— Просим вас, агнара Вальдр. У вас прелестный голос, и было бы приятно его послушать, — как данная агнара скромно потупилась, зарделась от видимого удовольствия и направилась к роялю.
Она недолго разговаривала с Карлиной, после замерла, в ожидании, когда зазвучит музыка, а я подняла взгляд на Аристана. Он убрал руку с моего плеча и сейчас обозначил аплодисменты, впрочем, как и остальные слушатели. Взгляд супруга был направлен на женщину, и мне вдруг стало неприятно. Вроде и ничего не произошло, всего лишь проявил вежливость, но я уже знала об отношении агнары Вальдр к диару, и желание встать и уйти я подавила усилием воли, ругая себя за мнительность и неразумные подозрения. И все же… «У вас прелестный голос», — так и хотелось передразнить мужа, и, признаюсь, я очень понадеялась, что это всего лишь комплимент все из той же вежливости, а голос у агнары окажется высоким и противным.
Однако Карли заиграла, агнара Вальдр прижала к груди переплетенные пальцы, и гостиную заполнил приятный мелодичный голос. Я сердито поджала губы, попыталась уговорить себя, что веду себя глупо, но ревность, подняв голову, уже не желала ее опускать. Тем более Аристан свою руку мне на плечо так и не вернул. Я переводила взгляд с женщины, певшей любовный романс, на мужа, слушавшего ее со всем вниманием, и чувствовала, как закипаю от злости. Тихо фыркнув, я попыталась расслабиться и посмотрела на Эйнора. Он тоже, как и все остальные, слушал агнару Вальдр, но неожиданно поймал мой взгляд и склонил голову, улыбнувшись. Вроде и не поддержал, а мне стало легче. Я улыбнулась в ответ.
— Браво, — воскликнула агнара Кетдил, когда агнара Вальдр закончила пение.
— Как же чудесно, — подхватила агнара Данкир и обратилась ко мне. — Не правда ли, ваше сиятельство?
— Да, чудесно, — я очень понадеялась, что моя улыбка выглядит мило. — А как вы считаете, ваше сиятельство?
— Очаровательно, — кивнул Аристан. — Я был бы не против послушать еще.
— Ах, — взмахнула агнара Вальдр ресницами, — если вы просите…
— Просим, — кивнула агнара Тагнилс.
— Конечно, просим, — поддержал Эйнор.
— Да-да, — из вежливости откликнулась и я, но заметила, что женщина ждет, когда ее просит диар. И он попросил:
— С вашей стороны это было бы мило, агнара Вальдр.
— Хорошо, — кивнула ломака и снова заговорила с Карли.
И снова это был любовный романс. Я подняла взгляд на мужа, в этот раз он заметил и улыбнулся мне. Немного успокоившись, я посмотрела на Вальдр. Наша певица заливалась соловьем, простерев руки в нашу с мужем сторону, и хоть глаза ее были закрыты, но мне чудилось прямое признание, и кровь еще сильней побежала по венам. И как я себя ни уговаривала и ни стыдила, ничего не могла поделать со своими чувствами. Мне настоятельно требовалось покинуть гостиную и проветрить голову, чтобы продолжать удерживать доброжелательное выражение на лице и не скрежетать зубами в открытую.
Когда уговоры начались снова, и агнара Вальдр уже совсем расправила плечи, я поднялась со своего места и, пообещав вскорости вернуться, покинула гостиную. Попросив лакея проводить меня в зимний сад, куда мы ходили с Карлиной, когда она показывала дом. Сад был ухожен, но мне показался скучен из-за однообразной растительности. Теперь же я искала в нем краткое уединение.
Лакей открыл передо мной дверь в сад и удалился, когда я отпустила его. Дорогу назад я запомнила. Неспешно прогуливаясь между кадками с растениями, стоявшими в углублении мраморных чаш, я заметила одинокую фигуру, сидевшую на скамеечке. Уже хотела удалиться, досадуя на то, что не нашла уединения, но все-таки прошла еще немного и узнала Ларси. Вот уж с кем у меня не было желания встречаться, так это с бывшей подругой. Я все же развернулась и собралась уйти, но теперь обернулась Ларси.
— Сама сиятельная диара, — насмешливо произнесла агнара Вердис, и я остановилась.
Повернувшись к ней, я чуть склонила голову, ответив прохладно-вежливо:
— Агнара Вердис, доброго вечера.
— Не старайся, — фыркнула Ларси. — Как у него у тебя все равно не получится.
— Откуда столько яда? — полюбопытствовала я, скрестив на груди руки.
Бывшая подруга поднялась со скамейки и прошлась в мою сторону. Одарив меня презрительным взглядом, она направилась на выход, но остановилась и снова развернулась ко мне. Я приподняла брови, вопросительно глядя на Ларситту. Она не спешила заговорить, только демонстративно оглядывала меня с ног до головы, пренебрежительно и даже брезгливо.
— Знаешь, Ларси, — начала я первой, — я не хочу искать твой дружбы, я и без нее прекрасно обходилась все эти годы. Я не собираюсь заигрывать с тобой, это ниже моего достоинства. Но я никак не могу взять в толк, с чего ты взъелась на меня. Судя по тому, что ты говорила, ты счастливая женщина, у которой все есть: муж, дети, положение в обществе. Так к чему эти змеиные пляски?
— Змеиные? — сузила глаза Ларси.
— Иначе не назовешь, — усмехнулась я. — Шипишь, извиваешься, пытаясь ужалить.
— Да кто ты такая, чтобы все это мне говорить? — взъярилась агнара Вердис.
