующее мгновение мир перед ним окончательно потух.
Молодой совсем паренёк сделал шаг вперёд над уже бездыханным телом, после чего поднял пистолет и немного дрожащей рукой загнал мужчине в голову ещё одну пулю. Быстро окинул коридор взглядом и вышел, ногой прикрыв дверь.
Уже когда они спустились вниз, мужчина начал наставлять новенького:
— Никогда не заходи в квартиру. Если он тебе открыл, стреляй прямо с порога. Если зашёл внутрь, считай, что что-то оставил внутри.
— Но я боялся промахнуться…
— В тир ходи. Учись стрелять. И в квартиру заходи в самую последнюю очередь.
За этот день это уже был второй человек, с которым они разобрались. Их ждало ещё двое, если, конечно, они их найдут.
Таким нехитрым образом картель медленно и верно добивал остатки своего врага, сея панику в рядах противника.
Когда остальные узнают, что их планомерно отстреливают на улицах и дома, они поспешат залечь на дно или вообще уехать из города, логично рассудив, что своя жизнь куда дороже, чем картель, который мало того, что погряз в войне между претендентами на место босса, так ещё и разваливается на глазах, имея совсем уж туманное будущее, которое не сулит ничего хорошего.
Те, что поумнее и, как следствие, занимали пост повыше обычного мяса, резонно рассудят, что лучше отсидеться и дождаться, когда картель Нижнего города заявит свои права на эту территорию. В том, что это произойдёт, они уже не сомневались. И так как с нуля окучивать новую территорию куда сложнее, такие люди вполне резонно рассчитывали предложить себя в качестве работников. Они уже были знакомы со всей системой, знали, что делать и как работать, против нового начальства ничего не имели против и, по сути, желали лишь заниматься своим делом, а не дохнуть под пулями за непонятные перспективы.
Очень скоро после такой чистки так думать начнут слишком многие, просто попрятавшись и ожидая своего нового босса, на которого будут работать. Ничего личного и никакого предательства — их босс пал, работы нет, следовательно, пора её вновь искать. Просто бизнес, ничего личного.
А те, что будут пытаться сопротивляться и огрызаться, видя, как их люди быстро, словно тараканы, разбегаются по углам, оставляя их одних, или умрут от пули, или сядут за решётку, на радость публике пройдясь под камерами.
Но это будет потом, в будущем, сейчас парочки, как их потом будут называть, разгуливали по городу, убирая людей одного за другим. Не было какой-то особой выборки, мясо ли это или кто-то из начальников — умирали все подряд.
А полиция тем временем тихо, без лишнего шума, не будоража общественность таким количеством убийств, приезжала, запаковывала труп и увозила. Удивительным образом именно в этот период было больше всего нераскрытых дел, квалифицировавшихся, как разбой. Кто бы увидел, тот бы ужаснулся. Но людей привлекала больше слишком громкая статья от одной из журналисток, которая не слишком-то и спешила продолжать своё дело.
Но для обычных людей Сильверсайд как был, так и оставался обычным городом. И им было неведомо, какие перестановки сил происходят за кулисами.
***
Всё лето прошло в стиле какого-то быстрого танца, наполненного скучными и серыми буднями, если не брать в расчёт убийство Брюсселя, массовых убийств в Верхнем городе и последующего его захвата, разборок с той журналисткой, дня рождения Эйко и ещё одного происшествия, которое произошло в середине июля.
Если конкретнее, то какой-то дед пришёл с дробовиком и убил троих парней, прежде чем его положили. Как позже выяснилось, один из убитых изнасиловал его малолетнюю дочь, за что и поплатился жизнью. И признаться честно, мне было жаль старика и его дочь, что осталась одна, а не новоявленного насильника. Пришлось потом через Джека и Скрипку с Сэндмэном напомнить всем, что будет с теми, кто будет нарушать правила.
Я действительно старался контролировать подобные вещи. Ещё с того раза с мстителем пытался дать людям понять, что с претензией они могу обратиться ко мне, а я уже разрулю обстановку. Но многие предпочитали молчать, тем самым лишь поощряя подобное. А единицы начинали действовать.
Да, от меня это может странно звучать: та же журналистка тоже имела претензии, к примеру, но с ней разговор был коротким. Однако между ней и произошедшим была ощутимая разница. Журналистка пыталась похерить весь картель, разрушить бизнес и мою жизнь — естественно, что я буду бороться за себя. Здесь же было просто преступление. Я не хочу покрывать воров, педофилов и убийц, но выловить их самому было нереально, хотя такие кадры действительно встречались в наших рядах.
