» и подразумевает безжизненный объект, это можно забыть. Но полные ужаса и боли глаза детей, которыми торговали, как мясом, забыть нельзя. Она не имеет права забывать, потому что в произошедшем есть и ее вина. Она могла быть внимательнее к доказательствам. Могла работать эффективнее. Если бы она это сделала, дети не страдали бы так долго. И – кто знает – возможно, не страдали бы вовсе, не попали бы в лапы к этим людям… если тех, кто творит подобное, можно называть людьми. Они отправились за решетку. Получили наказание. Но ее ад так же темен, как раньше, и его воздух до сих пор пропитан душной неизбежностью и отчаянием.
Все было немного проще, когда детектив Лейб могла разделить этот ад с другим. Да что там. Все было намного, намного проще. У офицера Рэймонда Лока тоже был свой ад, и им нравилось бродить по дорогам воспоминаний из прошлого, держась за руки. В те времена он носил длинные волосы, обожал драные джинсы, водил старую машину, высаживал по две пачки красных «Marlboro» в день и умел смеяться так заразительно, что это действовало даже на Витторию. Рэй жил в крохотной квартире в спальном районе: отопления зимой не видать, горячая вода течет из крана разве что по большим праздникам (неизменно ржавая), на ужин – изысканные блюда вроде лапши быстрого приготовления или фаст-фуда из ближайшей забегаловки. По ночам они с Витторией лежали в постели, курили одну сигарету за другой, иногда приговаривали пару бутылок дешевого виски и говорили о войне, о смерти, о боли, о встречах и расставаниях, о том, каково это – лишаться всего, а потом выстраивать жизнь заново. Не затрагивали только одну тему – собственные чувства. И, наверное, это к лучшему. Если бы они перешагнули эту грань, то появление Алисии Кантер Виттория бы не пережила.
А появилась она внезапно, как гром среди ясного неба. Возмутительно красивая женщина даже по меркам обращенных. Длинноногая красавица с шикарными платиновыми волосами, будто сошедшая с обложки модного журнала. Рэя можно было понять. Мужчина, который не влюбится в такую, либо слепой, либо предпочитает спать с себе подобными. Когда Виттория впервые увидела их вместе, они беседовали возле кофейного автомата в коридоре полицейского участка. Профессиональный диалог коллег: заместитель руководителя отдела криминалистической экспертизы и детектив из отдела по борьбе с наркотиками. Алисия улыбалась, перебирая в пальцах только что купленный стакан с кофе. Рэй кивал, спрятав руки в карманы джинсов – не таких драных, как обычно, положение обязывало. Ничего настораживающего в этой сцене не было, но Виттория поняла, что лимит ее счастья исчерпан. Все когда-нибудь заканчивается. И плохое, и хорошее.
До сих пор она задавала себе вопрос без ответа: любила ли она Рэя? Любил ли он ее? А любил ли он Алисию Кантер? За пять лет, проведенные рядом с ней, он стал другим. Улыбался меньше – так, будто хранил улыбки и смех только для своей женщины. Начал коротко стричь волосы, одевался иначе, дорого и со вкусом (хотя дешевым джинсам не изменил). Переехал в Зеленый район, пригород, где селились богачи. А после ее смерти его будто подменили. Он окончательно замкнулся в себе, и даже Кит Вагнер, лучший друг, разводил руками. Рэй вернулся в отдел криминалистической экспертизы. Все знали, что он вернется. Но теперь то был другой Рэй. Хотела ли Виттория все вернуть? Верила ли она в то, что под этой маской скрывается мужчина, к которому она могла прийти посреди ночи без звонка? Наверное, да. Но была ли она готова к тому, чтобы в очередной раз оказаться в роли брошенной женщины? Вряд ли.
Звонок сотового телефона прорезал мертвую тишину комнаты. Виттория вздрогнула, чудом не уронив кружку на пол, и достала телефон. Легок на помине, мерзавец.
– Детектив Лейб слушает.
– Ощущение такое, что я позвонил в полицейский участок.
– А что ты надеялся услышать? Мой сонный голос и пожелание отправляться подальше?
– Я знаю, что твои приятели из снов уже явились, и ты не в кровати. Работаешь?
– Что ты хотел, Лок? Кстати, а какого дьявола ты не спишь?
– Еду в спортзал.
Виттория посмотрела на неоновые цифры наручных часов. Начало четвертого утра. Самое время для спортзала, психопат хренов.
– Мне нужно восхититься тем, как усердно ты работаешь над своим телом?
– Почему бы и нет? Я люблю, когда мной восхищаются. А позвонил я для того, чтобы предложить тебе присоединиться. Мой сегодняшний план – пятнадцать километров на беговой дорожке, но ради спарринга на боксерском ринге я сделаю исключение.
Детектив Лейб оглядела свой маникюр и с удовлетворением отметила, что он идеален. Спарринг – неплохая идея. Тем более что пленки с допросами прослушаны на несколько раз, а от фотографий, сделанных криминалистами, рябит в глазах. Плюнуть на все, сесть за руль и…
– Ты уже открыла шкаф и выбираешь спортивную форму? – вновь заговорил эльф. – Надень что-нибудь соблазнительное и обтягивающее. Тут компания очаровательных пожарных, я рассказал им о тебе, они делают первые ставки.
– Может, мне явиться голой?
– Во имя всех богов, Лейб. Тогда все поставят на тебя, а это будет нечестно. Я серьезно. Ты приедешь? Тренажерный зал неподалеку от «Золотых вязов». Ну, ты знаешь.
– Извини, Лок, не сегодня. У меня нет настроения для спарринга.
– Опасаешься, что коллега уделает тебя одной левой?
– Еще бы. Я помню, какой у тебя удар левой. Эндрю – тот уж точно запомнит на всю жизнь.
– Эндрю? – удивился Рэй. -А, Эндрю. Блондин-вампирчик, который работает с Даниэлем Каденом? У него еще разряд по боксу, да? Помнишь, как он выделывался перед всем участком в день сдачи нормативов и звал меня на ринг? Я должен был ответить на вызов. Поделом ему – не будет пропускать удары, слюнтяй. Ладно, не хочешь спарринга – придумаем что-нибудь другое.
– Нет, Рэймонд. У меня полно работы. Я поняла, что эту ночь ты провел вне постели офицера Нур, объяснение было чертовски элегантным. А теперь говори прямо, зачем звонишь.
– Вот об офицере Нур я и хотел с тобой поговорить, Виттория. Объясни мне, какого хрена тут происходит, и почему вы превратили сегодняшнее совещание в фарс.
– Ты уже сел в кресло Гайлы, и я должна давать тебе объяснения?
– Если ты до сих пор не поняла, я теперь ее наставник, и я хочу знать, какая муха тебя укусила. Такого отношения к моей подопечной я не потерплю.
Виттория посмотрела на давно потухшую сигарету и швырнула ее в кружку.
– К твоей подопечной. Вот как мы заговорили. Какого хрена тут происходит? А вот какого. Белобрысая сучка меня раздражает. Меня раздражают ее тупые теории, ее тупые вопросы и ее тупое желание выслужиться. А после того, как она стала твоей, с позволения сказать, подопечной, она начала раздражать меня еще больше. Потому что теперь стажер, – подчеркнула она последнее слово, – Терри Нур работает в отделе криминалистической экспертизы. У нас мало выскочек? Мы должны расследовать гребаные преступления, а не выслушивать треп студентов полицейской академии!
– «А еще ты повел ее в ресторан, Лок».
– Что? – опешила Виттория.
– Ты забыла добавить самое главное. Я повел ее в ресторан.
– Да плевать мне на то, куда ты ее водишь! Ты в своем репертуаре, Лок, слышишь только то, что хочешь!
– Твою мать! – вспылил эльф. – Это ты нихрена не слушаешь! Знаешь, что я сказал Гайле?! Что решение принять тебя в следственную группу было ошибочным, потому что ты будешь портить всем кровь!
– Рэй, – понизила голос Виттория. – Я до сих пор думаю, что Терри Нур – тупая сучка, и она меня раздражает. Но у нас два трупа. И речь, скорее всего, идет о серийном убийце. Мы – все мы – должны вести себя профессионально.
– Верится с трудом.
– Это первое. Второе. Я не пришла в ресторан потому, что хотела дать вам возможность познакомиться поближе. Думаю, есть вещи, которые она хотела обговорить с наставником наедине. Мне не следовало писать сообщение с упоминанием о свидании. Прости, я была неправа.
– Ага, и я уже знаю, что будет третьим. Ты не едешь в спортзал потому, что и вправду боишься моего удара левой.
– А в спортзал я не еду потому, что хочу достать из холодильника здоровенный кусок торта и съесть его перед телевизором.
– Ты купила телевизор?..
– Кошачий телевизор. Я буду есть торт и смотреть в окно.
– Неплохой вариант, – поддержал собеседник. – Ладно, настаивать не буду. Увидимся утром.
– И еще кое-что, Лок. Предложение о спарринге я рассмотрю. На сердце неспокойно при мысли о том, что жертва Эндрю останется неотомщенной.
***
13 ноября 2002 года, утро
Треверберг
В половине восьмого утра парковка возле участка была практически пустой. Виттория оставила машину возле золотистого «мерседеса» Гайлы, в отличие от волчицы, выровняв колеса в соответствии с разметкой, забрала сумочку, пакет с кассетами и две картонные коробки с только что купленной выпечкой и направилась к главному входу. По пути она миновала темно-зеленую «мицубиси» Кита Вагнера и «тойоту» Терри Нур, которая раньше, по всей видимости, была белой, но получила вторую жизнь и стала жемчужной. А вот место заместителя начальника отдела криминалистической экспертизы, где Рэй парковал свою вишневую «мазду», еще никто не занял. Тот, кто приходит на совещание следственной группы последним, тоскливо разглядывает жалкие остатки выпечки. Хочешь угощение – выезжай из дома пораньше и не попадай в «пробки».
Виттория расписалась в журнале у дежурного в холле, отбила электронный ключ в кабинете, который делила с сестрой Анной (та вторую неделю кряду жарилась на солнце в Таиланде и каждый день высылала фотографии побережья, уютного домика и свежих фруктов), и направилась в комнату для совещаний. Ночью она прослушала кассету с записью беседы Рэя и Донны Паркс раз двадцать и раз тридцать прокрутила зафиксированный на цифровой диктофон допрос Мелании Шоу, но озарение ее так и не посетило. Самоубийства выглядели самоубийствами, а красочные детали вроде писем, отправленных самим себе, лишь подчеркивали очевидность сделанных ранее выводов. Майкл Шоу и София Крейн были психически нездоровыми людьми и расстались с жизнью по доброй воле. Помимо всего прочего, две смерти – это еще не серия.