— Диара Данбьерга, агнара Вердис, — с неожиданным смаком назвала я свой новый титул.
— Ты никто! — воскликнула Ларси, и я поморщилась от высоких ноток в ее голосе. — Ты должна была оставаться в своем лесу и не лезть в общество. Таким, как ты, здесь делать нечего. Тебя вытащили из грязи и нечего строить из себя аристократку. Ты нищенка! Пустышка, у которой за душой ни гроша!
Мне было неприятно. И, не будь этих месяцев рядом с диаром, беспрестанно пестовавшим меня и требовавшим держать лицо, я бы, может, и заплакала. Но я была ученицей Аристана Альдиса, и какая-то Ларситта Вердис не могла задеть меня больней, чем это сделал сам король или великосветская любовница моего мужа. Агнаре из провинции было до них далеко.
Я скользнула взглядом за спину Ларси и заметила своего супруга. Он стоял в дверях, припав плечом к косяку. Взгляд его сиятельства был направлен на меня, и я поняла, что он ждет. Ждет моего ответа. Может вмешаться и защитить, как это всегда делал, и перед светским обществом Данбьерга, и перед бывшей любовницей, и перед государем. Однако в этот раз я не хотела его помощи. Аристан столько толковал мне, что я должна сама научиться защищаться, и я хотела показать ему, что его уроки не прошли даром. Я снова посмотрела на бывшую подругу.
— Отчего же? — спокойно произнесла я. — Не такая уж я и нищая. У меня хотя бы есть душа, у тебя же лишь смесь яда и зависти. Если тебе нравится, можешь травить себя и дальше, у меня же есть занятия интересней. Счастливо оставаться, агнара Вердис. — Я сделала несколько шагов прочь, но обернулась и добавила: — Ах да, забыла сказать. Вы должны знать, что вы не являетесь особой, которую мы с мужем были бы рады видеть.
— Это всего лишь твоя болтовня, — сказала Ларси, оборачиваясь мне вслед. — Ты — пустое место, и диар…
— Прислушивается к пожеланиям своей супруги, — отозвался его сиятельство, обнаружив свое присутствие. — В данном вопросе я совершенно согласен с ее сиятельством. — После направился ко мне, подал руку и произнес, уже, кажется, забыв о Ларситте Вердис, словно ее здесь и не было. — Отчего вы не сказали, что хотите отдохнуть, я бы проводил вас.
— Я ушла ненадолго, — улыбнулась я.
— Однако мне этого времени оказалось достаточно, чтобы заскучать без вас, — ответил муж, и мы покинули зимний сад.
— Вы были так увлечены пением агнары Вальдр, — заметила я, не сдержав ворчливый тон, пользуясь тем, что мы остались одни. — Не думала, что мое отсутствие будет замечено вовсе.
— У агнары приятный голос. Мне, как человеку, обладающему музыкальным слухом, нравится слушать хорошие голоса, — несколько удивленно ответил Аристан. Затем остановил меня и развернул к себе лицом. Он приподнял мою голову за подбородок, вглядываясь в глаза в скупом свете свечей. — Флоретта, вы ревнуете меня к агнаре Вальдр?
— Вот еще, — сказала я и освободилась от его хватки.
После сделала несколько шагов и обернулась на смех его сиятельства. Он хохотал долго и от души, утирая выступившие слезы, а я рядом сопела сердитым ёжиком, как он сам выражался.
— Что смешного? — наконец, возмутилась я, и диар сгреб меня в объятья, уткнулся в плечо и продолжил сотрясаться от смеха. — Ваше сиятельство!
— Что ваше сиятельство? — пытаясь успокоиться, вопросил супруг.
— Что вы увидели смешного? — потребовала я ответа, и он снова зашелся в хохоте. — Аристан, я не буду с вами разговаривать!
Угроза возымела действие, и диар все-таки взял себя в руки, но время от времени все еще продолжал хмыкать. Я сопела, он утирал слезы, после обнял меня за плечи одной рукой, притянул к себе и поцеловал в макушку.
— Чудо вы мое, — все же решил высказаться его сиятельство. — Голос — единственное, что мне нравится в агнаре Вальдр. Голос и не более, Флоретта. Если бы он принадлежал другому человеку, я бы слушал с таким же удовольствием другую женщину.
— У меня нет голоса вовсе, — заметила я с досадой.
— Тогда голос — это единственное, чего у вас нет, драгоценная моя. Потому что в вас мне нравится все остальное, и отсутствие голоса я даже не замечаю. Так вы поэтому сбежали?
— Вы перестали меня обнимать.
— О, женщина! — воскликнул диар. — Если я однажды смогу понять все, что творится в женской головке, я смогу прослыть мудрецом… или сумасшедшим.
И он снова рассмеялся. Ткнув супруга в бок локтем, я улыбнулась и, наконец, успокоилась. Мы вернулись к гостиной. Еще на подходе до нас донесся мужской баритон. Голос был глубок с красивым тембром. Пел мужчина романс, и я невольно приостановилась, сжав руку его сиятельства, слушая певца. Диар вдруг скривился и едко произнес:
— Расчирикался соловей.
Я удивленно посмотрела на мужа и потянула его за собой в гостиную, мне хотелось послушать пение, сидя в кресле, а не стоя под дверями. Аристан подчинился как-то неохотно и даже недовольно. Это удивило. Как он сам сказал, красивый голос ему нравится слушать, а этот голос был превосходен. Намного глубже, чем у агнары Вальдр. Я бросила на мужа подозрительный взгляд, но он уже выглядел невозмутимым, и понять, что так ра