Мы взяли у Саида – так звали контрабандиста – два пистолет-пулемета ПП-91 "Кедр" с глушителями, пару пистолетов Макарова, еще несколько гранат и все необходимое для производства мины, так сказать суповой набор.
К тому же наша шайка теперь сидела на скамьях друг напротив друга и могли непринужденно изведать радость человеческого общения.
– Как поразительно сошлись мы, столь разные, в борьбе за счастье всего человечества.– заметил я, потягивая дармовое пивко, Саидов подарок.
Курт отозвался в своем стиле, не переставая хрустеть чипсами.
– Я вообще не понимаю, как босс купился на ваши россказни. Нам не стоило лезть и в здание на Кингсроуд. Они специально нас заводили, эти евреи с телевидения.
– Версию о вашем участии в захвате здания, между прочим, пустила команда, в которой работают скрытые сектанты,– прилежно сообщила Бекки.
– Ну, если ваши сектанты захватывают все подряд, то за этим делом точно евреи стоят,– неколебимо отозвался Курт.
Когда долетели до пункта назначения, то узнали, что в Джелалабаде к власти пришла очередная суперисламская группировка. Кругом были выставлены бдительные посты с суровыми воинами по пояс в бороде. Однако их суровые глаза мягчали и сползали в сторону, когда руки получали мятые зеленые бумажки. В принципе за довольно умеренную сумму мы добрались до окрестностей бывшей советской военно-воздушной базы. Уже совсем стемнело и удалось незаметно расположиться в кустарнике. В инфракрасный прибор ночного видения неплохо различим был транспортный самолет, стоящий на взлетно-посадочного полосе. Большой с четырьмя винтовентиляторными двигателями. Похожий на "Ан-70", только без каких-либо опозновательных знаков. Что интересно, на фюзеляже сверху был установлен реактивный истребитель. В транспортник через кормовую дверь активно загружались тюки. Они сбрасывались на рольганговый конвейер, уносящий их вглубь отсека.
– Вот эти штуки нам и пригодятся,– прошептала Бекки.– Сунем в один из них мину с часовым механизмом, пускай рванет над океаном. Не думаю, что ядерные заряды сдетонируют.
– А что в этих штуках может быть?– поинтересовался Дэйв.
– Может быть даже радиационная защита.
Тюки забирались со склада, оснащенного большими широкими воротами. Там была видна тройка охранников, поигрывающих ручными пулеметами. Далее тюки укладывались на поддон, который цеплял погрузчик и отвозил к самолету, где несколько вооруженных людей занималось разгрузкой.
На склад надлежало проникнуть по-тихому. Сразу захотелось подобраться к противоположной стене и юркнуть в какое-нибудь окошко.
Послали на разведку Дэйва. Он через полчаса приполз на брюхе и сообщил, что никаких окошек на стенах склада нет, цельнометаллические они, хоть взрывай. А вот трубы вентиляционной системы использовать можно для проникновения внутрь, надо только подняться на крышу. Мешает этому лишь пара патрульных, которая обходит склад с периодичностью в три минуты.
– Неплохо бы переключить внимание охраны. Может, устроим отвлекающий обстрел соседнего склада?– предложила Бекки.– У охранников глаза и уши туда нацелятся. И тогда нам хватит времени, чтобы забраться на крышу.
– Вопрос в том, кто устроит бучу и примет на себя ответный огонь всей охраны аэропорта.– пришлось мне задать резонный вопрос.
– Я,– сказала мисс Коэн.
– Нет я,– вклинился Дэйв.
– Лучше он,– согласился я.– Принцип "дамы вперед" в данном случае не годится.
– Значит, все-таки ты здесь командир,– произнесла Бекки не без смешочка.
– Конечно, советский сержант всему миру командир… Дэйв, возьми пистолет и "Кедр". Вымажи физиономию грязью, голову заверни какой-нибудь тряпкой. Помни, продержаться надо всего пять минут, потом удирай. И еще, как бы у нас не закончилось, ты будешь один из тех, кто пытался спасти человечество.
Парень был не мастак прощальные речи толкать, поэтому просто взял оружие, магазины запасные, кивнул головой и ушел.
– А ты все говоришь, правые экстремисты, правые экстремисты,– уколол я Ребекку,– не всякий твой негр пошел бы так прикрывать группу.
Ровно через пятнадцать минут, как и договаривались, Дэйв включился в дело. Загавкали его стволы, но на парня обратился прямо-таки шквальный огонь. Однако нам некогда было слушать, мы уже бежали к складу.
Подскочили к стене, потом Бекки отстрелила из своего мини-арабалета стрелку с якорьком, за которой потянулся весь трос. Якорь зацепился за стальной уголок крыши и мы с Куртом стали карабкаться наверх, ожидая каждую минуту схлопотать очередь в задницу.
Но обошлось, успели вскарабкаться, раньше чем нас смогла бы зацапать охрана. А вот с вентиляционной трубой пришлось намучиться. Курт – откормленный канадский мальчуган – попросту застрял в ней. Но я тянул его снизу за ноги, так что получил от этого некую дозу удовольствия, да и пропихнуть все-таки удалось. Мы оказались на балках перекрытия под потолком, а потом соскользнули вниз по столбу, причем в наименее освещенный угол. Потом стрельба стихла и нам пришлось вести себя максимально тихо. Помимо белых антирадиационных тюков здесь было много всякой каки – мешки, ящики, бочки. Мы оттащили один тюк в сторонку, чуть распороли его, выкинули часть наполнителя – какой-то довольно мягкой стружки с металлическим отливом… и я получил удар чем-то плоским по башке. Тяжелая боль словно расплющила меня и отключила.
