Няня начинает завтра. В пятницу мы провели вместе полдня, притираясь. Пока не поняла, устраивает она меня или нет. И главное, сдружится ли с Витой.
Дочка радостно тянется к Семёну, и тот, быстро помыв руки, подхватывает ее, кружит по комнате, подбрасывает невысоко.
— Сём, не надо, эй! — прошу я.
— Все под контролем.
Вита хохочет в голос, она знает дядю Семёна с рождения и относится к нему хорошо.
— А ко мне пойдешь? Племянница? — Кирилл тоже тянет руки, но дочка отворачивается.
— Она просто тебя не знает. Киря, не обижайся, Семён ей как няня.
— Все понятно с вами, — якобы уязвленный, закатывает глаза брат.
— Приезжай чаще, — развожу я руками.
Семён светится гордостью, улыбается от уха до уха, Вита тоже радостно демонстрирует ему все свои два прорезавшихся зуба, которые мы теперь начищаем специальной щеточкой.
Вскоре курьер привозит украшения: эффектную бижутерию, в которой завтра мне нужно будет фотографироваться.
— Опять подарки? — поражается Кирилл.
— Это для работы, — смеюсь. — Честное слово. Дочка, пойдем-ка подгузник поменяем. — Я забираю малышку и уношу на второй этаж.
Насчет Семёна: Максим сказал, что поговорил с ним и что, пока не найдется новый надежный защитник, Семён будет пастись рядом. С одной стороны, я испытала облегчение: еще один новый человек в окружении — это стресс. С другой… немного загрустила.
Наверное, хотелось надеяться, что после секса отношение мужа ко мне изменилось, но нет. Максим не ревнует. Увы.
Впрочем, это нестрашно. К этому я давно привыкла. Нужно двигаться дальше.
За эту неделю я как будто повзрослела, стала спокойнее. Наконец упорядочила расписание занятий по английскому, французскому, взяла новый курс истории моды, жду с нетерпением начала, заказала несколько книг.
Кирилл на пару с Семёном и отцом на созвоне чинят отопление весь день. Перед тем как уйти, Семён проверяет работоспособность сигнализации, уточняет, приедет ли ко мне кто-нибудь. Две прошлые ночи здесь ночевали Ба-Ружа и Папуша. Вот это была вечеринка! Ба-Ружа причитала, что Макс ведет себя как подонок, разрешив зарабатывать на моих голых фото. Она абсолютно уверена, что я слушаюсь мужа беспрекословно, и я решила не портить бабушке жизнь правдой.
— Кирилл побудет еще немного, а там уже и утро, — заверяю я.
Брат как раз усаживается ужинать.
— Могу и остаться. Семён, присоединяйся, — зовет за стол.
— Нет, спасибо, я не голоден, — отвечает тот. — Аня, один звонок, полчаса, и я здесь.
— Спасибо, — улыбаюсь. — Все будет в порядке.
Семён уходит, а Кирилл подмечает, подливая себе вина:
— Господин Одинцов в курсе, что твой телохранитель от тебя без ума? Он на тебя так смотрит, словно готов сожрать немедленно.
— Ты бредишь, Киря. — Я запрыгиваю на подоконник и слежу за тем, как Вита в очередной раз разбирает кухонный шкаф с кастрюлями. — И перестань его так называть, Господи! Он бесится от этого!
— Ну а как же его называть, благодетеля нашего? Аня, не будь дурой, прекращай крутить романы за спиной мужа. — Кирилл кивает на цветы. — Прекращай.
Краска в лицо ударяет.
— Ты спятил? Это от коллег.
Он осушает бокал и наливает еще, а я закусываю губу. Скрещиваю на груди руки.
— Я люблю только одного. С первого взгляда. Другой мне не нужен, даже если бы и была возможность.
Киря смотрит на цветы Артура, качает головой:
— Деньги тебе вскружили голову.
В этот момент мы оба поворачиваемся к окну, потому что слышим, как включается механизм ворот. Луна с громким мяуканьем несется встречать, распушилась вся, хвост трубой. Следом за ней Вита — дочка уже разобралась, что если кошка так себя ведет, значит, папка на подходе.
— Максим! — Спрыгиваю на пол, мгновенно разнервничавшись. — Он обещал только завтра быть. Вот это сюрприз.
— Проверяет тебя, видишь.
— Что за бред? — морщусь. В этом ключе я как-то не думала.
Дверь хлопает.
— Максим, привет! — радостно восклицает Киря и спешит пожать руку. — А мы тут отопление чиним. Слушай, ты когда дом покупал, хоть бы посоветовался, там такая жопа с трубами.
— Да? Привет, Кирилл. — Макс ударяет его по ладони, отвечая на рукопожатие, потом растирает руки.
— Ань, помоги, возьми ее, у меня руки ледяные.
Я подхватываю дочу и подставляю под поцелуи. Максим берет ее осторожно, чтобы не причинить дискомфорт. На миг замираю, любуясь тем, как он чмокает Виту в лоб и пухлые щеки. Как она улыбается и тянет к нему ручки, тая от счастья.
Хочу тоже. Поцелуев его. Радости встречи.
Кошка трется о его ноги, все как обычно. А я… опять стою, смакую привкус легкого разочарования. В четверг мы любили друг друга утром, Вита еще спала. Я спустилась пить кофе, и Макс взял меня на диване.
На цыпочки готова приподняться и подставиться, если знак подаст. Но муж не предпринимает никаких попыток, как всегда увлечен дочерью и гостем.
