Магазин готового платья Москвошвей, угол улиц Торговой и Кунгурской. Фото из фотоальбома Г. Рахимова
Магазин Рижского товарищества «Проводник», угол улиц Торговой и Оханской. Фото из фотоальбома Г. Рахимова
21 августа 1939 г. военный трибунал Московского военного округа признал, что «бывшими сотрудниками Пермского горотдела НКВД…в 1937-38 гг. производились массовые аресты граждан по принципу национальной принадлежности, социального прошлого без наличия на них компрометирующих материалов. Следствие по делам таких арестованных проводилось в направлении искусственного создания шпионско-диверсионных и повстанческих организаций, которых в действительности не было. В целях создания шпионско-диверсионных и других повстанческих организаций указанными выше сотрудниками Пермского ГО НКВД применялись всевозможные противозаконные методы к арестованным»[181]. Многие сотрудники ГО НКВД были осуждены за эти преступления, но подвергнутые репрессиям жители Перми не были реабилитированы в 1939 г. Сестра расстрелянного в 1937 г. Зуфара Ахметовича Бактикова писала в 1958 г. в Молотовский областной суд: «Прошу Вас помочь мне выяснить судьбу моего брата. Мой брат… был арестован 5 августа 1937 г. Причина ареста не была объяснена. Никаких объяснений родственникам не было дано и в дальнейшем. Суда не было. Проживал мой брат в Перми, на улице Толмачева. Перед арестом работал прорабом в Камском пароходстве. С того времени прошел 21 год, но никаких вестей от брата нет. Мы, его родственники, не знаем, за что он был арестован и какова его судьба. Просим убедительно помочь разыскать его…»[182]. Таких писем в пермском архиве тысячи. Галимзян Галимзянович Максудов и еще тысячи пермяков полностью отбыли многолетние сроки за несуществующие преступления.
ФГУП «Машиностроительный завод им. Ф. Э. Дзержинского»ул. Дзержинского, 1
Датой основания предприятия считается 1859 г., когда на берегу Камы был построен судостроительный завод. С 1924 г. завод перешел на выпуск сепараторов. В 1926 г. по просьбе рабочих предприятию было присвоено имя Дзержинского.
В 1935 г. ассортимент продукции был расширен – на заводе освоили производство бензопил. В послевоенное время завод выпускал известные во всей стране бензопилы «Дружба».
В настоящее время производит продукцию военного назначения и сепараторы[183].
Это предприятие было крупнейшим в районе, поэтому район также получил имя Дзержинского, а напротив здания администрации района установлен бюст Ф. Э. Дзержинского.
В 1937 г. директором завода был Иван Иосифович Петрашко. 3 сентября 1937 г. он арестован по обвинению в участии в контрреволюционной и вредительской организации. Все аварии на предприятии интерпретировались следователями НКВД как намеренно вредительские. Как велось следствие, Петрашко описал в письме начальнику Управления НКВД по Пермской области и областному прокурору.
«Проработав в рядах ленинско-сталинской партии большевиков членом ВКП(б) и не имея абсолютно никаких отклонений от генеральной линии сталинского ЦК ВКП(б), я вот уже второй год (с 3/IX.37 г.) неслыханными методами в советской практике следствия (как-то: провокацией на моем беспредельном доверии сталинскому ЦК ВКП(б) и органам НКВД, а впоследствии чудовищным издевательством надо мной и моей семьей и безжалостным избиением меня), Пермским горотделом НКВД, его бывшими руководителями, опошляющими советские законы и решения сталинского ЦКВКЩб), я произвожусь в члены к/р [контрреволюционной] организации правых. Опошляя сталинскую Конституцию и указания ЦК ВКП(б) о чутком и внимательном разборе дел, касающихся живых людей, а особенно членов ВКП(б), в Пермском горотделе его руководители не считают для себя, должно быть, обязательным выполнять решения январского Пленума ЦК ВКП(б) о недопущении перестраховки, а, игнорируя факты и документы, голым насилием заставляют писать меня ложь и вымысел, угодный для следствия, избивая за правдивые показания. […]
г. Пермь. Сквер им. Ф. Э. Дзержинского
Во второй половине июня 1938 г. я заболел в тюрьме № 1 крупозным воспалением легких и больше в НКВД не вызывался. Оказалось, что руководство горотдела в этот отрезок времени было сменено. Четвертого июля 1938 года меня, больного, с больничной койки тюрьмы доставили в кабинет начальника] Пермского горотдела, где я новым руководством, Вайнштейном и Ерманом, был обруган отборной площадной бранью, назван фашистом и где мне предложено было в… сознаться. Заявив им, что я никогда ни к какой организации к/р правых не принадлежал и о существовании их ничего не знал, отказался подтверждать те липы и ложь провокационного порядка, которые были мной под диктовку следствия в бытность Левоцкого начальником горотдела НКВД написаны и подписаны.
Кроме того я заявил, что я болен и не могу находиться на длительном допросе. Меня отпустили в камеру, я врачом был уложен в постель. 8/VH .1938 г., невзирая на повышенную температуру и мою болезнь (температура 37,8), я был вызван и посажен на четырехсуточный и беспрерывный допрос; и только после обморочного припадка и сердечных припадков, а также бреда от высокой температуры я был от этого так называемого допроса освобожден, не подтвердив никакой липы. Через сутки я опять был взят в таком же болезненном состоянии на двухсуточный без сна беспрерывный допрос, где также я клеветы и лжи не признал и категорически отказался подписывать ложь на себя и других.
26 июля 1938 г. я был еще не выздоровевший вызван в кабинет начальника горотдела Вайнштейна (самим Вайнштейном), который заявил мне, что врача он больше посылать ко мне не будет, потребовал подтвердить то, что я член к/р организации правых. Я наотрез отказался эту ложь подтвердить. Тогда Вайнштейн, Годенко и Ерман начали меня бить по голове, по лицу, по шее, по позвоночнику, требуя писать заявление на имя начальника областного Управления НКВД с признанием того, чего никогда не было, т. е. с признанием себя членом к/р организации правых. Били меня кулаками, ногами, стеклянной пробкой от графина, били до потери сознания, заявляя мне, что стены горотдела НКВД ничего не выдадут, и если я не подпишу того, чего они требуют, так буду убит, так как избиение не будет прекращаться.
Это избиение и плевание в лицо, а также желание Годенко воздействовать на меня гипнозом продолжалось восемь часов беспрерывно.
Заявив им свой протест против подобных методов допроса, я дал согласие что угодно подписать, дабы спасти свою жизнь до суда; предупредил их при этом, что на суде я все равно буду бороться за правду и от этой лжи откажусь.
Получив в ответ на это заявление еще несколько порций ударов, я в полусознательном состоянии молча взял перо и стал по черновику, составленному Годенко, писать ложь в заявлении от 26 июля 1938 г. о признании себя членом к/р [организации] правых и всякую ересь, вымысел о методах вербовки меня и указанных других работников как с завода имени Молотова, так и завода № 10 им. Дзержинского. […]
Пользуясь случаем смены руководства и организацией областного органа НКВД и прокуратуры Пермской области, [я] открыто (как рабочий в прошлом, большевик, красногвардеец и участник Гражданской войны) решил бесповоротно заявить о своем категорическом отказе от всех тех ложных липовых показаний, которые я писал, подчиняясь грубому произволу и насилию. Отказываюсь потому, что даже объективно не желаю быть соучастником избиения большевистских кадров, которые в этих ложных показаниях фигурируют, ибо о их к/р деятельности я ничего не знал и не знаю, будучи новым работником в Перми. (Я прибыл в Пермь только в январе 1936 г., людей неуспел узнать за столь короткий отрезок времени моего пребывания в пермской организации и на заводе № 10).
Надеясь на объективное рассмотрение моего дела без насилия и произвола, я обращаюсь к Вам, гражданин начальник и гражданин прокурор, ускорить рассмотрение моего дела; и если я за свои упущения по работе подлежу суду так судите. Работая, я вкладывал в дело все свои знания и опыт, стремясь как можно больше дать пользы советскому народу, нашему правительству и партии Ленина – Сталина.
Прошу руководствоваться только моими заявлениями от 31 марта 1938 года на имя начальника областного Управления НКВД, от мая 1938 года на имя прокурора СССР наркома НКВД и секретаря ЦК ВКП(б), где изложена чистейшая правда – также, как и в данном заявлении, только что мной написанном.
Остальные документы есть продукт провокаций и насилия, где правда и не ночевала, где факты извращены или же окрашены в окраску к/р деятельности правых. Я ничего об этом не знал и не знаю.
Петрашко Иван Иосифович. 15/XI.38 г.»[184]
После трехлетнего пребывания в тюрьме Петрашко был осужден Постановлением Особого Совещания при НКВД СССР от 27 августа 1940 г. на пять лет ИТЛ за участие в «антисоветской организации правых». Срок отбывал в Ухтижемлаге МВД СССР. Освобожден 1 мая 1945 г. 26 января 1952 г. сослан на поселение в Коми АССР под надзор органов МГБ. Реабилитирован в 1956 г.
НКВД/МВДЗдание Главного управления МВД Пермского края 1939–1991 гг.Комсомольский проспект, 74
Здание Главного управления МВД по Пермскому краю построено в начале 1949-53‑х гг. по проекту архитектора М. А. Перелешина в стиле «сталинского монументализма». Угловая башня со шпилевым окончанием перекликается с колокольней Кафедрального собора, стоящего на берегу Камы. Здание задумывалось как главный корпус Пермского университета (в послевоенные годы существовал проект перенесения вуза в центр города). Но по завершении работ владельцем новостройки стал