- А не думаешь ли ты, что тебе придется пригласить и меня? Ведь есть Гарри, нам не удалось от него отделаться, а его не сбросишь со счета.
- Подождем. Если хочешь иметь добычу, надо уметь ждать. Это первое правило охоты. Если не умеешь - выходи из игры!
- Ну, уж меня-то ты теперь не выкинешь из игры!
Пока происходил этот разговор, Харка побывал в палатке. Он забрал свое бизонье одеяло, взял Серого и выехал в прерию. Он не мог сегодня больше видеть лица семинолки, ее сжатых губ, гримасы ненависти на искалеченном лице. Не хотел он и встречаться с отцом.
ЮНИОН ПАСИФИК
Полтора года прошло с тех пор, как Джо Браун с товарным поездом уехал на восток. Прошел год с тех пор, как было завершено строительство линии, и от Чикаго до Сан-Франциско ходили поезда.
Была весна Пассажирский поезд шел по безлюдной, поросшей травой высокогорной прерии Запада. Клубы пара неслись за паровозом. Закоптелый кочегар подкидывал в топку уголь. Машинист следил за путем и распоряжался рычагами
В первом вагоне у первого окна сидел молчаливый пассажир. Его мягкие и довольно длинные волосы были наполовину седы. Уже многие часы его голубые глаза не задерживались на лицах попутчиков. Он смотрел в окно в неоглядную даль. Иногда он делал непроизвольные движения правой рукой, точно зарисовывая что-то. И можно было заметить, что пальцы у него довольно длинные, а главное, что это рука интеллигентного человека. На пассажире был кожаный костюм из очень тонкой, мягкой, дорогой кожи - костюм для верховой езды.
Места рядом были заняты семьей из трех человек. Напротив сидели двое мужчин; разница в возрасте у них была лет пятнадцать. Несмотря на продолжающееся уже несколько дней путешествие, между ними не завязывалось общего разговора.
Минул полдень. Через окно было видно, как ветер колышет траву, и прерия представлялась бесконечным зеленым морем. По небу плыли облака.
- Па-а! - крикнул юноша, несомненно, центральная фигура путешествующего семейства. - Антилопы! - Он вскочил и прилип к окну, но только он собрался повнимательнее рассмотреть их, животные исчезли.
- Сядь, пожалуйста, на место, - сказала мать - Ты закрываешь нам весь вид.
Юноша хотел уже подчиниться, но что-то новое привлекло его внимание
- Ма-а! Индеец! Индеец!
- «Индеец, индеец!»- передразнил отец - Сядь ты наконец, Дуглас, пожалуйста
Дуглас сел, так как, собственно говоря, смотреть было уже не на кого, индеец исчез
Молчаливый пассажир у окна зашевелился, лицо его оживилось. Он хотел что-то сказать но, пока собирался с мыслями, его опередил широкоплечий мужчина, старший из двух, сидевших напротив. Он обратился к юноше:
- Что за индейца ты там увидел?
Дуглас был счастлив, что к нему обратились, так как его собственные родители были уже просто невыносимы.
- Это был всадник Один-единственный всадник.
- Их может быть больше, хотя ты видел только одного. Район холмист, наш поезд едет, а глаза твои не очень привычны.
- Ах, мне не надо было ехать с вами!
- Ну не пой одну и ту же песню, Анни. Мы уже половину пути проехали, - пытался успокоить ее муж.
- В этих местах уже давным-давно ничего не случалось, - поддержал его широкоплечий пассажир.
- И все же эти места пока еще пустынны и опасны, - заметил седой мужчина у окна. И хотя он, кажется, был не способен обидеть и мухи, но расшевелить немного сонное семейство обывателей ему явно доставляло удовольствие. Глаза широкоплечего и седого господина встретились.
- Вы бывали здесь? - спросил широкоплечий.
- Да, как-то случалось… - неопределенно ответил седой.
Последовала пауза. Тут и отец семейства счел необходимым высказать свои соображения:
- Опасные места, вы думаете? Это - временное явление. Через несколько месяцев индсмены будут изгнаны из прерий и поселены в резервациях, где им и полагается находиться. Да, сейчас тут еще бродят небольшие шайки, но они не в состоянии нам повредить. Наконец-то наступает время, когда начинают этих бандитов приобщать к цивилизации.
- Вы считаете индейцев грязными бандитами, а вот у меня среди них есть несколько хороших друзей, - спокойно произнес мужчина, сидящий у окна. - Они не требуют ничего, кроме покоя и свободы. Судьба индейцев - это трагедия.
- Ну уж извините - трагедия… Мы, знаете ли, не в театре. Мы делаем Америку. Вот, например, железная дорога, она ведь с большими трудностями была закончена в срок. Кто не поспевает - тот катится вниз.
- Простите, уважаемый господин…
- Финлей.
- … господин Финлей, очень уж, пожалуй, неподходящи ваши рассуждения для тех, кто не принимает непосредственного участия в игре…
- Меня вы не можете упрекнуть, - заметил тот, - я - республиканец. Я всегда был республиканцем, причем убежденным республиканцем. Я всегда ценил свободу и был за равноправие цветных. Но тут речь не о белых, черных или краснокожих, речь об убийцах и гражданах и, соответственно, быть железной дороге или не быть. И ответ ясен.
