– Она и раньше слишком часто об этом говорила. А после того, как из рыжей превратилась в брюнетку, и вовсе повторяет чуть ли не каждый день. Устроил бы ты своей начальнице досуг, что ли?
– Даже если бы мог, не устроил бы. Она не в моем вкусе. Чересчур умна.
Гайла поцокала языком.
– Ты прав. Это ее портит. Уж лучше бы она перекрасилась в блондинку. Было бы проще производить впечатление дурочки на новых знакомых.
– Боюсь, это не про мисс Ти.
– Да, увы. Пока, Каден. Загляну после обеда за расшифровкой сообщений Нильса Крейна.
– Кажется, я сказал…
– А после того, как расшифруешь их, можешь отправляться к Локу и бить ему морду за приятный сюрприз с неразговорчивым Лоуренсом Уайтом столько, сколько захочешь. Я ничего не имею против. Тем более что до нового объявления его прямой руководитель – не детектив Гайла Хилборнер, а капитан Этьен Боннар.
***
Вернувшись в отделение предварительного заключения, волчица расписалась в журнале Джорджа и подняла глаза на стажера.
– Мистера Лоуренса Уайта в допросную комнату номер три, пожалуйста, – сказала она.
– Но он ведь только что… – начал Джордж, но запнулся, увидев улыбку Гайлы. Ничего хорошего эта улыбка не предвещала.
– Он немного посплетничал с офицером Каденом, – закончила она. – А теперь пришло время настоящего допроса. Надолго я его не задержу. К завтраку успеем. Что подают в тюрьме на завтрак?
***
Темные чуть волнистые волосы Лоуренса Уайта здорово отрасли – они достигали лопаток, и он собрал их в хвост. В последний раз Гайла видела его чуть больше двух лет назад, но он почти не изменился, разве что набрал немного веса, и это ему даже шло. Вид у старого знакомого был, как водится, небрежный, и щетина вписывалась в этот образ идеально.
– Привет, – поздоровалась волчица. – Помнишь меня?
Вместо ответа Лоуренс поднял брови и улыбнулся. Охранник усадил его за стол напротив детектива Хилборнер.
– Снимите с него наручники.
– Вы уверены, мэм?
– Конечно. Это же хакер, а не серийный убийца. Ты не будешь драться, если с тебя снимут наручники, правда, Лоуренс?
В темных глазах эльфа промелькнуло что-то, напоминающее страх. Охранник снял с его запястий стальные браслеты и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
– Последняя возможность показать себя с хорошей стороны и начать конструктивный диалог, Лоуренс?
С таким же успехом она могла бы разговаривать с камнем. В камеру предварительного заключения центрального управления полиции Треверберга Лоуренс Уайт попадал чуть ли не каждый месяц. Обвинения были разными: от взломов чужих компьютеров до вполне себе реальных взломов сложных замков, от квартирных до сейфовых. Как-то раз его привезли сюда по обвинению в организации ограбления депозитарных ячеек «Банка старого Треверберга», хранилища, попасть в которое было еще сложнее, чем в Пентагон. Но доказать ничего не удалось. Лоуренс использовал простую как мир стратегию: молчал во время допросов. Почему же свидетели, коих полиция находила всегда, не давала показания против мистера Уайта? Потому что свидетели эти искренне верили в его невиновность. Лоуренс умел убеждать не только людей, но и темных существ. Делал он это с помощью ряда навыков, которые в современном мире считались почти забытыми.
Гайла выхватила из кармана брюк нечто, со стороны сошедшее бы за изящное украшение. Серебристая цепь оставила в воздухе нежно-голубой след. Лоуренс хотел было отдернуть руку, но не успел: его правое запястье обхватывал тонкий, как нить, браслет.
– Что это такое, детектив Хилборнер? – Голос у него был низким и глубоким и совершенно не вязался с внешностью. – Вы принесли игрушку, которая развлекает вас и вашего любовника в спальне?
– Закончишь сам – или тебе помочь?
После секундного колебания эльф просунул руку во второй браслет. Нить тут же обвилась вокруг запястья. Невидимая сила завязала странную материю в узелок. Остаток нити, в котором больше не было потребности, рассыпался серебристой пылью.
– Я всегда знал, что ты опасная женщина. А если эта штуковина случайно превратится в удавку и обовьется вокруг моей шеи?
– Эту нить из храмового серебра заговорили специально для меня. Обвиться вокруг твоей шеи она может, но вряд ли это произойдет случайно. – Гайла откинулась на спинку неудобного пластикового стула и скрестила руки на груди. – Ну что? Поговорим? Или ты вернешься в камеру, где полным-полно народу? Нить из храмового серебра на твоих запястьях они не увидят, но изображать слепого, немого и глухого будет в разы сложнее. Ты больше не сможешь притворяться пустым местом. Это немного забавно, да, Лоуренс? Твои предки-следопыты в армии янтарных Жрецов не брали в руки оружия из храмового серебра вовсе не потому, что были уверены в своем искусстве, а потому, что этот металл блокировал их дар. Еще мгновение назад ты мог обмануть любого человека, притворившись кем угодно. – Гайла подняла руки к лицу, сцепив их так, будто на нее надели наручники. – А теперь ты такой же, как все. Обычный темный эльф.
