— Да иди ты! — Снова отталкиваю.
Сама вижу — хочет. В смысле, глазами вижу эрекцию. На меня у Макса стоит без остановки уже второй день. Но спрашивать, понравилось ли, — не рискую. Как бы там ни было — он кончил. Про остальное я думать отказываюсь. Мне было зашибись, и я хочу еще раз пережить это ощущение. С ним. Потому что он мой муж, я его люблю, и это лучший вариант.
Максим бросает обеспокоенный взгляд на камеру, обувается. В одном носке он смотрится комично, но я это замечаю, только когда выходим в коридор.
Никого нет, к счастью. Пусто.
— Какой позор, — шепчу, расстроившись. — Нас больше не пригласят.
Он снова дико ржет. Я обижаюсь, скрещиваю руки на груди. Тогда Максим берет и сжимает запястья.
— Аня, Анют. Поехали-ка домой. — Да таким тоном говорит, словно у него есть планы.
— Эй! Поехали, но… Ладно, потом. Слушай… — Понижаю голос: — Ничего, что я не мило стонала, как леди, а вопила, словно поросенок на убое? Не надо было?
Макс улыбается и пораженно качает головой.
— Оно само так выходило, — пожимаю плечами. — У меня словно душа из тела вылетела. Офигеть.
Его кадык дергается, а улыбка вдруг исчезает.
Мы останавливаемся в коридоре, замираем напротив друг друга. К счастью, тут по-прежнему полумрак. Максим поправляет мои волосы, а я, машинально, — воротничок его рубашки.
Он говорит тихо:
— Ты была охуенна, моя леди. Делай так всегда.
Всегда? То есть это не разовый забег? Чувствую, что краснею.
— Иногда мне кажется… — снова начинает он говорить, но замолкает, усмехнувшись. Убирает еще одну прядь волос за ухо.
— Что? Что ты влюбился в меня? — тоже усмехаюсь, доставая телефон и проверяя макияж с помощью фронтальной камеры.
— Любой бы влюбился, — парирует Максим незамедлительно.
Сердце сжимается больно-больно. Он берет меня за руку и спокойно, без спешки, ведет в зал с таким видом, словно мы благочинно прогуливались по саду.
Спокоен, невозмутим, идеален во всем. Хоть и в одном носке.
В этот момент мне очень комфортно. Пусть Максим уголь. Пусть так случилось, что, когда я стала совершеннолетней, он уже выгорел. Пусть так, жизнь — сложная штука. Но он меня не обижает.
«Любой бы влюбился». Разве можно ответить на глупый выпад лучше?
Это был не просто секс.
Это был настоящий убой! Куда он меня отвел и куда я, если честно, сбегала бы еще разок. А об остальном пока не буду беспокоиться.
Я молодая мама, начинающая модель, сестра, дочь, жена, личность… Обо всем переживать — рехнуться можно.
Входя в зал, держимся за руки. Тут светло, шумно, нас не было, наверное, минут сорок, и когда мы появляемся, народ переглядывается.
Заметили отсутствие.
Идем к гардеробу. Максим берет куртку и отпускает меня переодеться, а сам выходит покурить и попрощаться с именинником.
Я захожу в комнатку, достаю с полки пакет с теплыми колготками и ботинками, когда дверь позади открывается.
Машинально оборачиваюсь и вижу знакомую девушку.
Глава 23
У публичного политика не бывает частной жизни. Все, что с ним происходит, — достояние общественности.
Поэтому я вежливо улыбаюсь Марии, жене Георгия — судьи и бывшего лучшего друга Максима. Впервые мы увиделись на яхте, где я разносила напитки, а она подарила деньги на фотосессию.
С тех пор пару раз случайно пересекались, но не разговаривали. Я думала, они все вместе меня презирают, но оказалось, Максим тоже выпал из тусовки.
— Здравствуйте, — первой нарушаю молчание и возвращаюсь к своему шуршащему пакету. Достаю ботинки.
— Добрый вечер, — отвечает Мария, кстати довольно приветливо. Берет с полки сумку, что-то там ищет.
Да уж. Вот так встреча. Я отчаянно надеюсь, что к нам присоединится еще кто-нибудь, но этого не происходит. Уровень неловкости шкалит, по возможности быстро утепляюсь.
— Отличный был праздник. Замечательная атмосфера, еда вкусная, — произносит она внезапно.
На всякий случай оглядываюсь, полагая, что Мария обращается к кому-то другому, но в гардеробе мы по-прежнему вдвоем. Тогда вглядываюсь, не говорит ли она по наушнику, в этот момент жена Басова оборачивается и смотрит на меня.
Слова все еще висят в воздухе. Морально готовясь к какой-нибудь колкости или подвоху, я отвечаю нейтрально:
— Да, все было замечательно. Мне и шоу понравилось. Смеялась до слез.
— И я смеялась! — подхватывает она. — Особенно на моменте, где про разбросанные вещи.
— Да, точно, — улыбаюсь. — Это было к месту.
— Жора вечно все разбрасывает, потом найти не может. Не знаю, как он работает судьей, иногда я просто в шоке, насколько он рассеянный в быту.
Эм. Окей.
— Максим не такой, — пожимаю плечами. — Он во всем педант. Но, возможно, это еще хуже: приходится соответствовать.
— О да, Максим может быть невыносимым, но мы все к нему привыкли и скучаем. Аня… почему бы вам не приехать к нам в эту субботу, например?
