- Скажи твоему начальнику Джо, чтобы он подготовил контракт на всех троих - на меня, Топа и Гарри - по обычной ставке.
Генри вытянул губы.
- Значит, ты будешь командовать! Ну и хищник! Значит, деньги получать хочешь ты, а работать заставишь двух краснокожих джентльменов?
- А это вас тревожит?
- Меня - нет. Оба индсмена из племени отравителей, которые чуть не отправили меня на тот свет. Я передам твое предложение Джо, пусть он и решает.
Генри сказал Джо Брауну, что, по его мнению, с Джимом можно заключить контракт. Инженер согласился, но не мог отделаться от какого-то неприятного чувства.
- Делай как хочешь, - сказал он Генри. - Важно, что эти трое будут в нашем распоряжении.
Пока происходили все эти разговоры, Матотаупа и Харка отдыхали в небольшой рощице. Ветер слегка покачивал ветки деревьев. Воздух был наполнен запахом первых цветов и влажной земли.
Стало вечереть. Матотаупа поднялся с земли.
- Я буду сопровождать и охранять Джо и Генри, - сказал он. - Ты мой сын, и ты пойдешь со мной. Мы не расстанемся. Я сказал. Хау.
Медленно направился Матотаупа назад к блокгаузу. Медленно шел за ним Харка. Как наяву перед ним возник другой индейский разведчик, с которым они познакомились два года назад, - Тобиас. Он снова видел перед собой лицо Тобиаса - безвольное, равнодушное. Теперь Харка понимал, как свободный индеец попадает в зависимость и что он переживает при этом.
Когда был уже виден блокгауз, Харка сказал:
- Я построил себе шалаш.
Матотаупа был удивлен. Он остановился и посмотрел на сына, взгляд которого был устремлен вперед. Что-то вроде улыбки появилось на лице Матотаупы, а в глазах засиял мягкий свет.
- Ты пригласишь меня в гости?
- Хау. - Харка не сказал больше ни слова, но в этом коротком возгласе было столько надежд…
Оба подошли к загону и вывели коней к реке, причем Харка шел теперь впереди. Их шаги были широкими, легкими и быстрыми.
Небо затянули облака. Холодный весенний ветерок играл с травой и ветками деревьев и кустов, которые образовывали островки среди травы и песчаных участков. Харка подошел к самому краю одного из этих островков и дал отцу знак следовать за ним. Из прочных веток, небольших стволов и кусков коры была сделана хижина. На земле в ней была расстелена бизонья шкура, которая служила Харке еще в снежной хижине, на ней лежало кожаное одеяло, разрисованное картинами о делах и подвигах Матотаупы. Харка высек огонь, поджег подготовленную лучину и принялся поджаривать окорок енота. Впервые в своей жизни он выступал в роли хозяина палатки, а его отец был гостем у очага Харки, Твердого Как Камень. Юноша хотел показать себя хорошим хозяином, хотя у него и не было ни мисок, ни ложек, ни горшков и они должны были есть, как воины в походе. Они вытащили ножи, разделили мясо и с удовольствием начали есть. Единственное, что Харка притащил для своего хозяйства из блокгауза, была соль, за которую он подарил Мэри шкурку горностая.
Когда Матотаупа насытился и раскурил трубку, он сказал сыну:
- Говори.
Харка знал: от того, что он скажет сейчас, зависит многое. Он внутренне собрался и начал:
- Отец, два лета тому назад ночью, прежде чем ты вывел наши палатки из леса на Лошадиный ручей, ты меня впервые привел в таинственную пещеру. Когда я тебя ждал в лесу под деревом, я заметил следы человека. Это был след белого человека. Ты это знаешь.
- Хау. Я знаю это.
- Тебя в пещере около водопада кто-то пытался схватить и сбросить в глубину. Мы осмотрели следы, но недостаточно внимательно, потому что у нас не было времени и Солнечный Дождь, отец Четана, боялся духов. Мы ничего не нашли, а из источника, где вытекала вода, никто не вышел.
- Да, это так, как ты говоришь, - подтвердил Матотаупа.
- Кто был тот человек, кто оставил след? Это был тот же, кто схватил тебя у водопада?
- Да, это был тот же человек, - на лице Матотаупы играла улыбка довольства. - Ты хочешь знать, кто это был? - спросил отец.
- Я тебя уже об этом спрашивал, отец.
- Да. Этот человек был Беззубый Бен, который искал золото, но не нашел его. Несколькими лунами позже, когда я с художником Моррисом, которого мы называли Далеко Летающей Птицей, и с его краснокожим братом шайеном Длинным Копьем были здесь, в блокгаузе, Бен вместе с Петушиным бойцом - Биллом и другими бандитами связали меня, чтобы выведать тайну. Они угрожали мне, что будут пытать тебя до тех пор, пока я не открою ее. Но я молчал, так как поклялся моим предкам.
- Хау. Так было, отец. Бен сбросил меня тогда в колодец… А ты знаешь, как Бен вышел из пещеры?
- Хау. Он вышел через боковой проход, который теперь тебе известен.
- Но при этом он встретил другого человека!
- Я знаю. - Матотаупа снова рассмеялся, и таким добрым стал отцовский взгляд, что Харка не знал, как ему быть дальше.
Харка рассчитывал своим сообщением нанести удар по Рэду Джиму, и удар, как он надеялся, сильный. Но оказывается, отец многое знал.
- Да, Бен наскочил на другого человека, и это был Рэд Джим.
Харка смотрел на тлеющий огонь, чтобы не видеть улыбки отца.