Что касается девчонки, то её я определил к Нинг — та сможет позаботиться о ней. Я мог отдать, конечно, и в храм Света в их приют, но мне не нравилась религиозная направленность всего. Я считаю, что здесь должен каждый выбирать сам и навязывание к хорошему не приведёт, хотя Мария была иного мнения и иногда лезла ко мне с советами. Иногда доставала меня так, что аж хотелось по лбу стукнуть… люблю её.
Но некоторые её советы всё же шли в дело. Например, я выделял деньги на приюты и собирался в довесок к торгово-развлекательному центру отстроить нормальный приют, но в районе Нинг. Нет, это не попытка показаться хорошим или что-то в этом роде — мне уже давно плевать, в принципе, что обо мне думают другие, так как о наркобароне думают всегда только в одном ключе. Я просто делаю, что считаю нужным и что хочу. Ведь именно этого я хотел, верно? С открытым портом у меня столько денег, что их просто девать некуда. Поэтому, если я хочу помочь, почему бы и нет?
Что касается дня рождения моей девчонки, то, помимо Джека и Феи, на него я позвал Марию, которую и познакомил с Соней. Та была в своём репертуаре, в первое время прячась за мной от незнакомой особи. А вот Эйко оказалась в разы дружелюбнее и с радостью полезла той на ручки дегустировать волосы.
Но самым запоминающимся на всём дне рождения был момент, когда Соня спросила:
— А вы занимаетесь сексом с папой? — и ещё так глазками хлоп-хлоп невинно.
Сказать, что мы были шокированы — это ничего не сказать. Не растерялась только Эйко, запихнув волосы Марии в рот, пока была возможность. И хуже всего было то, что только я знал, откуда юная Соня нахваталась подобного. Ведь когда я покупал ей книжку для детей, которая объясняла разницу между мужчиной и женщиной и то, откуда берутся дети, я совсем не думал, что она будет спрашивать про секс у других. Поди объясни сейчас это другим.
Мария выглядела шокированной, медленно переводя взгляд с меня на Соню с приоткрытым ртом. Надо отдать должное — она не сразу, но справилась с шоком, после чего тепло улыбнулась и ответила:
— Лучше говорить — заниматься любовью, София. Это правильнее отражает суть данного действа.
— Так вы занимаетесь любовью с ним? — Соня не дала соскочить хитрой Марии с темы.
— Да, ведь мы любим друг друга. А этим надо заниматься только тогда, когда ты любишь другого человека.
— Я люблю папу.
Так, вот за такие слова и садят потом мужчин.
— Но ты его дочь, это уже другая любовь. А это надо делать только со своим мужем. Будет у тебя муж, будете любить друг друга. Главное — это любить человека, которому ты готова открыть свою душу. Когда ты станешь постарше, обязательно поймёшь.
— Но вы не муж и жена, — заметила Соня. Я не мог понять, она вопросы заранее готовила, чтоб загнать Марию в угол?
— Я немного оговорилась, — выкрутилась хитрая святоша. — С мужем и мужчиной, которого ты очень любишь и готова поделиться с ним собой.
— Значит… — Соня задумалась и мне едва не поплохело, так как ничего хорошего это не значило, — у меня скоро будет ещё одна сестра?
Здесь все переглянулись, после чего наши взгляды скрестились на Марии, которая сильно покраснела.
— Я… думаю, надо об этом разговаривать с твоим отцом, да, Томас?
Не надо сейчас на меня перекладывать ответственность.
— Соня, ты не стесняйся спрашивать тётю Марию, — погладил я её по голове. — Кто тебе в таких вопросах лучше неё всё объяснит?
Прости уж меня, Мария, но в таких вопросах каждый сам за себя. Я не могу объяснять маленькой девочке такое, а ты вроде как сама женщина, да?
Так что июнь у нас ознаменовался убийством Брюсселя, разборками с остатками его картеля и весёлым днём рождения Эйко, который потом все вспоминали с улыбкой. Июль — дедом, который устроил стрельбу, а вот август попыткой войти на новые территории.
Здесь надо было быть куда осторожнее, чем в Нижнем городе, так как можно было ненароком нарваться и на представителей домов. Случайно не с тем свяжешься, и понесётся. Пригодились и люди, что разбежались из прошлого картеля. Стоило лишь бросить зов, как они, словно тараканы, со всех щелей повылазили. В принципе, я ничего не имел против них. Да, они попрятались, когда картель начал разваливаться, но до этого же работали, верно? А перемешать с нашими, и вообще в полном порядке всё будет. Мне даже в команду несколько Легатов досталось, которые до этого работали на Брюсселя.
Правда, кроме людей, особо ничего и не осталось. Склады пустовали после полиции, ни денег, ни оружия, ни автопарка, который был немаленьким, как я слышал, ничего. Полиция всё вычистила, очень хорошо отчитавшись перед начальством и представив перед судом не последних лиц картеля.