— Что? — переспрашиваю, хотя слышала прекрасно. Вдох длится пауза. — Зачем?
— На ужин. Или на обед. — Мария улыбается широко. — Мы с Жорой будем очень рады. Можно поиграть в карты или просто выпить вина.
— Эм. Я такие вопросы не решаю, это нужно с Максимом разговаривать, — врубаю заднюю. Меняю тон.
Этого еще не хватало: в очередной раз хотят надо мной посмеяться?
— Пожалуйста, — просит она. Откладывает сумку, заламывает руки и как-то воровато оглядывается. Понижает голос: — Ань, нам всем не хватает Макса. Особенно Жоре. Сказать честно, он последний год сам не свой. — Ее глаза начинают слезиться, Мария быстро вытирает уголки, моргает. — Психует, срывается на всех подряд. На меня тоже.
— Мне жаль. Мне… нужно идти.
— Постой. — Она встает по направлению к двери. — Минуту. Я понимаю. Правда понимаю, что сама виновата: не смогла удержать язык за зубами в этом непростом вопросе.
— Мария, прошу, не нужно.
Она говорит ровно, смотрит в глаза:
— Все выглядело так, будто ты сознательно к нему в каюту полезла, и я подумала, что… Олесе было так больно. И я… просто сказала, понимаешь? Просто сказала подруге, как было на самом деле. Мне так жаль! Я тысячу раз себе мысленно язык отрезала!
Отвожу взгляд, но буквально на секунду. Внутри такая обида сильная! Маша, разумеется, тут совершенно ни при чем, просто она под рукой оказывается, и я выпаливаю:
— Ты думаешь, все вокруг такие расчетливые? Представь себя восемнадцатилетнюю, проснувшуюся в каюте взрослого мужика, который этому совсем не рад. Который просто в ярости! Какой ужас я тогда испытала! Максим потом старался защитить меня от слухов, придумал легенду. В итоге все узнали, как оно на самом деле было. Да, я в него влюбилась. А кто бы не влюбился! В Максима! Сознательно я бы никогда так не сделала.
— Еще раз повторяю, мне очень жаль! Поступок крайне некрасивый, но поверь, я свое тоже получила: Жора мне больше не доверяет. Вообще ничего. — Ее руки дрожат. — Я не представляю, как это исправить. Раньше мы все обсуждали, даже случаи из его практики, а теперь он не рассказывает. Если бы я не была беременной, наверное мы бы расстались.
— О, ты в положении, — обрываю себя тут же. — Поздравляю! Прекрасные новости.
— Да, спасибо, срок еще маленький. Аня, я правда не понимаю, что сделать, чтобы мой Жора ко мне вернулся полностью. Чтобы перестал злиться так сильно. Они с Максом столько лет дружили, иногда мне кажется, что муж меня ненавидит.
Басов ведет себя жестоко. Я столько раз случайно подставляла Максима, но он никогда не объявлял мне бойкоты из-за этого. И все же она любит своего Жору.
— Я постараюсь поговорить с Максом, — произношу после заминки. — Не знаю. Я… правда спрошу. Что было, то было. Подумаешь. — Вновь опускаю глаза.
Маша вдруг подходит и обнимает.
На улицу выхожу в мурашках и смятении. Почему и Эля, и Маша считают, что я имею какое-то влияние на мужа? Что через меня к нему можно подкатить. Бред. Ну бред же! Я на него посмотреть лишний раз опасаюсь — неужели это не очевидно? Он делает что хочет, я же — как поплавок в океане.
Максим с именинником стоят на крыльце и курят. Когда появляюсь, Макс легонько приобнимает за талию, будто даже машинально. Опираюсь на его локоть, чтобы не поскользнуться, благодарю именинника за вечер, еще раз поздравляю.
— Анют, машина прогрета, беги. Я сейчас подойду, — кивает Максим на припаркованную неподалеку «Киа».
— Пять минут, Ань, — просит именинник, — и я его верну. Твой муж всем нужен, так уж вышло.
— Я знаю, он такой, — вежливо улыбаюсь. — Незаменимый.
Забравшись в салон, смотрю из окна на мужчин. Едва отошла, их лица поменялись. Вытянулись? Между бровями залегли глубокие складки, да и сам разговор будто жестче стал, с таким выражением лиц хорошие новости не обсуждают.
— Как прошел вечер? — спрашивает Семён, напоминая о своем присутствии.
— Нормально. Весело. А у тебя?
— Сидел в соцсетях, но был начеку, — усмехается он. — Не получилось утащить для меня пирожок?
Эм.
— Пирожок? Ты голодный? Там не было ничего такого. И я… — воображаю, как прячу в пакетик тарталетку, — даже не представляю, как это можно было бы устроить.
— Да я шучу.
Нервная улыбка растягивает губы, не знаю, что еще сказать. Я немного устала от того, что было в каморке, смущена и хотела бы побыть одной. А еще сейчас придет Максим, и мы будем час ехать домой, находясь в этом странном любовном треугольнике. Хуже всего то, что Семён мне нравится.
Время идет, за пятнадцать минут мы успеваем обговорить погоду, пробки, завтрашнее расписание.
Когда Максим, наконец, подходит, он как-то сразу, буквально одной фразой решает все вопросы. Открыв водительскую дверь, сообщает хмуро: