– Ах, откуда я знаю. Они повсюду и нигде.
За соседним столом зашумели, посетители требовали внимания, и Дейзи поспешила к ним…
Вскоре трое прибывших покинули холл. На улице между тем стемнело, поднялась буря, мело песок. Полотнища палаток громко хлопали.
Генри поднял голову и сказал:
– Послушайте.
Все трое прислушались и отчетливо услышали то, что привлекло внимание Генри: кто-то приближался бешеным галопом. Без причины так никто не погонит коня.
Всадник пронесся к маленькому домику, который занимал начальник лагеря. Это был индеец. Не дав коню остановиться, он соскочил с него и поспешил в дом.
Джо, Моррис и Генри подошли поближе. Конь тяжело дышал. Он был по индейскому обычаю зануздан за нижнюю челюсть, и вместо седла на нем была бизонья шкура.
– Хотя сейчас и ночь, но я узнаю коня, а ведь я не видел его много лет, – сказал Моррис.
– Я его тоже узнал, – отозвался Генри.
– И я, – подтвердил Браун. – Это Серый, конь Гарри.
Они подошли к двери домика. Пронзительный, злой и настойчивый голос доносился изнутри.
Браун открыл дверь, и в маленькое помещение вместе с ним ворвался ветер. Пламя керосиновой лампы затрепыхалось. Начальник лагеря колотил по столу кулаком. Жилы на его висках вздулись, лоб покраснел, капельки пота поблескивали у самых корней курчавых волос. Перед ним стоял стройный индеец почти двухметрового роста. При слабом свете лампы его коричневая кожа казалась темнее обычного. Черные волосы были расчесаны на пробор и собраны в две косы, спадающие на плечи. Кожа змеи служила налобной повязкой. У него не было перьев в волосах, не было цепочки, не было вообще никаких знаков побед и отличий, кроме скальпов вдоль боковых швов его кожаных легин. Верхняя часть туловища юноши была обнажена. За поясом – револьвер, томагавк со стальным лезвием и нож.
Молодой индеец стоял, прислонившись к. стене, и спокойно смотрел на беснующегося человека, словно естествоиспытатель, рассматривающий новый вид давно знакомого ему класса пресмыкающихся.
– Джо Браун, инженер, – представился вошедший начальнику лагеря. Одновременно бросив взгляд на индейца, он чуть прищурился, показывая, что узнал его.
Начальник лагеря смолк на полуслове, да так и застыл с открытым ртом.
– Браун, инженер, – повторил Джо.
– Как вы вошли сюда?
– Если позволите, через дверь.
– Ничего я не позволял. Что получится, если каждый будет поступать, как он захочет. Мы не в конгрессе, а в прериях на Юнион Пасифик. Остановить поезд!!! Да что, вы все с ума посходили? Садись на коня, сумасшедший индсмен, и марш галопом! Поезд должен продолжать путь.
– Я не поеду назад.
– Чтоб тебя черт побрал!.. Я пошлю другого!
Начальник лагеря вытер пот со лба и хотел выйти. Индеец встал на его пути.
– Белый человек должен…
– Белый человек ничего тебе не должен, ты, необразованный чурбан! Кто здесь командует, ты или я!
– Сегодня – я. – Индеец произнес это тихо, спокойно, но со скрытой издевкой, что привело еще в большее бешенство начальника лагеря.
– Прочь с дороги! Меня здесь держать силой!. Поезд останавливать!. Проклятый краснокожий!
Браун решительно выступил вперед и встал между взбешенным белым и индейцем.
– Прежде всего – спокойствие, прошу вас. – Он повернулся к Харке: – Гарри, ты знаешь меня. Скажи, это ты остановил поезд? Почему?
– Мой отец поставил факел на железнодорожном пути, чтобы остановить поезд, так как бизоны и дакота приближаются к дороге. Бизоны преградят путь поезду по крайней мере на всю ночь. Лучше, если поезд не будет двигаться.
Начальник лагеря даже простонал:
– Это же сумасшествие! Бизоны могут остановить поезд?! Невозможно!.
Браун нетерпеливым жестом прервал начальника.
– В этом случае поезд должен быть остановлен. Это необходимо! Вы, вероятно, никогда не видели стада бизонов, – твердо сказал инженер, затем повернулся к индейцу:
– Гарри, куда идут дакота?
– Они идут к нашему лагерю.
– Откуда?
– Со всех сторон.
– Отец остался у поезда?
– Хау.
Инженер повернулся к начальнику лагеря:
– Руководство и ответственность беру на себя я, Джо
Браун! Надеюсь, мое имя вам знакомо! Дайте общую тревогу!
Гарри поднял руку.
– Что, Гарри? – спросил инженер.
– Есть еще время подумать.
Браун с недоумением взглянул на индейца.
– Говори яснее.
– Пусть музыка играет и девчонки танцуют. Нужно собрать надежных мужчин. Нужно подготовиться отразить нападение. Плохо, если они из темноты будут стрелять по нашим освещенным баракам. Пусть дакота лучше ворвутся в лагерь, а мы их окружим. Мы тогда справимся с ними быстрее и, если будет нужно, окажем помощь поезду.
– А есть ли люди, на которых можно положиться?
– Хау. Немного… но есть.
– Соберешь их?
– Хау.
– Я пойду в зал, где пьют и танцуют и где наверняка может быть стычка. Ты согласен? А если будет время, мы еще раз встретимся.
– Хау.
– А я? – заорал начальник лагеря. – Браун! Вы перешли границы! Что делать мне?