- Да, отец, это был Джим, - сказал он.
- Рэд Джим и еще раз пытался искать золото в пещере, - снова заговорил Матотаупа. - Слушаешь ли ты мои слова, Харка - Ночной Глаз, Твердый Как Камень? Джим был на пути из Канады к реке Платт, так как он слышал об изыскательской партии и хотел быть у них скаутом. Однажды в поисках убежища он нашел ход в пещеру, который находился под мощными корнями старого дерева. Он уже успел спуститься немного вниз и тут повстречался с Беном. Бен сказал ему, что он искал золото и не нашел, и тогда Ред посоветовал Бену заняться торговлей.
- А разве сам Рэд Джим не искал золото, разве он выгнал Бена не потому, что считал эту пещеру своей собственностью?
- Кто сказал тебе это?
- Дженни.
Харка не видел, как лицо Матотаупы еще больше расплылось в улыбке. Он не видел этого, потому что не смотрел на отца, но он чувствовал эту улыбку.
- Харка - Твердый Как Камень, неужели ты веришь больше болтливой девчонке, чем такому отважному мужчине, как Рэд Джим.
- В этом случае - ей.
- Ты думаешь о Рэде Джиме не так, как твой отец. Но ты забываешь, что он разрезал мои путы, когда Бен схватил меня. Я обязан ему жизнью.
- Да, Рэду Джиму. Я знаю это.
- Ты не благодарен ему за это?
- Я ненавижу его за то, ради чего он так поступил.
- Ради чего? - спросил Матотаупа и насторожился.
- Отец, он хочет завладеть твоей тайной. Вот и все. Он знает, что не заставит тебя говорить, и хочет тебя перехитрить.
- Харка - Твердый Как Камень, скажи мне прямо: веришь ты мне, что я всегда и перед любым буду молчать?
- Да. Так будет, Матотаупа.
- Ты что же, считаешь Рэда Джима глупцом?
- Нет.
- Ты идешь в своих подозрениях по неверному пути.
Харка ничего не возразил, но он был обеспокоен еще больше, чем в начале разговора.
Матотаупа выкурил трубку и выбил ее. Он подбросил несколько сучков в огонь, а глазами искал глаза сына.
- Харка - Твердый Как Камень, с кем ты разговаривал в твоей снежной хижине?
- С Четаном.
- Что он хочет?
- Скальп Джима.
Глаза Матотаупы расширились, точно он увидел что-то страшное.
- Он хочет получить скальп… От кого?
- Если нужно - от меня.
- Харка… Твердый Как Камень… Ночной Глаз… Убивший Волка! Мой сын! Если ты поднимешь свою руку против моего белого брата… Против моего единственного брата, чтобы снять с него скальп и передать его тем, кто меня оскорбил, изгнал, унизил… То я тебя… - Матотаупа вынул нож из ножен и по рукоятку всадил его в землю. - То этот нож найдет тебя!
Харка смотрел на руку отца, на рукоятку ножа, на лезвие, вытащенное из земли и мерцающее в последних отсветах очага.
- Матотаупа! - сказал Харка. Он сказал это твердо как мужчина. - Ты меня воспитал, на тебя и на твои поступки я смотрел, когда я рос. Я не знаю страха, не боюсь я и твоего ножа. Но я убью твоего белого брата только тогда, когда ты сам будешь готов убить его. Я сказал. Хау.
Отец посмотрел на своего сына как на человека, который был для него нов и чужд, как на человека, которому он уже не в силах возразить.
Угасали уголья. Никто не подбрасывал больше веток. Густая тень постепенно окутывала отца и сына: сначала лицо, потом плечи и наконец - ноги. В хижине похолодало. Ветер завывал и свистел в щелях. Снаружи шумела река, кричала сова.
Харка потянул на себя кожаное одеяло, взятое им из родной палатки в ту ночь, когда он покинул ее вместе с изгнанным отцом. Он завернулся в него, подобрав колени, чтобы занять как можно меньше места. Закрыл глаза Матотаупа улегся спать на шкуру бизона.
Утром оба поднялись рано, и ни один из них не знал, спал ли другой. С восходом солнца они пошли по мокрому от росы лугу к реке, выкупались, потерли свое тело песком и смазали жиром. Они взяли из хижины одеяла и направились к блокгаузу. Потом Харка повел мустангов к реке, чтобы напоить их, а пока они паслись - сидел на берегу. Матотаупа пошел в блокгауз. Никогда еще индейцу воздух этого дома не казался таким неприятным, как в это утро. Пахло потом, грязью, крепким табаком, вином и жареным луком.
Люди начинали вылезать из-под одеял. Дженни вошла с огромной метлой и начала подметать. Мэри положила в очаг дров и зажгла огонь, чтобы согреть большой котел. Бен еще храпел. Накануне он много выпил и теперь отсыпался.
Джо сидел на своем обычном месте у стоящего в углу стола на пристенной скамье и курил сигару. Генри сидел рядом. Матотаупа подошел к ним и, достав трубку, раскурил ее. Джо постарался не показывать, что он ждет решения Матотаупы, но индеец не хотел бесполезно тратить время.
- Мы пойдем с тобой охранять тебя и Генри.
- Хорошо. - Джо выпустил клуб дыма. - Ты сказал «мы». Кого ты имеешь в виду, Топ?
- Меня и моего сына - Гарри.
- Отлично. Джим тоже дал согласие. Вы трое стоите больше, чем три сотни краснокожих отравителей. Я в этом уверен.