Надя боялась разреветься, поэтому молчала и только смотрела на Бабаева пристально и с каким-то отчаянием. А он был благодарен ей за то, что она слушает.
– Ну вот. Слава богу, камеры у нас есть. Найдем. Я в милицию уже позвонил.
– Уже?
– Ну конечно! Сразу, как обнаружил пропажу. Пусть работают, ищут, а то мы охране на входе платим, налоги платим – должны же они отрабатывать?
– Александр Александрович, ну не расстраивайтесь так, пожалуйста… Он найдется, вот увидите!
– Конечно, найдется. Слава богу, камеры у нас в коридорах есть. В кабинете я вешать запретил, но сколько людей ко мне заходили, пока мы ездили с Юрой? Ну пять человек, ну десять. Найдется. У нас не проходной двор.
Наверно, стоило чем-то заполнить паузу, но Надя оцепенела и не могла произнести ни слова.
– Надя, а мне Наташа сказала, что вы хотели меня видеть? У вас что-то срочное?
– Да, я заходила, заглядывала. Но ничего важного, нет, совсем ничего, все ждет, все можно потом, – она говорила так быстро, что боялась вызвать его подозрения, но шефу, очевидно, было не до нее.
– Тогда и правда давайте в другой раз, хорошо? Сейчас мне как-то не по себе.
– Конечно, конечно!
– Спасибо, Надя, что выслушали. Я пойду к себе.
Когда дверь за шефом закрылась, Надя, судорожно вздохнув, полезла в мусорное ведро и вынула оттуда пакет с завернутым в него портсигаром. И чем она только думала? Выбросила, ага. А если бы ей пришлось выйти из кабинета, и пришла бы уборщица и нашла бы эту тяжесть в мусорной корзине?
Ситуация выглядела безвыходной. Надя никогда даже не задумывалась о том, как именно охраняется их офис. Если в коридоре камеры, значит, второй раз в кабинет шефа идти нельзя. И что же делать?
Она достала портсигар и тщательно вытерла его носовым платком. Отпечатки пальцев! Хорошо, что я сообразила. Надо немного подумать, просто подумать… и обязательно найдется какой-то способ подкинуть эту вещь шефу. Господи, как жалко его. Переживает, как ребенок. Видимо, из-за истории деда он так увлекся историей. И портсигар оказался военной наградой, а он ведь и сам служил, и для него все это так важно… О господи, как же меня угораздило.
Надя убрала портсигар в пакет, спрятала в выдвижной ящик стола и попыталась вернуться к работе. Цифры и буквы плясали перед глазами, она ничего не могла понять в привычных документах.
В дверь постучали.
– Разрешите? – В дверях стоял блондин в темной одежде. Тот самый, из «Азбуки вкуса».
Глава 21
– Да, конечно, входите. – Надя постаралась убрать с лица все эмоции, и получившееся выражение стало отстраненным и высокомерным.
– Неожиданная встреча. – Блондин холодно улыбнулся. – Следователь Прохоров, Павел Михайлович. Я здесь по вызову, по случаю кражи. Проводим опрос. Вы не против, если я присяду?
– Да, конечно, – Надя смотрела на него, побледнев и выпрямившись. – Присаживайтесь, пожалуйста.
– Представьтесь, пожалуйста. В прошлый раз мы с вами не познакомились.
– Надежда Юрьевна Невельская, заместитель руководителя департамента управления рисками. Собственно, на двери табличка, там все написано.
– Да, табличка соответствует. Это хорошо. – Блондин что-то записывал в блокноте. – Надежда Юрьевна, вы не могли бы присесть поближе? Вот сюда. – Он указал на кресло напротив.
Надя встала и прошла два шага по кабинету под пристальным взглядом следователя. Затем села, скрестив ноги в лодыжках и заставив себя не складывать руки на груди: она помнила, что это защитная поза. А напряжения выдавать нельзя.
Их колени почти соприкасались: ноги у блондина были длинные, и сидел он слегка подавшись вперед. Надя подобралась.
– У вас ко мне какие-то вопросы? А то мне работать надо.
– Надежда Юрьевна, я тоже на работе. Случай особенный, поэтому придется ненадолго отвлечься. – Он не спеша оглядывал Надин кабинет: орхидеи на широком подоконнике, дипломы в рамках, фотографии с конференций.
– Слушаю вас. – Кажется, именно таким голосом я говорила с той девочкой в магазине для художников, мелькнуло у Нади в голове. Холодный стервозный тон. Совершенно неуместный. Она слегка откашлялась.
– Надежда Юрьевна, в офисе вашей компании произошла кража. Вам что-то об этом известно? – следователь говорил размеренно и спокойно, внимательно изучая Надино лицо.
– Да, известно. Ко мне заходил Бабаев, начальник департамента, и рассказал, что из его кабинета исчез портсигар.
– Именно. Старинный портсигар, из серебра, ценная вещь и к тому же семейная реликвия. Вам что-то известно об обстоятельствах этой кражи?
– Нет, откуда? Ну то есть шеф рассказал, что уехал на переговоры, оставил портсигар на столе, а дверь не запер и, когда вернулся, обнаружил пропажу и заявил в милицию.
– В полицию, – поправил он, утвердительно кивая то ли своей правоте, то ли каким-то мыслям. – И вам ничего не известно?
– Мне ничего не известно, потому что я была занята своей работой. – От тона холодной стервы избавиться не удавалось.