– А вы погасите сейчас керосиновую лампу и будете сидеть в темноте. Гарри пришлет к вам двух крепких парней.
– Следует ждать зажигательных стрел, – сказал Гарри.
– Тогда вот что, – сказал Браун, – идите к колодцам и наполняйте бочки. В крайнем случае – заливайте огонь пивом.
Начальник лагеря шлепнулся на стул и стал проверять, заряжен ли револьвер.
Браун в двух словах рассказал Генри и художнику о положении дел. Моррис спросил:
– У меня есть тотемный знак великого вождя дакота, я под его защитой. Нельзя ли его использовать, прежде чем прольется кровь?
Молодой разведчик, услышав это, хотел что-то сказать, но Браун вмешался:
– Гарри, для разговоров у нас нет времени, ты сам сказал, что дакота идут со всех сторон. Возможно, отразив нападение, нам удастся с ними поговорить. Если они поймут, что мы не хотим им мешать охотиться, может быть, они оставят в покое мою дорогу.
– Я с Длинным Копьем пойду к одному из колодцев, –
сказал художник. – Мы подготовим там хоть несколько бочек, но стрелять я в дакота не буду, это противоречит моим дружеским отношениям с ними.
– Делайте как хотите, – огрызнулся Браун. – Во всяком случае, я побеспокоюсь, чтобы все наши люди имели оружие.
Браун подал Гарри знак действовать, как договорились, и индеец исчез в темноте среди палаток и бараков.
Слух о предстоящей схватке распространился по лагерю с быстротой огня. Тревогу и суматоху остановить было уже тяжело. Джо еле втолковал скрипачу, что надо продолжать играть. Несколько пар продолжали танцевать.
Многие остались сидеть за столиками. Они пили и орали, что готовы разделаться с проклятыми дакота, если те посмеют напасть.
Джо Браун и Харка встретились еще раз. Харка сообщил, что он собрал около двадцати человек.
– Маловато, – сказал Браун, – а сколько дакота могут напасть?
– Не меньше сотни. – Харка говорил очень тихо. – Я
хочу пойти на хитрость. У меня есть военный свисток. Я
проникну в ряды нападающих. Ночью дакота не отличат меня от своих воинов, и я попробую их обмануть. Я дам сигнал свистком к наступлению раньше чем нужно, а когда они ворвутся в лагерь, дам сигнал отступить.
– Удастся ли?. Впрочем, ты ставишь на карту свою жизнь.
– Попытка не повредит.
Харка исчез.
У самого большого колодца, рядом с гостиничным бараком, находились Моррис, Генри, Длинное Копье и присланные им на помощь трое мужчин. Они уже наполнили водой бочки и теперь спрятались в стороне так, что им хорошо были видны ближайшие бараки и палатки. Они слышали игру скрипача, громкие вопли пьяниц.
Но вот Длинное Копье, у которого и зрение и слух были лучше, чем у других, насторожился.
– Они приближаются…
Зловещий свист прорезал воздух, и тотчас же вспыхнула на крыше барака зажигательная стрела. В тот же момент севернее лагеря раздался свисток и сильный голос издал военный клич дакота:
– Хи-юп-юп-хийя!
И кругом раздались ответные крики:
– Хи-юп… хийя!
Музыка смолкла, стихли и крики.
Первый ожесточенный натиск врага с севера, по-видимому, имел успех. Несколько призрачных фигур показались из темноты. Нападающие бросились к колодцу и к большому бараку. Их вожак выбрался вперед. Генри и трое стоящих рядом с ним выстрелили. Вожак упал на землю и перевернулся. Бегущие за ним индейцы тоже упали.
– Первый ведь был Гарри… – сказал Длинное Копье.
– Они убили его!
Шайен, однако, разглядел, что Гарри поднялся и, догнав группу нападающих, вместе с ними оказался у барака, где только что смолкла музыка.
Когда дакота ворвались в барак, там завязалась невероятная схватка, казалось, что от воплей и криков обрушатся стены. Крыша барака ярко запылала.
– Гасить! – крикнул Генри.
Он уже хотел схватить ведро, как у колодца появился новый враг – индеец – с томагавком в руке. В его волосах были орлиные перья. Удар – и Генри упал.
Моррис увидел занесенный над его головой топор.
– Тачунка Витко! Я Волшебная Палочка! Перед тобой твой белый брат!
Томагавк замер – и тут же полетел в спину одного из убегающих защитников лагеря.
В бараке борьба была в разгаре. Браун видел, как дакота, открыв дверь, хлынули словно вода, прорвавшая плотину. Он узнал и Гарри, который вел их. При свете ламп индейцы поняли, что их вожак – их враг: Харка был единственным, у кого не было военной раскраски на лице.
Харка развернулся и ударил стоящего позади него дакота ножом.
– Койот и предатель! – закричали индейцы и бросились к нему.
На индейцев навалились белые. Дакота, не имеющие огнестрельного оружия, в тесной схватке не могли применить стрел. Блеснули ножи, взметнулись палицы, но раздались выстрелы, и они стали отступать. С крыши начала сыпаться горящая щепа.
Снаружи раздался свисток к отступлению, и Джо Браун теперь уже сам не знал: настоящий это сигнал или фальшивый? Успел ли покинуть барак Гарри? Индейцы, услышав сигнал отступления, бросились к дверям, но их встретили там выстрелами подоспевшие отчаянные парни, собранные Гарри. Дощатые стены не выдержали и рухнули, полыхающая пламенем крыша упала на сражающихся.