Я помню, тогда ещё и Мария осуждающе смотрела на меня.
— Послушай, Мария, если тебе надо сделать больно человеку, чтоб его будущее было в разы лучше и чище, ты бы это сделала?
— Это очень сложный вопрос, Томас. Всё зависит от…
— Изгнать тьму.
— Естественно, — тут же отчеканила она, ни на секунды не засомневавшись. Но потом покраснела и начала. — Нет, Томас, но тут надо знать меру и границы же. Просто сделать больно…
— Мария, а ты знаешь, что ты изворотлива не только в постели? — прищурился я.
— Я следую лишь за светом во имя наилучших побуждений, — начала опарываться она. — То, что ты говоришь, это не палка о двух концах. Это многогранный вопрос, потому я не знаю, как бы поступила в той или иной ситуации. Я хочу лишь одного — чтоб…
— Свет освятил мятежные души, погрязшие во тьме, и как пастырь ты их оттуда вывела.
— Ты уже знаешь, что я хочу сказать, — невинно улыбнулась она.
— Да. Когда сотый раз слышишь, уже начинаешь предугадывать твои последующие слова. В любом случае, это для их же блага, поверь мне.
По крайней мере в будущем. Сейчас же это, даже с моей точки зрения, было похоже на самый настоящий рейдерский захват. Но и иначе было нельзя, так как мы рисковали вообще не сдвинуться с места такими темпами.
А потом настало то самое семнадцатое сентября. Забавно, что именно Мария и принесла мне нехорошие новости. А вместе с ними и новые проблемы, которые требовали решения. Я не виню её, так получилось, иногда что-то подобное случается, но легче от этого не становилось.
Мария пришла ко мне аж на работу, что было уже весьма удивительно и нетипично для её обычного поведения. И уже в тот момент я почувствовал тревогу. Если Мария пришла прямо сюда, должно было произойти что-то действительно важное. И это важное, несомненно, коснётся и меня самого.
О её приходе мне сообщила охрана снизу:
— Мария? — удивился я. — В смысле… Мария дель Кармен?
— Да, босс, она самая. Хочет с вами увидеться, — с другого конца линии. — Нам её пропустить?
— Да, и проводите её прямиком ко мне.
Что ей было нужно? Явно что-то важное, что не могло ждать до вечера, из-за чего она прибежала аж сюда, как я понимал, с работы. Немного подумав и прикинув, что мне могут поведать, я быстро связался по внутренней связи с охраной снизу.
— Да, босс?
— Усильте охрану в штабе. И усильте охрану в квартале.
— Да, поняли.
Если она здесь, то событие должно быть связано непосредственно с моей деятельностью. Или же вопрос таков, что на кону стоит что-то важное для самой Марии. Да только эти два варианта могли побудить её идти прямиком ко мне — или ради меня, или ради себя. И лучше бы ради себя, так как в городе не существовало таких проблем, котоыре я бы не смог решить. Ведь раньше, что бы ни происходило, так она никогда не делала. Всегда была горда и говорила, что не хочет связываться с тьмой даже чуть-чуть и будет держаться от моей работы подальше.
В дверь скромно постучали.
— Войдите!
В комнату тут же юркнула Мария, прикрыв за собой дверь. Одета она была в повседневную одежду, что значило, что её никто не преследовал и вопрос явно не к спеху. Но вот выражение лица…
Я не раз видел лица людей, которые пытаются противиться воле обстоятельств, которые оказываются сильнее их возможностей: расстроенные, немного обречённые, но глаза в то же время у них упрямые до ужаса.
— Здравствуй, Томас, — Мария попыталась натянуть улыбку, но получилось у неё это откровенно плохо. Уголки губ слишком сильно поддёргивались, так и намереваясь опуститься вниз.
Я, не сильно раздумывая, встал из-за стола, после чего подошёл и обнял её. В любой непонятной ситуации, когда человек расстроен, надо показать, что он не один. Так меня учили. И только так я это умею показывать. Ответ, насколько всё серьёзно, пришёл мгновенно — Мария вцепилась в меня такой хваткой, что не будь я парнем, весь бы воздух из меня выдавила. Она будто боялась, что меня сейчас отнимут у неё.
Мы так простояли минуту, прежде чем я негромко спросил:
— Что случилось, Мария?
Фраза: «Тебя кто-то обидел?» так и вертелась у меня на губах, но я смолчал. Слишком банальная. Если её кто-то обидел, она скорее всего сразу сама и скажет.
— У меня… у меня проблемы, Томас, — пробормотала она. Меня аж пробрало от её тихого голоса. Такого детского, вот-вот сорвущегося на слёзы.
— Нет проблем, которые нельзя решить, — так же тихо, но уверенно ответил я. — Давай лучше присядем, и расскажешь, хорошо?
— Я… это может коснуться и тебя, — попыталась предостеречь Мария меня.
— Это уже коснулось меня.
— Нет, ещё нет. Но коснётся, если ты полезешь. Я… просто… я не знаю, как правильно поступить, — вдохнула она. — Я не хочу подставлять тебя, но так или иначе я это сделаю.
— Если расскажешь, я ввяжусь, и ты меня подставишь. Не расскажешь, проблемы будут у тебя, и уже мне будет обидно, будто ты мне не доверяешь. И это тоже подстава. Верно угадал?