– В тебе проснулась страсть к длинным пустым монологам. Ты стареешь. – Лоуренс оглядел нити, опутывавшие его запястья. – Сколько тебе? Кажется, около сорока? Самое время обрести свою стаю и рожать волчат. Будешь сидеть у костра со звериной шкурой, накинутой на плечи, и рассказывать деткам истории о полицейской карьере. Кстати, насчет деток. Я все хотел спросить. Ты можешь зачать ребенка только в том случае, если совокупляешься со своим партнером в теле волчицы? Или вы преуспеваете в штамповании щенят более человеческим способом? Ты когда-нибудь видела, как это делала твоя мамочка?
Гайла сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Она бы с удовольствием разбила парню нос, но понимала, что это следует безропотно проглотить. Не только потому, что разбивать носы в комнатах для допросов чревато в лучшем случае разжалованием в офицеры, но и потому, что они здесь не ради споров.
– Нет. Но я уверена, что ты отдал бы все за то, чтобы посмотреть. Правда, вряд ли она подпустила бы тебя к себе меньше чем на милю.
– Она скромница? Не самое типичное качество для волчиц.
– Мы оба знаем, что твои попытки заговорить меня провалятся с треском. – Детектив Хилборнер вновь села прямо, уперла локти в стол и посмотрела на эльфа. – Рассказывай.
Лоуренс широко зевнул и склонил голову к плечу.
– Ужасно спалось в этой камере, – пожаловался он.
– Могу посадить тебя туда еще разок, чтобы твой язык наконец-то развязался. Хотя куда уж больше. Говори, Уайт. Ты можешь помочь следствию. Мы попусту теряем время. А ты мог бы сидеть за рулем своей машины и направляться домой. Хочешь поспать в нормальной постели?
– В чьей, например? – изобразил удивление эльф.
– В своей.
– Звучит неплохо. Вот только до старой половины я вряд ли доберусь до обеда. Ведь до этого мне нужно приехать в район Новой надежды, на улицу Осенних костров. Там осталась моя машина. Вряд ли стрелявшая в меня леди перегнала ее на парковку полицейского участка.
– Твою машину забрали на штрафную стоянку.
Лоуренс приоткрыл рот от удивления.
– Издеваешься? Мне еще и машину со штрафной стоянки забирать?!
– Сейчас я повторю это во второй раз. В третий раз я обращусь в то животное, в которое пожелаю обратиться, и тебе придется беседовать с ним. Не обещаю, что беседа закончится мирно. Рассказывай.
– Ну и манеры у вас, волчиц. – Эльф снова оглядел нить на запястьях. – Ловко придумано. Вы не владеете магией, но можете заплатить за такую безделушку и использовать ее в дальнейшем. Другие на заговоренную вещь не позарятся. – Он поднял взгляд на детектива Хилборнер и тут же его отвел, видимо, заметив в ее глазах красный огонек. – Ладно, не злись. А то еще сожрешь меня, а потом будешь мучиться от несварения желудка. Ему нужны были фотографии.
– Что? – переспросила Гайла.
Эльф поднес руки к лицу и потер указательным пальцем обросшую щетиной щеку.
– Заказчик. Ему нужны были фотографии из квартиры Донны Паркс. Снимки из мастерской. Мольберт, рисунки, черновики, скетчбук и прочая.
– Кто он?
– Не знаю. В моем мире людей и темных существ не расспрашивают о таком. Если кто-то не называет имени, значит, другим не нужно знать его имя.
– Смертный?
– Мы переписывались по электронной почте. Я даже его голоса по телефону не слышал. Это не ложь, и не понимаю, с чего бы мне тебя обманывать, тем более что речь, как я понимаю, идет об убийствах. – Лоуренс красноречиво посмотрел на свои запястья. – А теперь сними эту штуку, пожалуйста. Ты знаешь, что я не могу долго носить такое украшение.
Гайла знала. Храмовое серебро блокировало не только способности темных эльфов-следопытов, но и не позволяло им закрывать собственный разум от… как можно назвать это, используя понятные слова? Самым подходящим будет «тьма». Следопыты предпочитали нейтральный термин «дар».
– Сниму тогда, когда сочту нужным. Как он тебе платил?
– Наличными. Оставлял в депозитарной ячейке в одном из отделений «Треверберг Банк».
– То есть, ты знаешь его запах.
Лоуренс прикрыл глаза. На нитях из храмового серебра заплясали крохотные язычки холодного голубого пламени – металл отзывался на изменение ментального состояния эльфа. Если бы волчица могла ощущать нити силы, которыми управляют владеющие магией создания, то услышала бы тихий звон. Так реагирует пространство на приближение энергии из другого слоя темного времени. Пугающей, чуждой этому миру энергии, преобразовывать которую следопыты учились много лет. Не могли поступать иначе, ведь эта чужая сила спала в их душе. В какой-то момент они понимали, что вынуждены познакомиться с ней и освоить законы хрупкого равновесия. В противном случае тьма возьмет верх.
– Да. Но ничего необычного в этом запахе нет. Алкоголь, легкая нотка табака. Это мужчина, и он одинок. Либо женат, но несчастен в браке. Он не убийца.
– Электронные письма в компьютерах предыдущих жертв – твоя работа?