– Вы знали, что у вашего начальника есть такой портсигар и он часто оставляет его в своем кабинете?
– Нет, не знала. Александр Александрович только сегодня, буквально час назад, сообщил мне о краже, и тогда же я узнала, что у него была эта вещь.
– А почему Александр Александрович пошел с сообщением о краже именно к вам? – Блондин смотрел Наде прямо в глаза, и ей стало по-настоящему страшно.
– Я не знаю.
– Вы с ним близки?
– Мы с ним коллеги. И больше ничего! – Надя повысила голос, хотя знала, что это не придает веса ее словам, а наоборот. – Кто-то вам уже успел наговорить?
– Нет, я просто задаю обычные вопросы. – По тону следователя понять было ничего нельзя. Он опять что-то записывал в блокноте. – Расскажите, пожалуйста, как можно подробнее, как проходил ваш сегодняшний день.
– С момента приезда на работу? – зачем-то уточнила Надя.
– Да, разумеется.
– Я приехала, как обычно, без чего-то девять. Прошла в свой кабинет. Включила компьютер. Полила цветы. – Надя зачем-то показала на подоконник с орхидеями. – Потом прошла на кухню, приготовила кофе.
– Кого-то видели на кухне?
– Да, кого-то видела, но, честно говоря, уже не помню, кого. Там обычно несколько человек бывает, кто-то просто болтает, кто-то ест, кто-то варит кофе. Я не особенно замечаю.
Следователь непрерывно строчил в блокноте, и Надя нервничала: что из этого, что я ему рассказываю, вообще стоит записывать?
– Продолжайте, Надежда Юрьевна.
– Ну, собственно, и все. Потом я сидела в своем кабинете, занималась отчетами, пока не пришел Бабаев.
– Точно? Вы ничего не упускаете? – Следователь смотрел на нее очень спокойно и, как ей показалось, чуть ли не с жалостью.
– Нет.
– Странно. А вот ваш руководитель, Александр Александрович Бабаев, сообщил, что вы заходили к нему в кабинет во время его отсутствия. Ему сообщила секретарь на ресепшен, – он отлистал пару страниц в блокноте, – Наталья Набокова.
Надя резко набрала воздуха в легкие:
– Да, я действительно заходила к Бабаеву. Простите, пожалуйста. Просто его там не оказалось, и я сразу вернулась к себе. – Черт, надеюсь, этот Прохоров не заметил, как у нее земля ушла из-под ног.
– В какое время вы заходили в кабинет Бабаева? – быстро и жестко спросил он.
– Я не помню. Правда.
– Откуда вы знаете, что его там не было?
– Я подошла, постучала, мне никто не ответил, и я ушла.
– Вы входили в кабинет? – вопросы сыпались на Надю градом.
– Нет, конечно!
– Заглядывали?
– У нас принято сразу открывать дверь, сразу после стука. – Наде удалось немного успокоиться. – Я по стучала, открыла дверь, увидела, что в кабинете пусто, и сразу ушла.
– То есть внутрь вы не заходили? – теперь следователь говорил медленно, почти ласково.
– Нет, я не входила.
– Вы видели на столе портсигар? – Прохоров смотрел Наде прямо в глаза.
– Нет, не видела.
– Очень хорошо. – Он опять сделал пометку в блокноте. – Рассказывайте дальше.
– Дальше я вернулась к себе в кабинет и занялась работой. Потом зашел Бабаев и рассказал мне о краже. Все.
– Повторю свой вопрос: почему Бабаев решил сообщить о краже именно вам?
– Ну наверно, ему сказали, что я заходила, и он решил узнать зачем, – внезапно вспомнила Надя. – Да, так и было, он так и сказал.
– А кстати, зачем вы заходили? – Он быстро писал в блокноте, и Наде ужасно хотелось знать, что именно он там пишет.
– Ну у меня был рабочий вопрос, – начала Надя, но ее прервал стук в дверь.
– Мам, привет! – Лешка появился так неожиданно, что у Нади перехватило дыхание. – Ой, Павел Михайлович, вы уже здесь!
Следователь откинулся на спинку кресла, в котором сидел, и с интересом оглядел своего практиканта и Надю.
– Павел Михайлович, знакомьтесь, это моя мама, Надежда Юрьевна. – Лешка встал рядом с матерью, которая поднялась из кресла.
– Мы уже познакомились. И даже успели побеседовать. – Следователь теперь говорил непринужденно и весело, и от напряжения, которое витало в кабинете буквально минуту назад, не осталось и следа.
Прохоров встал:
– Надежда Юрьевна, спасибо за содержательную беседу. Не волнуйтесь, пожалуйста. В коридорах вашего офиса повсюду расположены камеры, видеозаписи с них хранятся, поэтому кража скоро будет раскрыта.
– Да, конечно, спасибо большое. – Надя старалась говорить таким же веселым, непринужденным голосом, но получалось у нее не так хорошо, как у Прохорова.
– Сейчас я с вами прощаюсь, но мы еще увидимся. – Надя могла поклясться, что следователь сказал не все, что хотел. Но улыбалась, несмотря на пронзительный холод, скользящий по позвоночнику.
– Да, спасибо. – За что я его благодарю? Какой-то ужас, что со мной такое. Надя взглянула на часы. Оказывается, уже почти пять. – Леша, ты со мной поедешь домой?
Сын напустил на себя значительный вид: