— Слушай, шутки такие простые, а все смеются, — говорю я Максиму шепотом.
Он наклоняется ниже, чтобы расслышать.
— Вроде неплохо. Тебе не смешно?
— Мне да. Но я — это я. Тут ведь все такие важные. А тебе смешно?
Он поднимает ладонь и качает ею в воздухе. Хихикаю.
— Я немного в своих мыслях, — признается Макс. — Слушаю через слово. Слежу за тобой: если ты улыбаешься, делаю так же.
— О, отвечать за твое чувство юмора — большая ответственность, — выпаливаю восторженно.
— Да ладно тебе. — Он раздосадованно закатывает глаза.
— Нет, правда.
Зал вновь взрывается хохотом, и я оглядываюсь.
— Верить, что люди в дорогих костюмах обладают утонченным чувством юмора и вообще какие-то особенно мудрые, — мера оптимизма, — произносит Макс негромко. Делает глоток вина — Они смеются над теми же шутками, смотрят те же шоу по телику. И думают, конечно, в первую, вторую и пятую очереди о себе. Своем внешнем виде, своем желудке. И периодически о сексе.
— Все, кроме тебя? — подкалываю.
— Включая меня, разумеется.
— Значит, кроме меня. Потому что я не думаю о желудке и внешнем виде. Что о нем думать? Какая есть. О, смотри! Это важный деятель в модной онлайн-сфере, — киваю на мужчину, идущего к сцене. Поднимаю руку и машу, мы как-то пересекались.
— Еще раз. Какой деятель?
— Деятель в модной онлайн-сфере, — повторяю четче. — Артур Мо. Он также входит в Совет модельеров города Москвы.
— А-а, — тянет Макс.
Я закидываю ногу на ногу, из-за разреза колени оказываются на виду, но решаю не поправлять. Смотрю выступление, ловлю каждое слово — очень интересно послушать.
Артур тоже замечает меня со сцены и, видимо, узнает, потому что, произнеся тост и поздравив именинника, подходит. Спрашивает разрешения ненадолго присесть за наш столик. Вскоре к нему присоединяется еще пара коллег, мы недолго болтаем, обсуждая Рибу, мои фотосессии и планы на будущее. У одного из модельеров оказывается с собой экземпляр журнала, меня просят подписать, что я и делаю, раскрасневшись.
Максим в разговоре участвует мало, но терпит лежащий на столе журнал довольно стойко. Заметны лишь черные вспышки в его глазах, когда кто-то смотрит на обложку, и он это видит. По губам мужа блуждает доброжелательная, обманчиво-приветливая улыбка. Если бы я не знала, что он за меня заступился перед семьей, у меня бы тряслись поджилки.
Ни словом, ни жестом Макс Одинцов не показывает неудовольствие. О чем думает — остается лишь догадываться, и я решаю отложить это на потом.
Мы говорим о грядущей парижской Неделе моды, о моем возможном в ней участии. Снова о Жане. Обнимаемся и расцеловываемся в щеки.
Максим небрежно кладет руку на спинку моего стула. Слегка поглаживает плечо. Я поднимаю глаза на его пальцы, затем поворачиваюсь к лицу, мило улыбаюсь. Он улыбается в той же манере.
— Да, я как раз ищу менеджера, — поясняю на вопрос Артура. — Муж помогает, он классный юрист. Если я отвечаю за творческую часть в нашей семье, он берет на себя все самое скучное.
Артур протягивает Максу руку:
— Рад был знакомству. Надеюсь, увидеть вас и Анну этой зимой в Париже.
— А я-то как надеюсь, — любезничает тот в ответ. — Непременно.
Едва модельеры покидают наш стол, Максим как будто случайно опускает ладонь на мою ногу и аккуратно подтягивает платье, пряча колени.
— Что? — спрашиваю я. — Что-то не так? Здесь все видели мои ноги, ты же понимаешь это?
Он вновь кладет руку на спинку стула, небрежно и как-то соблазнительно настойчиво касается пальцами плеча, наклоняется ближе. Я убираю волосы за спину, открывая ему ухо, и Максим говорит негромко:
— Я тебя хочу.
Застываю. Обмираю. Дыхание задерживаю.
Три слова испепеляют, как искры — комочек ваты. Макс потирает костяшками пальцев мое плечо, а я осознаю, что тысячу лет от него таких слов не слышала. Наверное, с тех пор, как он меня, глупую девочку, соблазнял, чтобы не вздумала задний ход врубить и кинуть его на выборах.
Реагирую, конечно, сразу. Всем телом. И это видео вчерашнее в его телефоне, и приставание в душе… Все может быть опять игрой.
Все и есть игра.
Мне сложно. Как и прежде сложно осознавать, что здешняя публика думает одно, а говорит другое. Возможно, Семён прав?
Долго смотрю в одну точку, борясь со сладким томлением. Потом улыбаюсь и меняю положение ног. Платье вновь расходится, оголяя их до бедра.
— Я могу чем-то помочь с этим?
Вскидываю глаза, поворачиваюсь к Максу, а он близко! Как раз наклонился, чтобы сказать еще что-то! Приходится отпрянуть, чтобы не вышло чего-то вроде непреднамеренного поцелуя. Снова улыбаюсь тут же, волосы поправляю, убирая прядь за ухо.
Я не флиртую намеренно, оно само получается. Взгляд опускаю вниз, на его пах, потом, будто ошпарившись, поднимаю выше — Макс на мои колени пялится. Теперь уже самой хочется платье поправить. Потому что, если другие смотрят оценивающе, он — как-то диковато. Ненормально.