- Но эта земля принадлежит индейцам, неприкосновенность ее была им гарантирована.
- Какое это имеет отношение к железной дороге?
- Дорога проходит по земле, являющейся собственностью индейцев.
- Дорога проходит по территории одного из штатов Юнайтед Стейтс оф Америка.
Седой господин прекратил разговор и принялся смотреть в окно. Дуглас воспользовался случаем, чтобы вмешаться.
- Ты помнишь, па, цирк в Миннеаполисе. Там вождь-индеец тоже говорил такие слова.
- Да, да, да. И представление еще закончилось убийством режиссера и ограблением кассы.
Господин у окна оживился.
- Извините, вы не помните названия цирка и год, когда это произошло?
Дуглас поспешил с ответом.
- Весной тысяча восемьсот шестьдесят четвертого года. Это был цирк Мейерса.
- Мое имя Моррис. Я жил в Омахе осенью тысяча восемьсот шестьдесят третьего года, там в цирке Мейерса тоже была ограблена касса…
- А здесь схватили ковбоя по имени Джим, - объяснил господин Финлей. - Но в первую же ночь этот Джим бежал.
- И убийство режиссера…
- Да. Один артист-индеец застрелил режиссера и тоже исчез вместе со своим сыном где-то в этой дикой стороне.
- Их звали Топ и Гарри, - счел нужным пояснить Дуглас.
- Что? - Это уже воскликнул широкоплечий молчаливый мужчина. - Топ и Гарри?
- Топ и Гарри, - подтвердил Дуглас, почувствовав себя в центре внимания купе.
- Вы знаете этих индейцев? - спросил Моррис широкоплечего.
- Да. Разрешите представиться - Джо Браун.
- Вы тот самый Браун, тот инженер, который работал на этой дороге изыскателем?
- Совершенно верно. И мы сейчас как раз проезжаем эти места.
- Прошу извинения, - госпожа Финлей повернулась к человеку, сидящему у окна, - ваше имя Моррис? Может быть, вы и есть тот художник, который в качестве натуры для своих картин избрал известных индейских вождей?
- Да, примерно так, - подтвердил художник. - Так вы знаете Топа и Гарри? - снова обратился он к Брауну. - Когда же вы видели их в последний раз?
- Полтора года тому назад.
- Мне хотелось бы их повидать.
- Где вы выходите?
- На ближайшей станции.
- Вот там-то мы их и можем повстречать, если нам не изменит счастье. Оба они - разведчики железнодорожной компании и находятся именно на этой станции.
- Что?! Разведчики? - воскликнул господин Финлей, нервно вытирая перемазанные шоколадом пальцы. - Убийца-разведчик!
- В этом нет ничего удивительного, - возразил инженер. - Лучше не интересоваться прошлым разведчиков, а то всплывет черт знает что. У меня, например, скаутом был один тип, который двадцать шесть человек отправил на тот свет.
- Ах! - Госпожой Финлей от волнения овладел удушающий кашель, и господин Финлей принялся возиться с ней.
К вечеру показалась станция. Путь здесь описывал кривую, и были хорошо видны огромные палатки, деревянные бараки, штабеля тюков и бочек. В лагере кипела жизнь, потому что шло строительство станции и поселка.
Поезд остановился. Открылись двери и окна, но вышли только трое: Моррис, Браун и его молодой спутник, которого тот называл Генри.
Прошло немного времени, и поезд снова тронулся и скоро извивающейся гусеницей исчез вдали, в поросшей травой прерии. Ветер поднимал над путями пыль, надувал палатки. Из лагеря доносились крики, топот коней, но это был какой-то случайный шум в море окружающей тишины.
- Я должен подождать, - сказал Моррис и огляделся по сторонам; он тут же увидел того, кого искал. - Длинное Копье! Ты здесь! - Художник приветствовал аккуратно одетого индейца с красивой цепочкой на шее.
- Мой белый брат, Далеко Летающая Птица, Волшебная Палочка, просил меня привести двух коней и двух вьючных лошадей. И я здесь. Я жду.
- Ты меня ждешь, мой дорогой верный друг! Ты уже подыскал для меня квартиру?
- Да.
- А могу я двух моих знакомых - мистера Брауна…
- Джо, пожалуйста, Джо, после того, как мы познакомились в поезде.
- Итак, моего знакомого Джо и… ваше имя Генри? Джо и Генри взять с собой?
- Это можно.
Индеец привел их в деревянный барак, который казался несколько основательнее других. Это была гостиница.
Они вошли в холл, разнесли по номерам вещи и решили все вместе отправиться перекусить.
Индеец привел их в другой барак, служивший рестораном. Убогий оркестр играл что-то заунывное, танцовщица подсела к музыкантам, приготавливаясь продемонстрировать свое искусство. Моррис сел и по привычке стал озираться, пытаясь обнаружить интересные характеры, типы. Но в этом неприятном, обшитом рассохшимися досками помещении среди облаков дыма он не различил ни одного лица, ни одной фигуры, которая вызвала бы интерес. Многие из посетителей были уже пьяны, где-то о чем-то спорили, кто-то пытался танцевать.
- Хэлло! - окликнул Браун кельнершу, и девушка подошла. Это была Дези.
- Ха-а! Джо! Снова здесь! Виски?
- Да, виски, - сказал Браун. - Для нас троих и для себя, поняла?