– Обалдеть. Вот это ж надо, мужику полтинника нет, и при деньгах, и при должности, уже два развода за спиной… Как думаешь, будет он третью искать?
– Ой, да кто их разберет. Сейчас ему свободы захотелось, а там, может, еще и будет. Но ты прикинь, он Ирке поручил забронировать ему отель в Смоленске. В Смоленске, Наташ! Вот это отдых мечты, реально. Какой смысл быть замужем за бизнесменом, если он все свободное время проводит в лесах, по уши в грязи, а жене остается либо одной дома куковать, либо мотаться по провинции. Скукотища же!..
– Ха, ты представь, всего четыре года назад они женились на озере Комо. А потом такой облом… ни одного отпуска за границей. Хотя возможностей куча… Бедная Юлечка, ага…
Надя работала в этой компании уже одиннадцать лет, из них последние три с половиной – в отдельном кабинете. Она поднялась по служебной лестнице до должности зама начальника департамента, и больше ей, пожалуй, не светило – по крайней мере, пока не пойдет на повышение Бабаев. Но уже на уровне директоров департаментов прослойка «своих людей» становилась настолько плотной, что надеяться на это было не очень разумно. Надиной зарплаты хватало на содержание семьи, кое-какие подарки, отпуска у моря и помощь бабушке. Никаких запасов создать почему-то не удавалось, но нынешнее положение дел в принципе всех устраивало – только свекровь иногда жаловалась, что «дети» ей мало помогают. После кончины свекра избалованная шикарной жизнью лауреатской жены Майя Васильевна стала капризной и придирчивой. Несмотря на то, что созданные старшим Невельским ресурсы были очень впечатляющими, она постоянно жаловалась на материальные трудности и пыталась что-то продать – так, например, Невельские лишились старой обжитой дачи, на которую, впрочем, Вадим чаще ездил один, повидать отца и поговорить об искусстве…
Господи, что же мне теперь делать? Миллион. Где же его взять за такой срок. В банк за вторым кредитом? Не дадут, она же этот еще не погасила. Продать машину? Не вариант. Она уже столько не стоит, да и на работе начнутся разговоры. А этого допустить никак нельзя. Работа – не то место, где тебя будут любить. В этом террариуме единомышленников показать слабость – значит потерять все. А она единственный добытчик в доме.
Обычно Надя с удовольствием совершала свой утренний рабочий ритуал. Войти, поставить сумку на приставной столик, снять пальто, повесить в шкаф, размотать шарф и положить его на сумку, осмотреть орхидеи, сесть за стол и, откинувшись на минутку на спинку кресла, мысленно прокрутить расписание нового дня: разбор почты, проверка поручений, совещание, иногда выезд к важному клиенту… Это было хорошее время, оно наполняло Надю сознанием значимости того, что она делает. Ведь, как ни крути, хорошо работать только ради денег сложно. А найти поэзию в ее повседневной деятельности было трудновато. Ну, не всем же быть творцами и поэтами.
Сегодня времени на ритуалы не было. До совещания оставалось два часа, и хотя презентация была почти готова, устранение этого «почти», как водится, стало самой нервной и ответственной частью процесса. Сегодня она защищает проект, который требует приличного бюджета и обещает им с шефом триумфальное завершение года. Эта инициатива заставит парней из других департаментов кусать локти от зависти – если ее правильно представить на совещании. Надежда Юрьевна, сосредоточенно нахмурившись, открыла нужный файл и постаралась представить себя в зале, в центре внимания всех этих коллег, которых ей предстоит удивить. В каком порядке лучше изложить факты? Слайды, которые так долго согласовывали, казались бессмысленными. Мысли разбегались. Надо взять себя в руки. Она сможет. Она обязательно справится. Шарф остался на шее, сумку она не глядя сдвинула на привычное место. Орхидеи, лишенные утренней ласки, обиженно замерли на подоконнике.
– Надя, какой же вы все-таки молодец. Как мне повезло иметь в команде такого бойца. – Шеф смотрел на нее чуть ли не с нежностью. – Вы же им всем показали, как делают дела!
– Спасибо, Александр Александрович. – Надя устало выдохнула.
В кабинете, кроме них, никого не было. Сложное совещание «на самом верху» закончилось триумфом небольшой команды: сам президент заявил, что департамент управления рисками продемонстрировал умение мыслить стратегически и, возможно, даже проложил путь к будущим прорывам всей компании. Доклад Нади был немногословным, предельно логичным и простым по форме, а потому произвел особенное впечатление на собравшуюся на верхнем этаже непростую публику. Курсы риторики она проходила не зря. Осталось не так много: взять и воплотить задуманное.
Спустившись на свой этаж, Надя с шефом прошли мимо сомнамбулической Наташи в его кабинет, чтобы по горячим следам обсудить календарный план проекта.
Шеф оживленно расхаживал вдоль стола для совещаний, за которым сидела Надя, и рисовал радужные картины будущего. А Надя откровенно поплыла. Она сидела, выпрямив спину и крутя обручальное кольцо, и думала только о том, чтобы не заснуть. Выступление, похоже, отняло у нее все силы: еще час назад она блистала с презентацией, а сейчас ей не хотелось ничего, кроме горячего чая с сахаром (она не пила такого уже много лет), теплого пледа и чтобы ее никто не трогал. Но на часах было всего пять, и она старательно вслушивалась в исполненную энтузиазма речь шефа.