Как будто я без платья тут сижу, грудь напоказ. Вот так он смотрит.
Губы облизывает быстрым движением.
— Проголодался? Тебе положить мясо или салат? — мой голос немного дрожит.
Я пытаюсь справляться с тем, что чувствую, но выходит неидеально.
Снова нервничаю. Из всех властных и успешных мужчин и женщин сегодня вокруг — меня пугает и беспокоит лишь Макс. И я стараюсь вести себя естественно, стараюсь быть взрослой, разумной девушкой. Год уже с ним под одной крышей живу, а все не привыкну.
— Да, малыш, пожалуйста.
Поднимаюсь и начинаю хлопотать. На нашем столе есть закуски, я кладу Максиму немного говядины, овощи, зелени побольше — он все это любит. Пару тарталеток.
Капец. Ну что я, виновата, что ли, что мой муж здесь самый красивый, самый настоящий и мужественный, по версии Ани Февраль! И ей, бедняжке, составившей список, пора бы как-то в себя прийти.
К нам вновь подходят и поздравляют с обложкой. Максим ковыряется в овощах, позволяя мне блистать в лучах славы. Не переводит тему на себя или в сторону, вообще никак не вмешивается, просто доброжелательно кивает.
Когда остаемся наедине, он произносит:
— Потанцуешь со мной?
— А тут танцуют? — Оглядываюсь.
— Я люблю эту песню. — Он протягивает руку.
И правда, группа затянула что-то красивое.
Киваю и вкладываю свою ладонь в его. Мы поднимаемся и немного отходим от столика. Сердце колотится на разрыв.
Я знаю, что у Виты все хорошо — она сегодня с тетей и бабушкой развлекается, Папуша кидает фотографии. Три часа вечеринки пролетели быстро, занимательно, я практически не дергалась.
А ведь Максим за это время ни разу не отошел от меня. Слушал всю эту болтовню из мира моды, хотя, полагаю, в курилках и кулуарах на таких приемах поднимаются темы, которые были бы ему интересны. Он ни разу меня не бросил одну.
Эмоции кипят. Ну не умею я их сдерживать! Не умею!
Кладу руки ему на грудь, его ладони приятно сжимают мою талию.
Макс может быть адски соблазнительным, когда ему что-то нужно. Он может быть самим богом или дьяволом.
Мы танцуем всю песню, за которую, кажется, я не делаю ни единого нормального вдоха. Потому что он обнимает, прижимает к себе. Мой муж. Чужой и близкий одновременно. Он что-то спрашивает или рассказывает об имениннике. Но слова «Я тебя хочу» — в ушах так и звенят громадным колоколом.
Не могу дышать, ведь мы снова стоим, прижатые друг к другу, как и вчера в крошечной душевой кабине. Стараюсь думать о том, что вокруг туча людей. Стараюсь быть настоящей леди, не скатывающейся в пошлости.
После танца извиняюсь и ухожу в дамскую комнату, чтобы поправить макияж и прийти в себя. А когда возвращаюсь — Макс ждет в коридоре.
Берет меня за руку и ведет куда-то не в ту сторону.
Глава 22
— Эй! Макс! Что происходит? Опасность?
Мы куда-то спешим, в какой-то коридор темный заруливаем, потом по лестнице вверх, направо. Он крепко держит меня за руку, и я уже решаю, что придется через окно на пожарную лестницу выбираться, как вдруг Максим рывком притягивает к себе и в губы впивается.
Только и успеваю вдох сделать.
Одновременно с этим он щеки обхватывает — не шелохнуться. И целует. Прижимается губами к моим. Я сперва замираю, мелькает мысль: мы горим и это последний поцелуй. Следом накатывает облегчение.
Наконец-то!
Руки сами к Максиму летят, губы приоткрываются. Внутри все вибрирует, я приподнимаюсь на цыпочки. Все это в полумраке, как тогда посреди моря. На полную катушку. С разбегу прыжок в пропасть, потом точно разобьюсь, но пока — летим.
Пульс отбивает четко. Пальцы гудят от желания трогать.
Язык Макса касается моего, а там будто особые нервные окончания расположены, потому что ласкаемся языками, а откликается полностью тело.
Звуки торопливого дыхания заполняют коридор. Медленные тихие вздохи, мои сладкие причмокивания.
Поцелуй становится глубже. Я поглаживаю шею Максима, затылок. Не знаю зачем, просто хочется.
А мой муж увлекается. Будто забыл обо всем прочем, надо же. То жестче, то нежнее ласкает. То быстрее, то медленнее. Едва поспеваю, но мне нравится, азарт берет свое.
Прервать хочу, чтобы не он, а я первая. Но когда отстраняюсь, Макс наступает и набрасывается, и так каждый раз, пока спиной не упираюсь в стену.
— Эй.
Время идет, а мы внутри него замерли. Без слов, без вопросов и ответов. Потому что испугать они могут, обидеть, в прошлое толкнуть.
Просто стоим и целуемся.
Целуемся-целуемся-целуемся. И так это восхитительно!
Иногда я, как дурочка, улыбаюсь, Максим тогда в уголки губ чмокает. А когда возвращаюсь на волну, его язык вновь в рот проникает. И я отвечаю увереннее.
При следующей улыбке он целует в щеку, в шею. Дальше, более нервно, — в плечо, прямо по ткани: скупой вырез мало позволяет. Я вдруг