– Ну, а ребенку что про маманьку рассказывать? Ушла на филологический фронт?
– Я звонила родителям в Иерусалим, они сняли двухкомнатую квартиру и готовы забрать Даньку к себе.
– Пятилетние дети в одиночку через океан не летают.
– Один хороший знакомый Хелен, тоже профессор, летит на конференцию в Израиль. Даню с ним отправлю, а там мои родители их встретят.
– Ну всех ты, Ритуля, расфасовала, взвесила и раскидала. Никому ни о чем больше думать не надо.
– Не злись. И пошли в кровать. Я так давно тебя не мяла.
– А я вот вовсю мял клопов.
Действительно, постельную активность она проявила непривычную. Но я не забывал, что экзальтация у нее, скорее всего, от вчерашней встречи с интересным мужчиной и от того, что я могу стать приличным господином. Так что, я постарался отправиться поскорее на боковую, тем более и столетняя кровать откликалась невыносимым скрипом на всякие потуги.
Сон был кошмарный и прилипчивый. Будто я где-то под Няксимволем в болотистой местности разыскиваю свою мать. Вот я вижу ее, перебирающуюся с кочки на кочку. Окликаю и тороплюсь навстречу, но тут же проваливаюсь в трясину. Мать совсем рядом со мной, с шестом в руках, даже наклоняется ко мне и смотрит широко расставленными застывшими глазами, но никакой помощи. У меня полный конвульсиум, но мама не трогается с места. Гнилая вода вливаеся в мой рот… ощущение удушья… и я снова бреду по болоту. Иногда мне кажется, что вижу мать снова, но вблизи это оказывается или Женевьев, или Рита, или даже полузатопленный вездеход.
Утром супружница уехала вместе с Даней. В доме сразу пусто, на дворе даже коз знакомых не осталось. Тут мне показалось, что кто-то насильственно повернул мою жизнь не в ту сторону. И делать ничего не хочется, особенно по части компьютера. И хотя Миша с Левой меня приглашали поиграть, я не отзывался, а потом вообще аппаратуру вырубил из электросети.
К полудню все-таки заставил себя потрудиться, но уже в огороде. Копаю остатки картошки и думаю, что еще можно Машу с Лукерьей отбить. Деньжата-то у меня завелись кое-какие. Ковыряю я лопаткой и слышу рокот мотора неподалеку от изгороди. Ну и что, бывает какой-нибудь лихач срежет себе путь до поселка и проедет по лугу, особенно если на "Лендровере" или "Паджеро". Продолжаю я спокойно рыться в землю, выискиваю мелкие клубни и вдруг вижу перед своим носом небольшую туфельку, а в ней ножку, а еще выше плессированную юбочку. Вот те на, Женевьев пожаловала. И приоделась даже, ведь западные жительницы за город мотаются как правило в шортах или джинсиках. Я-то сам в советских трениках с пузырями на коленках.
– Ты думаешь, у меня тут песчанный пляж или что-то подходящее для загара?– поинтересовался я.
– Я по делу, Nicolas. Шеф перебросил тебе более мощную машину, "Секстиум-Нексус" и кое-что для работы с виртуальными реальностями.
– Что он для перевозки не мог мужика сыскать?
– У нас маленькая фирма, поэтому каждый способен на многое.
– Это точно, успел заметить.
Делать нечего, перетащил я всю новую аппаратуру в дом, разложил ее на столе, за которым некогда, наверное, человек двадцать жратвой занималось. Теперь у меня был шлем с контактным монитором и наушниками, также большие перчатки и наручи с позиционными датчиками – для существования внутри виртуальной реальности. А Женя оказалась весьма сноровистой в "разогреве" всего этого дела. По части компьютерной она приличный навык имела, так что через десять минут я уже получил трехмерное изображение и эффект присутствия в ином мире. А потом интерес меня разобрал, ничего тут не попишешь. Нахлобучил я шлем и на связь сразу вышли Миша с Левой в виде двух престарелых монстров.
– Так, ребятишки, даю тему. Татаро-монголы распотрошили и Среднюю, и Переднюю Азию, но князю Александру Ярославичу Невскому вместе с принявшим православие ярлом Биргером удалось откинуть гадюку Батыя и сжечь монгольские осадные орудия греческим огнем. Русь, задвинув кочевников подальше, начинает господствовать на Востоке, славном наукой, ремеслами и земледелием, в том числе в Месопотамии и Персии. С каждым столетием увеличивается ее отрыв от отсталого, замкнутого, угрюмого Запада. Мы получили контроль над важнейшими торговыми путями и раньше всех европейцев проникли в Китай и Индию. Ресурсы Востока способствовали нашей индустриальной революции. Когда в Индию и Китай наконец приплыли корабли английской Ост-индской компании, там их ждали наши казаки – торгуй, но не балуй. Когда британец приплыл в Африку за рабами для американских плантаций, там уже ждал его казачий урядник: не трожь, не твое, а полезешь – запорю. У нас на сто лет раньше, чем в Европе, появились паровые машины и механические сеялки, на пятьдесят раньше – электродвигатели и унитазы, на двадцать пять – автомобили и компьютеры. Мы дальше всех ушли в области молекулярной и кристаллической механики. Этому способствовало наше умение мобилизовывать свои силы в нужный момент. Благодаря нам весь остальной мир отринул власть транснациональных финансовых воротил и приступил к дружному освоению космического пространства.
