Оставшиеся здания на бывшем батальонном дворе были переданы в бессрочное пользование военному ведомству г. Перми. В декабре 2003 г. администрация города передала этот участок в аренду ОАО «Пермский облунивермаг» и разрешила строительство здесь торгового центра. Весной 2004 г. на месте бывшего батальонного двора открылся один из крупнейших в Перми торговый центр «Семья»[254].
В июле 1920 г. количество заключенных в лагере принудительного труда составило 348 человек[255]. На 6 августа 1921 г. в концлагере было 228 заключенных, которые работали в разных учреждениях города и в сапожной, столярной и лапотной мастерских. Кормили заключенных только хлебом и капустой[256].
На 22 февраля 1920 г. в лагере числилось 293 человека, из них за губЧК – 238, за ревтрибуналом – 35, остальные – за милицией, судом. Из них 167 человек осуждены от пяти суток до года, 48 – до конца Гражданской войны[257].
Известно, что с 1 августа 1921 г. лагерь был переведен в другое помещение – «помещение вполне подходящее, в два этажа с подвалом, где можно открыть слесарную и столярную мастерские». Другим помещением, вероятно, стал бывший арестный дом на ул. Кунгурской (совр. Комсомольский проспект) за бульваром. При переводе лагеря заключенных было всего 99 человек. Но уже 1 октября 1921 г. их стало 256. Из них – 25,5 % – трудовые дезертиры; 21,9 % – контрреволюционеры; 9,1 % – дезертиры армии; 7,3 % – спекулянты; 5,1 % – бандиты; 5,5 % – преступления по должности; 2,9 % – убийства и кражи; 1,1 % – подделка документов; 0,7 % – пьянство и кумышковарение; 0,4 % – ложные показания.
Сроки: 36,1 % – до одного месяца; 12,8 % – до 6 месяцев; 8,4 % – до одного года; 6,2 % – до двух лет; 13,3 % – до трех лет; 0,4 % – до четырех лет; 17,1 % – до пяти лет; 3,2 % – до конца Гражданской войны.
Осуждены: 28,1 % – ЧК; 21,9 % – комиссией по борьбе с незаконным использованием транспорта; 17,9 % – народным судом; 16,8 % – трудкомдезом; 11,7 % – ревтрибуналом; 2,9 % – товарищескими дисциплинарными судами; 1,5 % – полковыми судами[258].
Пермский концлагерь действовал до ноября 1922 г.
Лагерь для военнопленных Первой мировой войны. 1915–1922 гг.Верхние Муллы (ныне территория Индустриального района г. Перми)
В Пермскую губернию первые партии военнопленных с фронтов Первой мировой войны стали прибывать с начала 1915 г., так как в это время Сибирь уже была не в состоянии принимать пленных из-за острого дефицита жилых помещений. В самой Перми, как в губернском центре, важном промышленном и транспортном узле, пленных принимать не хотели. Кроме того, практически все свободные помещения в городе были заняты запасными частями и дружинами государственного ополчения. Поэтому лагерь устроили в большом селе Верхние Муллы, находившемся в нескольких верстах от города. Для проживания пленных Пермской уездной земской управой были арендованы частные дома Балашовой, Костарева, Прозоровского и Рожнова, а также здание волостного правления.
В январе 1915 г. в Верхнемуллинском лагере были временно размещены турецкие военнопленные, следовавшие в Сибирь. Это была вынужденная мера, т. к. среди них началась эпидемия тифа и дизентерии. Из 532 человек больных было 104, 15 человек находились при смерти, а 13 умерли в пути. После полуторамесячного пребывания в Верхних Муллах, где они получили необходимое лечение и питание, турки были отправлены дальше.
В марте 1915 г. на смену туркам в лагеря Пермской губернии стали прибывать австрийские военнопленные, захваченные в Перемышле и Карпатах.
Постоянный рост численности военнопленных создавал немало трудностей для местных и центральных властей. Главная проблема на местах – это острая нехватка жилья. В конце апреля 1915 г. в Верхних Муллах содержалось более 1,6 тыс. человек (1347 нижних чинов и 277 офицеров), тогда как по нормам полагалось не более 800.
После освобождения Перми от Колчака Верхнемуллинский лагерь был снова возрожден. Теперь он находился в ведении комитета Пленбеж, занимавшегося вопросами эвакуации и репатриации военнопленных и беженцев[259].
Примерное расположение лагеря военнопленных Первой мировой войны в Пермском районе
Помимо сотрудников Пленбежа, наблюдением за репатриантами занимались сотрудники транспортной ЧК. В 1918–1919 гг. Губпленбеж содержал там пленных солдат и офицеров колчаковской армии, а также гражданских пленных[260]. Лагерь существовал до 1922 г.
Места заключения. 1929–1941 гг.
…мало было принять рабочую силу, ее надо было освоить[261].
В 1920‑1940‑х гг. сформировалась система принудительного труда в СССР. Принудительный труд и его элементы распространялись почти на все работоспособное советское население. Указы 1940 г. запрещали самовольный, т. е. свободный, переход с одного места работы на другое и вводили уголовное наказание за нарушение трудовой дисциплины. Наиболее полно система принудительного труда проявилась в ГУЛАГе, которому с 1934 г. подчинялись все места заключения в стране.
Масштабному применению подневольного труда способствовала индустриализация страны. После долгих споров, партийных и научных дискуссий победила концепция форсированной индустриализации в максимально короткие сроки, без должного учета возможностей и существующих предпосылок в экономике страны.
Форсированная индустриализация столкнулась с рядом трудностей. Одной из них стал дефицит кадров. Рабочие не хотели ехать в необжитые отдаленные районы, где возводились гиганты первых пятилеток и где, к тому же, зарплата была достаточно низкой. Рабочие, завербованные на строительство Березниковского химкомбината, писали в 1929 г. в письме Сталину: «…Химстрой предоставляет расценки рабочим 1,2 руб. в день, в то время как дороговизна продуктов заставляет проживать не менее 1,5 руб.»[262].
Эта проблема могла решиться путем улучшения условий жизни рабочих – через строительство хорошего жилья, развитие инфраструктуры, решение проблем снабжения, зарплаты. Но это означало снижение темпов индустриализации, на что не могло пойти политическое руководство страны. Политические доводы были гораздо сильнее экономических, в Госплане даже сочинили по этому поводу каламбур: «Лучше стоять за высокие темпы, чем сидеть за низкие»[263]. Решение нашлось: в виде административного закрепления рабочей силы и широкого использования подневольного труда заключенных и спецпереселенцев.
Еще в 1929 г. Наркомат труда предлагал Коллегии ОГПУ оставить на Березникихимстрое 4000 работоспособных рабочих (заключенных) управления Вишерскими лагерями особого назначения (УВЛОН)[264]. Выше уже указывалось, что «успешный» опыт использования труда заключенных на строительстве Красновишерского целлюлозно-бумажного комбината, который возник, «как в сказке, за 18 месяцев»[265] вместо плановых 27 месяцев[266], дал пример многим организациям Прикамья, и в местные органы власти, обкомы, райкомы, пенитенциарные учреждения от различных хозяйственных организаций стали приходить заявки на рабочую силу из заключенных.
Эти заявки почти всегда удовлетворялись. Так, недостаток рабочей силы на строительстве комбината «К» (пороховой завод) в Закамске (ныне часть Кировского района Перми) был преодолен с помощью создания исправительно-трудовой колонии на 1500 человек[267]. В это же время возникают колонии при авиамоторном заводе № 19, пушечном заводе № 172.
Одновременно с тенденцией на увеличение спроса на рабочую силу из заключенных и спецпереселенцев развивалась другая тенденция – на уменьшение затрат на содержание заключенных.
При подготовке первого пятилетнего плана рассматривались все возможные источники ресурсов и накоплений, в том числе жесткий режим экономии. Это касалось и пенитенциарных учреждений. Так, ВЦИК и СНК СССР 26 марта 1928 г. приняли постановление «О карательной политике и состоянии мест заключения», которое предлагало рационализировать пенитенциарную практику и «целесообразно использовать труд заключенных»[268]. Целесообразность и рационализация понимались как прекращение строительства новых мест заключения, уменьшение числа краткосрочных заключенных и увеличение численности заключенных в трудовых колониях. В 1928 г. в учреждениях ГУМЗ НКВД было занято трудом только 39,1 % заключенных[269].
Организованные при тюрьмах и в лагерях мастерские и контрагентские договоры на предоставление рабсилы далеко не возмещали стоимость содержания заключенных.
К началу 1929 г. средняя стоимость содержания одного заключенного определялась в 250 руб. в год. Эта сумма в совместной записке наркома юстиции РСФСР Н. М. Янсона, наркома внутренних дел В. Н. Толмачева и заместителя председателя ОГПУ Г. Г. Ягоды характеризовалась как «весьма дорого стоящая государству».
Докладная записка Янсона, Толмачева, Ягоды от 12 апреля 1929 г. предлагала перевести все существующие места заключения в систему концлагерей, «организованных по типу лагерей ОГПУ», что должно было решить для государства сразу две проблемы: значительно снизить стоимость содержания заключенных – до 100 руб. в год (в 2,5 раза) и использовать их труд для колонизации северных окраин и разработки имеющихся там природных богатств