– Новое направление потребует привлечения лучших кадров. Возглавить проект придется мне, но я на вас, Надя, очень рассчитываю. Надо подобрать лучших из тех, кто у нас есть. Что вы думаете о Логинове?
– Навскидку трудно сказать. Специалист он хороший, но характер довольно неустойчивый. Логинов требует внимания и деликатного обращения.
– Верно. Ну, мы его с кем-нибудь поставим в пару.
Повисла пауза. Надя понимала, что должна сразу предложить вариант решения, но была не в состоянии придумать ничего. Совсем ничего.
– Надя, вы хорошо себя чувствуете? – Шеф выглядел озабоченным.
– Да, спасибо. Голова немного болит, но это ерунда.
– Это не ерунда, – возразил Бабаев, который на каждом корпоративе вспоминал лермонтовское «слуга царю, отец солдатам». – Вы сегодня сделали большое дело, устали, вам надо отдохнуть. Знаете что, идите-ка пораньше домой.
– Спасибо большое, но у меня еще остались текущие дела. Я бы лучше сейчас спокойно с ними разобралась, а завтра снова в бой. Буду готова к планированию проекта.
– Хорошо, Надя, идите. Постарайтесь не разболеться, сейчас март, время коварное. Обещаете?
– Торжественно клянусь! – улыбнулась она, надеясь, что не выглядит совсем уж развалиной.
Вернувшись в кабинет, Надя снова набрала номер мужа. Ответа не было.
Глава 6
Из-за бабушкиной болезни обычное расписание было нарушено: закупка продуктов в выходные сорвалась, и Наде пришлось ехать в магазин по дороге с работы в больницу. Поискав место на парковке у нарядного круглосуточного супермаркета, она ощутила прилив злости. Цены тут нерядовые, но, если у вас нет времени рулить в «Ашан», извольте мыкаться, искать, куда приткнуть машину на десять минут. Но по дороге в больницу более удачного магазина не было. Решив объехать квартал, Надя увидела, что шлагбаум на въезде во двор поднят. Вот это удача! Быстро нырнув в открытый проезд, она припарковала машину на свободном месте – вечер только начинался, и не все проживающие здесь автомобилисты вернулись домой. Двор был старый, заросший узловатыми деревьями и разлапистыми кустами. Программа реновации сюда пока не добралась. В пятидесяти метрах от Яузы стояли невзрачные малоэтажные домики, обитатели которых по давнишней традиции до сих пор летом развешивали во дворе белье на веревках, натянутых между ушастыми металлическими столбами.
Может, я с ума сошла, если покупаю в «Азбуке вкуса» за две недели до того, как нас выселят из квартиры? Надя шла по проходам с большой тележкой и складывала в нее все, что попадалось под руку. Как там говорила Скарлетт О’Хара? Я подумаю об этом завтра. Сейчас мне надо ехать в Первую Градскую к бабушке, а бабушка любит винегрет из «Азбуки вкуса». И я его куплю.
Вслед за упаковкой развесного винегрета в корзине очутились миндальное печенье, красивая банка с чаем, пачка молотого кофе, пара чесночных багетов, сыр, мясо, яйца, сметана, молоко, сливки, апельсины и конфеты, минеральная вода, рыба, овощи – к моменту, когда Надя достигла отдела с косметикой, корзина была заполнена наполовину. О счете она не думала. Она вообще ни о чем не думала – просто шла и шла, чувствуя, как холод бежит по спине и стынут пальцы, шея становится неподвижной, а глаза теряют фокус и реагируют только на самые яркие пятна, как будто прорывающиеся в ее реальность сквозь туман. Яркое розовое пятно с какими-то синими строчками на нем. Надя протянула руку. Прохладная банка была увесистой и объемной. Такое в карман не поместится. Она оглянулась. Никто не смотрит. Быстрым движением Надя сунула банку в висящую на локте сумку и пошла к кассе.
Выкладывая покупки на ленту транспортера, Надя почти успокоилась. Кассир меланхолично сканировала упаковки, помощник за кассой аккуратно складывал их в пакеты. Следующим в очереди к кассе стоял задумчивый блондин средних лет – высокий, в неприметной темной одежде. Он скользнул по Наде заинтересованным взглядом и сразу отвел глаза в сторону.
– Гражданочка, можно вас на минутку?
Надя уже расплатилась картой, когда невесть откуда взявшийся охранник взял ее за локоть.
– Что случилось? Почему вы меня трогаете?
– Камеры зафиксировали, как вы положили в сумку крем в отделе косметики. Пройдемте, надо разобраться.
– Это недоразумение! Я оплачу! – Надин голос звучал истерично и звонко.
– Пройдемте, гражданочка. – Охранник крепче сжал пальцы на ее локте и кивнул следующему в очереди блондину в темном:
– Привет, Михалыч.
– Привет. Помощь нужна?
– Да нет, справимся.
Надя успела схватить одной рукой три тяжелых пакета с покупками и, подталкиваемая охранником, вышла из зала в узкий, выкрашенный зеленой масляной краской коридор.