– Вы просили докладывать обо всех случаях самоубийств в городе, даже если они не связаны с художниками. Минут сорок назад одну из наших машин вызвали в Цветочный квартал. Парень глотнул кислоты, которой чистят кафельную плитку. Его нашла сожительница. Она работает официанткой в «Девяти совах», вернулась после ночной смены – и вот такой сюрприз.
Детектив Хилборнер глянула на наручные часы. Половина третьего. Этот маньяк чертовски пунктуален. Все убийства – если их можно называть убийствами – совершены в промежутке между двумя и тремя часами ночи.
– Спасибо, офицер Пауэрс. Лок уже там?
– Да, мэм. Криминалисты будут с минуты на минуту.
– Точный адрес?
– Цветочный квартал, улица Ландышей, второй дом, первый этаж, квартира номер один. Позвонить детективу Лейб?
– Разумеется. Я выезжаю.
Альберт перевернулся на другой бок и успел задремать. Он выгодно отличался от подавляющего большинства мужчин Гайлы тем, что не устраивал концертов по поводу ее ночных отлучек и не закатывал сцен ревности. Ревность волчице нравилась, но в малых дозах. А опыт говорил, что далеко не все знают в этом меру. Доктору Альберту Родману было плевать и на работу детектива Хилборнер, и на других ее любовников. Его интересовало только одно: приятное времяпрепровождение с красивой и умной женщиной, включавшее хороший секс. В этом их с Гайлой предпочтения совпадали.
Несколько раз она ловила себя на мысли о том, что их роман затянулся. Уж не привыкла ли она к нему? Не влюбилась ли? Нет. Но она скучала. Глупо скучать по темному эльфу, особенно если ты волчица и можешь получить любого мужчину. Но было в Альберте что-то невыносимо притягательное. Что-то, чему она просто-напросто не хотела сопротивляться.
– Уходишь? – сонно поинтересовался гость, растягиваясь поперек кровати.
– Да. Утром не вернусь. Сразу поеду на работу. – Она помолчала. – Кажется, у меня закончилось молоко.
– Выпью кофе без молока.
Гайла открыла платяной шкаф.
– Через пару дней я уезжаю в Штаты, – сказал Альберт.
– Надолго?
– Понятия не имею. Ты же знаешь, здесь я вроде как в гостях. Большую часть дел мы с Филиппом решаем удаленно. А там у меня исследования, практика…
– … жена.
Это слово сорвалось с языка прежде, чем детектив Хилборнер успела понять, что говорит лишнее.
– Ну, ты вряд ли будешь скучать в одиночестве, – ответил эльф. Гайла до сих пор стояла к нему спиной, но по голосу понимала, что он улыбается.
– Уж не заскучаю, будь спокоен.
– У нас с Велурией сложные отношения. Они никогда не были простыми, а в последнее время все из рук вон плохо. Я люблю ее, иначе бы не женился, но иногда мне хочется… чтобы все было понятным. Без вопросов, на которые нет ответов, без пауз, которые слишком затянулись.
– Да-да, – кивнула волчица, натягивая тонкое платье из ангорской шерсти на голое тело. – А теперь ты заткнешься, Альберт Родман. В противном случае этот вечер в моей постели станет для тебя последним.
– Прости, – тут же извинился он.
– Не извиняйся. Лучше езжай в Штаты, оттрахай свою жену как следует и заделай ей еще ребеночка. Кажется, у вас уже есть один?
– Двое.
– Тогда заделай третьего. Детей много не бывает, как поговаривала моя мать.
– Оставить ключи под дверным ковриком?
Гайла выпрямилась, разглаживая платье на бедрах, и посмотрела на гостя, который до сих пор лежал с закрытыми глазами. И подумала – уже в который раз – о том, какая же дура эта Велурия Родман, со своим образованием, деньгами, модельной внешностью и постом вице-президента фармацевтической фирмы. Потому что только последняя дура будет терпеть мужа, который заглядывает под каждую юбку. А, может, она все знает? Конечно, знает. Женское чутье подсказывало детективу Хилборнер, что Велурия Родман – отнюдь не дура. Напротив, она очень мудрая женщина. Лучший способ намертво привязать к себе мужчину – закрывать глаза на его недостатки. Полезный навык, который Гайла так и не освоила. Не то чтобы она к этому стремилась, но в моменты слабости завидовала женщинам, которые ее в этом превзошли.
– Разве ты не собираешься возвращаться?
– Конечно, собираюсь.
– Тогда они тебе еще понадобятся.
***
Цветочный квартал был знаменит среди городских жителей по трем причинам. Во-первых, из-за дурацких названий улиц вроде «улица Ромашек», «улица Колокольчиков» и «улица Фиалок» (Гайла считала, что тут не хватает чего-нибудь экзотического в духе «улица Ядовитого Плюща» или «улица Комариной Росянки»). Во-вторых, из-за вечных конфликтов здешних обитателей с властями на почве уборки мусора. Якобы городские службы опорожняют баки не так часто, как хотелось бы, и на улицах воняет. Частная компания по уборке мусора исправно опорожняла баки, когда погода баловала теплом, но поздней осенью и зимой ее представители являлись сюда в лучшем случае раз в неделю. Городские службы стремились исправить положение, но их к драгоценному мусору не подпускали ни на шаг – именно так, полагали жители Цветочного квартала, следует поступать с теми, кто однажды не оправдал доверия. Жители эти в большинстве своем были знаменитыми и состоятельными – третья причина, по которой многих притягивал этот район. Вы могли приобрести здесь квартиру за относительно небольшую сумму (дороже, чем в спальных районах, но намного дешевле, чем в «Золотых вязах» или пригороде) и обзавестись милыми спокойными соседями, которые редко бывают дома и не имеют привычки жарить у вас под окнами шашлыки в три утра.
Патрульные машины заезжали в Цветочный квартал редко: за последний год Гайла могла вспомнить один случай нападения на пожилую даму, у которой украли бриллианты (как выяснилось позже, фальшивые – «только дурочки выходят на улицу в темное время суток в настоящих бриллиантах, они лежат в моем сейфе, леди полицейский»). Самоубийства? Что вы. Один из самых благополучных районов Треверберга. Здесь нет и не может быть никаких самоубийств! А если происходило что-то подобное, то на улицу высыпали все. Подходя к нужному дому, Гайла заметила в толпе несколько знакомых лиц. Кассандра Фэй, владелица ночного клуба «Абсент для феи», куталась в накинутое поверх шелкового халата пальто. А рядом с ней – кто бы мог подумать? – стояла мисс Восходящая Звезда Новостей.
– Детектив Гайла Хилборнер, руководитель отдела криминалистической экспертизы, полиция Треверберга, – заговорила волчица, показывая красотке значок. – Завтра мы соберем пресс-конференцию, леди, и подробно расскажем о случившемся. А сейчас отправляйтесь домой и позвольте криминалистам делать их работу.
Миленькое личико Мирины Грейс вытянулось от удивления. Гайла думала, что для светлой феи она чересчур умна и амбициозна. И слишком часто сует нос туда, куда не следует.
– Если руководитель отдела криминалистической экспертизы собственной персоной является на место преступления, значит, дело и вправду важное, – заявила она с серьезным видом. – Жители Треверберга имеют право на то, чтобы узнать подробности в кратчайший срок. Главная заповедь журналиста, детектив Хилборнер – сообщать аудитории…
– Иди домой, девочка, – перебила Гайла. – Выпей чаю, напиши что-нибудь в свой блог. Читатели заждались.
– Всего лишь несколько вопросов, детектив Хилборнер…
– Не будь настырной, иначе я отгрызу тебе голову. Ты знаешь, я могу.
Рэй стоял у подъезда, поглядывая на часы. Вид у него был недовольный.
– Я пропустил тренировку, – уведомил он волчицу.
– Выбирай более подходящее время для спорта.
– Более подходящие, чем три ночи? Хотя, если принять во внимание события последних дней, мне нужно соотносить свой график с графиком веселья маньяка. Между прочим, я был в шаге от того, чтобы уломать Витторию пойти со мной. Вечно эти убийцы портят всю малину. А потом ты ноешь двадцать четыре часа в сутки: найди себе бабу, Лок, постоянную, нормальную бабу.
– Где Виттория?
– Понятия не имею. На телефон не отвечает. Может, спит. Иногда ей удается проспать всю ночь, не то, что некоторым.
Рэй потер руки, пытаясь согреться. Ночь выдалась чересчур холодной для середины ноября.
– Пойдем до того, как я окончательно превращусь в кусок льда? – предложил он. – Йони уже там, я просто обязан потоптаться на месте преступления и услышать очередное «скотч!».
Гайла окинула взглядом стоявших на тротуаре людей.
– Дежурный говорил про подружку самоубийцы. Она наверху?
– Сожительницу, а не подружку. Да, она наверху. Раздавленной горем не выглядит.
– Ты уже с ней говорил?
– Попытался. Идем. Может, тебе повезет больше, хотя я в этом не уверен.
***
В чисто убранном подъезде второго дома по улице Ландышей пахло хорошими духами и сладкой выпечкой. Поднявшись следом за Рэем по лестнице и нырнув под натянутую поперек дверного проема ленту с надписью «полиция, не пересекать», волчица поняла, что аромат еды исходит отсюда.
– Скотч! – раздалось из глубины квартиры знакомое приветствие детектива Флеминга.
– Я тоже рад тебя видеть, Йони, – ответил Рэй. – И все жду, когда ты хотя бы разок…
– Ой, волчица! – перебил его высокий женский голос. Слыша такие, Гайла думала о густо накрашенных актрисах из теленовелл.
Замершая в дверях кухни девушка с пышными платиновыми кудрями, напоминающими дешевый парик, и вправду походила на актрису из теленовеллы. В одной руке она держала кружку, во второй – надкушенный пончик с яркой присыпкой и смотрела на детектива Хилборнер во все глаза.
– Ты и есть подружка? – спросила Гайла у блондинки.
– Мы просто живем вместе. – Девица откусила от пончика и добавила: – Жили. А вы и вправду волчица?
– Саммер Лауфман, – представил Рэй. – Мисс Лауфман, это детектив Гайла Хилборнер, руководитель отдела криминалистической экспертизы. Она хочет задать вам несколько вопросов по поводу Нильса. А я помогу своим коллегам. Хорошо?
Блондинка пожала плечами с таким видом, будто не понимала, чего от нее хотят, и бросила на волчицу затравленный взгляд.