— Он выбрал меня, — наконец, ответила я. — Когда у него появилась его затея, речь велась о призраке, предназначенном вам в любовницы. Однако призрак развеялся, так и не обретя плоть, так чем же меня должна задевать попытка выбраться из безвыходной ситуации? Все мы полны разнообразных намерений, но судить стоит по делам, а не по замыслам. Действительность же показала, что Аристан не пожелал унизить ни себя, ни меня.
— Но диар выбрал именно вас для своих намерений, — заметил Эйнор.
— И я не устану благодарить Богиню, что это произошло, — улыбнулась я. — Он выбрал меня для своих намерений и ради меня от них отказался.
— Но если бы дядя не размяк…
— Ах, Эйнор, — отмахнулась я. — Всё предопределено. Стоит ли сейчас перечислять все если? Если бы вы были менее эгоистичны, то могли бы сейчас не увозить меня прочь от супруга, а находиться на вожделенной вами государственной службе. Возможно, качали на своих коленях собственного сына и жили в ладу с собой. А если бы Аристан не отправился в свое путешествие, или же не стал есть моллюсков, то он бы женился на той ужасной женщине и сейчас был бы совсем иным. Я бы осталась прозябать в нищете, и, возможно, небо бы обрушилось на землю на будущей неделе. Однако произошло то, что произошло, и вы увозите меня, горя мелочным мщением за свое ущемленное самолюбие, стараясь оговорить моего мужа. Но поверьте, я вижу опровержение всему, что вы мне говорите. И остается лишь понять, что вы задумали снова? Своему дяде вы уже сделали больно, наше счастье разрушили, вновь украли его жену. Что вам еще от нас надо?
Эйнор, слушавший меня до этого с непроницаемым выражением на лице, сейчас расслабился и широко улыбнулся.
— Эту тайну я пока оставлю при себе, дорогая, — сказал он. — Вы всё узнаете в свое время. Пока же наслаждайтесь поездкой и радуйтесь каждой прожитой минуте. Время так быстротечно… Что до вашего мужа, то он присоединится к нам позже. Уж поверьте мне, вас в моих руках он не оставит и пойдет покорно по следу, как пес на поводке.
Вот теперь мое спокойствие пошатнулось. Произнесенные младшим Альдисом слова, его намек на быстротечность времени… Меня вдруг замутило, и я прижала руку к горлу. Наблюдавший за мной из-под полуопущенных ресниц мужчина, усмехнулся и окончательно прикрыл глаза.
— Вы хотите нас… убить? — севшим голосом спросила я.
Эйнор приоткрыл один глаз, посмотрел на меня, будто кот на глупую мышь, и снова выпрямился, теперь открыв оба глаза.
— Зачем же, дорогая? — спросил он. — Вас убьет собственный муж, из ревности. Вы ведь сбежали с любовником, не так ли?
— Арис не сделает этого, — выдохнула я.
— О, разумеется, — улыбнулся мерзавец. — Но ведь из всего есть выход, не так ли?
— Вы хотите, чтобы вашего дядю обвинили в убийстве его жены? — прошептала я.
— Ни в коем случае, — младший Альдис склонился вперед, приблизив свое лицо к моему. — Даже если его обвинят, король прислушается к словам диара, а не к свидетелям. Однако все видели, как он дорожит вами. Дядюшкины вольности теперь сыграют мне на руку, и убедить, что Аристан Альдис, убив любимую жену, не смог пережить своего деяния и покончил с собой, будет вовсе несложно.
— Но что вы выигрываете от наших смертей? — воскликнула я, окончательно теряя самообладание.
— Свободу и диарат, этого вполне достаточно, — развел руками Эйнор. — Прежнее завещание силы не имеет, как вы уже знаете, а нового нет. И что мы имеем? А мы имеем последнего Альдиса, способного к продолжению рода. К тому же сыграть покаяние и показать, какой я хороший мальчик, мне будет несложно, и король передаст права на управление этими землями мне. Я покорно сделаю предложение указанной Его Величеством невесте, когда пройдет время траура, заслужу высочайшее одобрение и милость.
— А если король откажет вам?!
— Тогда я просто удовлетворюсь своей местью, хотя, признаться, потеря родового титула будет весьма огорчительна. Но я уверен, что всё выйдет, как я задумал. Высоких родов, состоящих в родстве с королевской семьей не так много, чтобы разбрасываться их потомками. Вы дрожите, тетушка, вам холодно? — с издевательской улыбкой спросил негодяй. — Вам нечего опасаться. Пока дядюшка не явится за вами, вы в безопасности.
Мать Покровительница, пусть мой муж вовсе за мной не придет! Пусть думает, что и вправду сбежала с любовником, пусть подозревает меня во всех грехах, только не ищет. Я отвернулась от младшего Альдиса, не в силах видеть отвратительное лицо, имевшее некоторое сходство с лицом моего супруга. И сейчас это казалось мне настоящей несправедливостью. Как Богиня могла наградить схожими чертами таких разных людей?
Неожиданно мне в голову пришла мысль, заставившая вновь повернуться к Эйнору. Он снова откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза, храня на своем лице умиротворение.
— Но постойте! — воскликнула я. — Как же вы собираетесь провернуть всё это злодеяние? Вы ведь сами назначили себя на роль моего любовника, и если станет известно, что вы причастны…
Молодой человек открыл глаза, коварно ухмыльнулся и подмигнул мне, так ничего и не ответив. После снова закрыл глаза, скрестил руки на груди, показывая всем своим видом, что разговор окончен. Однако я так не считала. Поджав губы, я не сводила взгляда суженных глаз с подлеца, испытывая невероятное желание броситься на него, сжать горло и не отпускать, пока этот молодой и цветущий мужчина, скрывавший за привлекательной внешностью черный нрав, не отдаст душу Проклятому Духу.
— Вы опять сопите, — вдруг сказал Эйнор, не открывая глаз. — Фло, вы все-таки забавная женщина. Не смешная, заметьте, а забавная до умиления. — Теперь он смотрел на меня. — Мне искренне жаль, что вы оказались невольно вовлечены в наше противостояние с дядей. Должно быть, с вами приятно сойтись близко. Лицо диара, сияющее довольством и покоем, говорит о многом. Признаться, я даже немного завидую ему. Неподдельная искренность встречается так редко.
— Ах, перестаньте, — отмахнулась я. — Какое может быть для вас удовольствие рядом с невзрачной особой? Вас ждут иные женщины. Мечтайте о них, а я уж как-нибудь обойдусь без ваших сомнительных комплиментов.
Мой похититель весело рассмеялся.
— Вы во всем ёжик, Флоретта. Вас задели мои слова, брошенные дяде, чтобы еще больше разозлить его? Пустое. Да, вы не красавица, и вам это известно. Но вы и не уродливы, а ваша непосредственность добавляет вам очарования.
— Как вы добры, — язвительно ответила я. — Жаль, не могу ответить вам тем же. Пусть я и не красавица, зато не таю за внешней привлекательностью темную душу.
— Вы находите меня привлекательным? — не без самодовольства спросил Эйнор, и я фыркнула, не желая продолжать разговор, который доставлял ему удовольствие.
Вместо ответа на заданный вопрос, я вернулась к намерениям негодяя. Они интересовали меня намного больше. В конце концов, от этого зависели три жизни, одна из которых еще даже не началась.
— И все же, Эйнор, ведь есть еще Карли Кетдил, которая написала мне письмо. Она может показать, что действовала по вашему наущению.
— И что? Да, я просил ее написать, да, мне была неприятна размолвка с дядей. Ее причины никто не знает. Наш разговор во время танца никто не слышал, причина, по которой я покинул дядюшкино поместье тоже. А люди диара подтвердят, что проводили меня до границ диарата по приказу его сиятельства.
— Но Карли писала позже!
— Да, Карли писала позже, но скажет, что написала после бала в честь вашего дня рождения, — ответил Эйнор, самодовольно улыбнувшись. — Она встречалась со мной наедине, а в этом девушка ни за что не сознается. Их дом я посещал, чтобы попрощаться, вскоре после того, как был отправлен в городской особняк. Официально я со всеми попрощался еще тогда, и Карли скажет, что письмо писала во время того посещения. Но мы виделись наедине еще несколько раз после этого. Влюбленные девицы, знаете ли, бывают так доверчивы и податливы…
— Вы обесчестили ее?! — с негодованием воскликнула я.
— Нет, — усмехнулся младший Альдис. — Это было бы несложно, девушка слишком проста и романтична для долгого сопротивления, но соблазнять агнару Кетдил было не в моих интересах. Жарких признаний и тайных записок со стихами оказалось достаточно. Что до ее письма, то я, конечно, желая защитить честь невинной девушки, попросил сказать, если письмо окажется в чужих руках, не сознаваться о дне, когда оно было написано. Карли не глупая девочка, к тому же доверчивая. Она сама понимает, что открывать тайну наших встреч будет губительно для ее репутации. Я ответил на ваш вопрос?
— Остаются мой брат и агнар Наэль, — заметила я. — Они знают истинную причину, по которой вас изгнал дядя.
— Разумеется, — кивнул Эйнор. — Кетдилы расскажут, как я был расстроен этим обстоятельством, потому-то Карли и приняла в моей судьбе живейшее участие.
— Но они видели, как вы целовали меня, и как я сопротивлялась! — воскликнула я, не в силах поверить, что возможно так виртуозно использовать любую мелочь.
— Каюсь, не устоял, — вздохнул негодяй. — Вы были так красивы в тот день, а я выпил несколько больше, чем полагается. Неверно истолковал вашу улыбку и поплатился за свою минутную слабость ссорой с ревнивым дядюшкой. Но потом я очень-очень раскаивался в своем поведении, у меня даже есть свидетели, — Эйнор хитро взглянул на меня, и я задохнулась от желания выцарапать ему глаза.
— Охотничий домик, — глухо произнесла я. — Прислуга диара знает, что нас с вами застали вместе.
— Ох, какая же вы неугомонная, Фло, — покачал головой Эйнор. — И дотошная, как ваш муж. Он тоже душу вытянет своими вопросами. Не волнуйтесь, у меня и на это есть объяснение. Да, я наведывался в охотничий домик для встреч с некой дамой, имя которой не могу разглашать, и в тот день застал там вас с вашим любовником. Мерзавца я выгнал, но было уже позднее время, и я, из опасения везти вас в поместье, остался с вами до утра. Но ведь ничего не было! Как я могу покуситься на жену своего дяди? А утром нас нашли, и его сиятельство, неверно истолковав произошедшее, избил меня и отправил со своими людьми до границ диарата. Они видели, как я уезжал.