— Да, — вздохнула она. — Ты всегда был догадлив, Томас.
— Знаешь, что бы ни произошло, я предпочту первый вариант. Так я хотя бы буду знать, что сделал всё, что в моих силах.
Мы сели на диван в моём кабинете, и я попросил сделать нам чая, а сам между делом увеличил ещё охрану и поднял чуть больше людей, чем обычно. Всё можно решить насилием, было бы желание.
— Итак, — сел я около рядом с ней. — Рассказывай, что произошло, Мария.
— Ты помнишь, я тебе рассказывала о своей истории? — сразу перешла она к делу. Не стала рассусоливать и тянуть время. — Война, моих родителей убили, убили людей, которые служили нам, убили весь род, оставив только старшего сына брата главы рода и младшего сына главы рода. Младшему сыну было девятнадцать лет. Сейчас ему двадцать два, и он полноправный глава нашего почти уничтоженного рода. И сегодня они пришли ко мне.
— Но ты же изгнана.
— Изгнана, но всё равно часть рода, Томас. Я одна из них… по крайней мере, именно так они и считают.
— И чего они хотят? — я уже знал ответ, но решил на всякий случай спросить, вдруг ошибся.
— Чтоб я вышла замуж, — негромко ответила она. — За другого человека из нашего дома.
— И ты отказаться, как понимаю, не можешь. Вернее, можешь, но за это тебя накажут, да?
— Не совсем меня, Томас. Они сказали, что заставят меня выйти замуж так или иначе. Если потребуется, повезут силой. Но если я буду упираться… они убьют тебя. Если я откажусь, то они убьют тебя и всё равно вывезут меня. Томас, они знают о наших отношениях.
Теперь мне была понятна суть проблемы и почему Мария говорила про подставу.
Если бы она просто уехала от меня к ним, не сказав ни слова, то тогда меня как бы кинули. Я могу представить, как бы себя чувствовал, если бы Мария просто пришла, сказала «извини, пока», после чего просто уехала к другому. Или вообще, ничего не сказав, уехала. Я бы чувствовал себя преданным. Будто она всё решила за нас обоих.
Или Мария мне рассказывает, — что она, в принципе, и сделала, — из-за чего меня убивают. Или шлёт их, и меня убивают. Так или иначе, это выйдет мне боком.
Что касается наших отношений, то понятное дело сдали. Другой вопрос, кто именно? Я имел подозреваемых, однако в данный момент надо было решать проблемы непосредственно с домом.
— Они больно смелые в чужом городе, — недовольно заметил я. — Не боятся, что с ними что-то случится?
— Они скорее всего заручились протекцией одного из домов.
— Протекция одного из домов? В первый раз слышу об этом.
— Попросили вернуть долг, заплатили деньгами или связями, предложили выгодную сделку — так или иначе заплатили за то, чтоб их на этой территории поддержал дом, который имеет силу.
— Поддержка дома, значит… И что же это за дом? — спросил я.
— Я не знаю, Томас. Но если они говорят, что так сделают, то они так и сделают. И дом, обеспечивающий их протекцию… он помогать им не станет, но и в обиду не даст.
— Какая тесная у них, оказывается, дружба.
Мы смолкли.
Решение, конечно же, было. Решение всегда есть. Да только самые очевидные сразу отсекались, а неочевидные на то и неочевидные, что ты их не видишь. Во всяком случае я их не видел пока что, и все мои мысли сводились к банальной ликвидации уродов. На данный момент лишь тех, кто к нам пришёл. Но их прикроет местный дом, с которым я точно не потяну войну.
Откупить Марию? Боюсь, что тут надо что-то исключительное, как Соня, на что я, естественно, не пойду.
Спрятать Марию? Да, это вариант, но тогда они возьмутся за нас. Скорее всего сюда приехало не два человека, люди явно готовились, раз уж вызнали про меня. Следовательно, если спрячу Марию, будет развитие сюжета как с тем мстителем, только здесь будет противник посильнее, а прятаться будет на территории дома, обеспечивающего протекцию.
Война против них? Вполне, почему бы и нет? Но только если бы здесь их бы не покрывал кто-то из домов. Так бы ударили по ним, и всё. А там пока сюда их силы приедут, пока они тут будут нас искать — игра на чужой территории даже против слабого противника всегда очень опасна. Но с поддержкой местный всё резко меняется.
Так, нужно срочно решение и силы. Ясно, что наёмниками не отделаться, нужно что-то посерьёзнее. Например, те грёбаные вертолёты, которыми можно один раз жахнуть и сбросить, свалив всё на разборки дома. Да, нужно взять их. Даже представители дома будут менее охотно лезть на нас, если мы подкрепим свои аргументы тяжёлым вертолётом, который прилетел, жахнул и так же быстро скрылся.
Я говорил, что не существует в городе проблем, которых я не могу решить? Вот сразу и опровержение моих слов. Проблема есть — дом. Даже дом издалека, так как он вполне заручился поддержкой, получив банальную защиту, из-за которой мы не можем тронуть их.
— Слушай, а протекция как далеко распространяется? — спросил я.
— Что ты имеешь ввиду?
— Они защищают их вообще или на определённой территории?