Зубы сжимаю от досады. Нет, я не жду, что наши отношения изменятся, он такой, какой есть. Но все же. Я думала о нем. И… если честно, скучала. После близости, что у нас была.
— Анют, здравствуй, — произносит Максим.
— Привет. Я ждала тебя только завтра. Ужинать будешь?
— Денис справится один, оставил его за главного. Да, буду.
— Проходи скорее, пока горячее.
Мужчины ужинают, обсуждая рабочие дела, какие-то бытовые проблемы, отопление. Максим слегка задерживается взглядом на цветах от Артура, но не комментирует.
Играю с Витой, пока она не начинает капризничать, тогда, попрощавшись, поднимаю ее наверх. Дочка засыпает долго, не менее часа возится. Я лежу с ней, постепенно погружаясь в путы сна, когда получаю сообщение.
Сощурившись, читаю на ярком экране:
«Спустись, как Вита уснет».
От Макса.
«Киря с тобой?»
«Уехал».
Включив видеоняню, в первую очередь отправляюсь в душ, чтобы освежиться. После чего надеваю длинную шелковую сорочку, накидываю тонкий халат.
Сбегаю вниз, но замедляюсь на последних ступеньках лестницы.
— Ты что-то хотел? — спрашиваю, широко зевнув и прикрыв рот ладонью. — Извини, я уже сплю.
Максим стоит посреди гостиной. В домашней одежде, волосы влажные после душа. Смотрит на меня. Его взгляд плавно скользит от лица ниже, еще ниже. Пока не останавливается на моих ногах.
Я вдруг понимаю, что спросонья забыла натянуть носки. И он это, конечно, заметил.
Глава 25
Макс улыбается. И не только губами, как часто делает, а прям радостно!
Становится неуютно. И дело даже не в прохладной лестнице под ногами. Скорее, напротив, хорошо, что от плитки веет холодком, а то как-то сразу в жар бросило от этой его улыбочки.
Поджимаю пальцы на ногах, в момент застеснявшись. Что ж он так на них смотрит-то? Раскрывает объятия, дескать, я должна к нему броситься. Скептически хмурюсь.
Тогда Максим подходит, подхватывает под ягодицы и как есть, столбиком, несет к дивану. К тому самому, в общем.
— Эй! — восклицаю. На плечи его опираюсь и ногами в воздухе болтаю. — Ты чего творишь?
— Не скучала, значит? Совсем?
Он заглядывает в глаза, и я вижу в них раздражение, граничащее с обидой.
— Почему это? — улыбаюсь растерянно. Спросонья. Снова зеваю.
— Успела уснуть? Серьезно? — Обида продолжает расти, она проскальзывает в интонациях.
— Немного. А что?
— Три дня не виделись. Она брата пригласила, а потом спать умотала.
— Макс! — смеюсь. — Ты просто так холодно встретил, я подумала, что не в настроении.
— Я шестьсот кэмэ сегодня проехал. К тебе. А ты не ждала.
— Ждала!
Он бросает меня на диван, забирается следом. Стягивает футболку, а потом, задрав сорочку повыше, ловит ступню. Фиксирует обеими ладонями, поглаживает, любуется. Натурально рассматривает.
— Эй! Перестань.
— Красавица, — выдыхает. — Вся красивая. Вообще вся, как картиночка.
Пытаюсь вырвать ногу — Макс не пускает.
— Да погоди ты. Расслабься. Хочу тебя поласкать.
Он наклоняется и целует тыльную сторону ступни. А мне вдруг так смешно становится — ну что за комедия наигранная, еще бы правда розами все усыпал. Откидываюсь назад и хохочу над ним. Макс замирает, не двигается. А мне смешно! Головой качаю.
Чувствую еще один поцелуй, потом еще. На четвертом волоски дыбом поднимаются, я открываю глаза и слежу за тем, как Максим, уже в пятый раз, целует мою ногу, теперь голень. Серьезный совершенно. Глаза прикрыл. Свободные штаны не скрывают эрекцию, пальцы его, сильные, становятся очень осторожными. Мой хохот чуть стихает, а когда Макс прижимается губами к колену и бросает на меня взгляд, замолкаю совсем.
— Что ты делаешь? — шепчу.
Смеяться больше не хочется. Он адово возбужден. Сейчас.
— Целую. Не видишь?
Он поглаживает мою голень, очерчивает пятку. И так восхищенно это делает, что я, расхрабрившись, задираю свободную ногу высоко, носок тяну, грациозно сгибаю в колене… и прижимаю пальцами к его торсу.
Убедившись, что не отпихнет, я веду из стороны в сторону, потом вниз. Ощупываю его таким образом.
Макс следит за каждым движением. Дышит чаще.
Я начинаю дрожать.
Веду ниже, до живота. Чувствую, как под пальцами напрягаются мышцы. Облизываю пересохшие губы. Веду по дорожке к штанам, нащупываю в паху твердость. Нажимаю.
Он улыбается, стреляет в меня глазами.
И я улыбаюсь тоже. Уже не над ним потешаясь, а как-то уверенно, без стыда и совести. Щеки горят. Давлю сильнее. Еще сильнее. Вожу по стволу.
Макс срывается. Наклоняется и целует мои колени, бедра, прижимается губами к лобку через трусики. Зацеловывает живот.
От шока, паники и удовольствия я теряюсь.
Обвиваю ногами, зову к себе и заключаю в нежные объятия. Мы целуемся, прижимаемся друг к другу, ласкаем, горим, греемся!
Пока он, стянув трико, занимается резинкой, я рискую, касаясь ступнями его члена, мошонки. Макс качает головой, усмехается, но не останавливает.