– Стоп, стоп, стоп,– прервал меня Миша.– Русь – это хорошо, только когда незаметная и ни на что не претендует. Здесь наплевать, кто там у власти, рюриковичи или татаро-монголы, лопают там человечинку или черную икру, главное, чтобы Россия не высовывалась. Понимаешь, здесь любят Россию тихую и незаметную, а ты им какого-то колосса предлагаешь. Может ты и оскорблен, но спрос, увы, рождает предложение. Давай-ка лучше сбацаем на местную тематику. И с какой-нибудь легкой мистикой, ужасинкой.
– Ладно, уговорили. Итак, мальчики, девочки, приступаем по-новой. В центрах американских и прочих западных городов гнездится всякий иждивенческий сброд. Это отнюдь не бомжи, а офисное стадо, которые за всю свою жизнь ничего полезного не сделало. Им капает в рот от финансовых потоков, которые текут через транснациональные фирмы, они ходят в супермаркет, в бар или клуб свингеров, но им всё надоело. Они ждут какого-то Слияния, после которого настанет настоящий кайф. Их всех затягивает к себе секта Будильников – так называют себя эти сектанты, потому что якобы пробуждают все человечество к новой жизни, зовут к освобождению от всех пут и преград.
Ну, а пока Слияние не наступило, Будильники ведут двойную жизнь. Днем они ходят в офис, а ночью торгуют синтетическими наркотиками, психоделическими компьютерными играми, а также активно занимаются проституцией. А когда они занимаются этим самым, то передают партнеру дисперсный нейроинтерфейс, проникающий в мозг жертвы через дыхательные пути и кровоток, там собирающийся в паутинчатую структуру, что способна программировать мышление. От тех синтетических модельных наркотиков, психоделических игр и особенно нейроинтерфейсов их жертвы становятся хладнокровными рептилиями, без привязанностей, без чувств, поэтому вступают в секту. И первое задание новоявленному сектанту – заманить, убить и съесть человека.
Отвлекшись от работы, я предложил Жене, если проголодалась, съесть сала из кладовки и при этом не мешать мне своими проклятиями – ведь у меня ни скороварок, ни микроволновок.
– Короче, полиция пробовала с Будильниками разобраться, но сектанты
заражали патрули смертельными болезнями с помощью лазерных лучей, «проталкивающих» через воздух опасные вирусы. Армия тоже не смогла на сектантов управу найти. Несколько кварталов в результате уличных боев в развалины превратились, столько мирного люда изведено было, а сектанты то в руинах и подвалах прятались, то рассредотачивались по нормальным городским районам, то устраивали свои налеты, диверсии, взрывы, захваты заложников, снайперскую пальбу. А чего стоят взрывающиеся обои или съедобная взрывчатка, которую применяли эти башибузуки. Ты сожрешь, например, котлету, отправишься в туалет, и там тебя разнесет по всем стенкам. А уж верх прогресса – это квазиживые пластмассы, которые по ночам обволакивали высокопоставленных чиновников или офицеров, и полностью переваривали их.
Никак войска не смогли Будильникам подгадить, даже применяя авиацию. Либеральная пресса сектантам еще больше стала сочувствовать, дескать обиженные они, несчастные, убиваемые. Да и нормальные горожане просили ничего больше не предпринимать, поскольку на них в основном ракеты и гранаты шлепаются. А сколько правительственных кризисов из-за этого разразилось, сколько министров стали политическими дурно пахнущими трупами. Оппозиция клеймила правительство за неспособность порядок навести, то за репрессии, приходила к власти, ломала зубы об этих сектантов, снова уходила на задние ряды. И так по семь раз на неделе. Либералы полюбили Будильников и предлагали сделать из них партию правящего типа, консерваторы возненавидели и предлагали сбросить на них атомную бомбу – короче, постоянно все кипело, воняло, бурлило. А Будильники плевали себе на либералов и консерваторов, ну и делали свое дело. Сектанты любили менять наружность и пол, переодеваться, чередовать сексуальную ориентацию, некоторые из них стали гермафродитами, многие питались одной кровью и приманивали к себе жертв афродизиаками и искусственной красотой. Бизнес, в общем, любил их – за обширный платежный спрос, особенно пластические хирурги…
Я уже мог увидеть на мониторе как распространяется по городу сектантская зараза. Захваченные ею кварталы помечены серой краской и эти пятна растут, сливаются, соединяются и разъединяются, словно инфузории какие-то. Гадкое чувство все это производит. Что, впрочем, нам и требуется.
А вот полицейская группа "Кобра", которой переданы в помощь парни из русской "Альфы", начинает Будильников чуть-чуть поджимать. Она занимается такой же партизанщиной и диверсионной работой, что и сектанты, скрывается и рассредотачивается, ставит растяжки, пулеметы-самострелы и мины-ловушки, срабатывающие на голос и запах, раскидывает и протягивает электронные средства слежения.
Группа "Кобра" добывает сведения и передает профессорам, а те постигают, какова структура Будильников. Им