Как я уже впоследствии догадался, Курт от души долбанул по моей тыкве. Я перестал существовать в реальном времени, поэтому соратник, не спрашивая согласия, сунул меня в тюк, который затем довольно аккуратно зашил.
Мой личный тюк был брошен на поддон, а сверху навалены другие. Удивляюсь, как я не прекратил дышать, как "Кедр" с навинченным глушителем не продавил мне живот.
По дороге к самолету я был в обмороке. Наверное, благодаря этому, меня, обмякшего, без подозрений выгрузили на рольганговую дорожку, прокатили по ней и потом принайтовали к чему-то твердому. По настоящему я очнулся, когда самолет уже отрывался от земли. Тряска привела меня в чувство, болезненно влияя на полураздавленные и ушибленные члены тела. Инерционные воздействия показали мне, что я вместе с крылатой машиной набираю высоту и выполняю довольно крутой разворот. Я, невзирая на темные кляксы в голове – последствия преступной активности Курта – начал проделывать дырочку в мешковине. Ведь я хоть и понял, что лечу со свистом, но еще не знал, где и как.
Прежде всего я заметил какого-то ненужного мне мужика. Пришлось нажать спусковой крючок "Кедра". Пуля вылетела не громче, чем пробка из бутылки шампанского, но пробила голову и еще отскочила от борта. Надзирающий товарищ с легкими брызгами отправился в страну отцов, не успев ничего сообщить по интеркому.
Я аккуратно ножичком причинил рваную рану тюку и стал выбираться, изо всех сил вращая глазами и головой. Поскольку никого не видел, то смущался и потел. Наконец стало ясно, что я здесь один.
Я находился в грузовом отсеке, возле переборки, отделяющей ее от другого отсека, вероятно рубки. К этой переборке и были прикреплены тюки. Наверное, таковые имелись и в рубке – для обороны задниц экипажа от крутой радиации. Похоже, самолет действительно собирался порхать в районе ядерного взрыва и довольно долго – может, вести там наблюдения. А у меня всей амуниции только пистолет-пулемет, граната, ножик, трос с самохватом, мина – похожая на ту, что должна была лететь одна, только радиоуправляемая. Ну и навигационный прибор, в который я заложил команду определения координат и курса. Вскоре стало ясно, что я двигаюсь над Южной Азией в сторону южного полюса со скоростью пятьсот камэ в час.
В принципе, члены команды могли навестить меня в любой момент. Ведь тот тип, которого я пристрелил первым делом, не в состоянии был откликнуться на запрос из рубки. Можно было сразу к ее двери приделать растяжку с гранатой – так что дернешь за ручку и голова улетит, но лучше не торопиться с этим делом в таком деликатном месте как самолет. Гораздо разумнее держать выход под прицелом.
Вдоль всего грузового отсека проходила рольганговая дорожка, а также леера, рейки, уголки и даже монорельсы с крановыми механизмами. Где-то посредине – для правильной центровки – на дорожке стояло два больших и длинных ящика, вернее каркаса. Внутри них лежали металлические блямбы. Наверное, те самые ядерные заряды. Каркасы были снабжены парашютными системами, от которых тянулись вытяжные тросики к центральному лееру. А на корме соответственно имелся грузовой люк, который я наблюдал еще на аэродроме.
Вот замигает синяя лампа, завоет сирена, тогда распахнутся створки люка и дорожка вывалит в пропасть две ядерные плюхи, величайшие достижения засранцев-ученых.
Парашюты раскроются, блямбы аккуратно воткнутся в лед, а немного погодя начнется катавасия. А может заряды взорвутся на пути к шельфовому леднику. Впрочем, о ледниках лучше пока не думать, чтобы нервы не трепать лишний раз.
Как я могу предотвратить все эти пакости? Взорвать мину вместе с собой и самолетом? Во-первых, жертвовать своим организмом, не попробовав другие варианты, это значит показать себя тупицей. Окромя того, летим мы пока над вполне обитаемой сушей и как там сыграют ядерные блямбы – поди пойми.
А если как-нибудь испортить атомные заряды, превратить их в простые колобашки? Например, поковыряться в блямбе и выкрутить там взрыватели.
Первое препятствие в том заключается, что я не физик, а холодильный инженер – и сдается мне, ядерный заряд не сильно похож на холодильник. Надо учитывать и то, что снаружи у блямб никаких органов управления. Никаких там панелей, которые сковырни и дорвешься до кнопок. В носовой части у блямбы я нашел что-то вроде стыков, то есть имелся щиток и даже гнездо для вложения ключа. Ах, какой я внимательный, только радости от этого никакой.
Оставалось тогда одно – найти провода, которые подают энергию и управляющие сигналы к грузовому люку. Если я их перережу, электромоторы не смогут раскрыть его, как ни кряхти, и заряды не вывалятся наружу. Тогда из рубки выйдут надзирающие особы, которые попробуют проделать все то же самое вручную. Тут я их и постреляю. Надеюсь, фактор внезапности будет на моей стороне.