— Отбой, — произнес полковник. Сообщил в рацию приметы и номер «Лады» и объявил операцию «Сирена». Сергей предугадал его действия, заехал в первый московский двор и, прихватив с собой пистолет, вышел их малолитражки. Открыв багажник, нашел там ящик с инструментами, достал проволоку, согнул ее кончик и отстегнул болтавшееся на правом запястье кольцо наручника. Это он научился делать еще в милицейском училище.
Глава 7
Злой, уставший Максимов, а с ним и остальные приехали на Петровку в середине дня. Все были подавлены и угрюмы. Алексей, Михаил и Долгов поднялись в кабинет к полковнику и сели отдыхать. Николай Иванович послал адъютанта в столовую за бутербродами и чаем, а пока достал ванильные сушки и предложил всем.
Жизнь всухомятку давно стала нормой для убойного отдела и только иногда, после закрытия очередного дела, разбавлялась веселым праздником с водкой и закуской. Сейчас радоваться было нечему. Все набросились на сушки, хрустели молча и немного отходили от погони.
— Ну Краснов, — начал полковник, — устроил заваруху.
— Надо объявлять его во всероссийский розыск и передавать дело в прокуратуру, — сказал Долгов. Его нос распух, не дышал и напрочь портил внешность. Кровь течь перестала, но переносица посинела. Майор стал похож на пропитого алкаша, которому в подворотне саданули кулаком в лицо.
— Ты, Витя, садись писать рапорт о том, при каких обстоятельствах твое оружие попало в руки подозреваемого. — Полковник охладил пыл майора. Тот уныло кивнул и пошел к компьютеру.
— Ты, Фомин, займись поиском счета Краснова. Он в бегах, и ему нужны будут деньги. Не знаешь, где он их держит?
Алексей удивился вопросу:
— С какой стати он мне будет докладывать.
— Вы же были друзьями.
— Да мы и теперь не враги.
— Ты же в него стрелял, — съязвил Максимов и уставился на капитана. Он любил задать каверзный вопрос сослуживцу или допрашиваемому, а потом понаблюдать, как тот выкрутится.
— Когда он мне в глаз съездил, — начал Леха, — меня зло взяло, хотел его подстрелить и мог, но сдержался. Не привык стрелять в спину другу.
— Правильно сделал, — одобрил полковник, на что Долгов из угла заметил:
— Он убийца, а твои сантименты — делу помеха.
— Я не могу поверить, что Краснов убил Фрейна, — не удержался Фомин. — Не такой он человек. В морду кому-нибудь дать может, — он потер глаз, — но чтобы пойти вскрывать сейф, потом выстрелить в хозяина.
— Мы с ним уже шесть лет не работаем, только изредка видимся, — продолжил Максимов, — может, он изменился?
— Такие, как Краснов, не меняются. Он кремень, настоящий мужик, принципиально честный. Вспомни, Николай Иванович.
— Да помню я, помню.
В кабинет вошел адъютант и принес в пакете батон душистой «Телячьей» колбасы, ломтики белого хлеба, кусок сыра, шоколадки и сок. Михаил включил в сеть электрический чайник, и все сели обедать.
— Я позвоню в финансовое управление, узнаю, как можно найти его счет, — сказал Алексей и сел на телефон. Он дозвонился до своей знакомой и попросил, чтобы та нашла счет в банке на имя Краснова Сергея Сергеевича, тысяча девятьсот шестьдесят пятого года рождения. И указал номер паспорта.
Девушка сказала, что перезвонит, когда что-то выяснит.
— Откуда ты знаешь, что он деньги держит в банке, а не в кубышке? — поинтересовался полковник.
— Наверное, и там и там. Сейчас все так. Будем ставить у его дома и офиса засаду?
— Он вернется туда?
— Не знаю, но скорее всего нет. Что он там забыл?
— Деньги, документы.
— Мы все изъяли, — Фомин положил на стол папку с документами Краснова.
— Что он будет делать в первую очередь? Какие будут соображения? — шеф задал вопрос всем.
— Раздобудет денег и ляжет на дно. Надолго, — высказался Долгов.
— Деньги ему будут нужны, это точно, но на дно он не ляжет. Не тот он человек. Начнет сам искать убийцу, — Фомин откусил от бутерброда с колбасой кусок и начал жевать. Запил горячим чаем.
— Если он убил — то ляжет на дно, а если не он, то начнет искать сам, — заключил шеф.
— Он убийца, доказательства неопровержимые, — взвился Виктор.
— Не в доказательствах дело, — полковник раздавил в пальцах сушку, запихнул кусочек в рот и начал хрустеть. — Краснов опытный оперативник с десятилетним стажем, и если бы он пошел на ограбление и тем более убийство, то улик бы не оставил. Ни одной. Пистолета и отпечатков пальцев тем более. У него было достаточно времени на то, чтобы выбросить оружие, но почему-то этого не сделал. Почему?
— Он не знал, что убили Фрейна и что орудие преступления лежит у него в багажнике. Пистолет должен был находиться в его сейфе, в офисе, — предположил Фомин.
— Именно. Но пистолет и пули — главная улика против Сергея. Тот, кто его подставил, рассчитал все четко. Никто искать бы не стал настоящего убийцу при таких уликах.
— Да он убил, Николай Иванович, Краснов, — не мог смириться Долгов.
— Ты, Виктор, по носу получил, теперь злобу на нем срываешь. Успокойся и рассуди здраво. Улики липовые, дутые, — начал полковник. — Когда, в каком деле у тебя были такие улики? Никогда.
— Но они неопровержимые, — добавил Долгов.
Все замолчали. Оперативники знали, что руководство, прокурор и суд поверят уликам, а не заявлениям друзей Краснова, что он честный человек и не убивал.
Пауза длилась некоторое время, все усердно жевали, потом пили чай, и наконец Николай Иванович изрек:
— Как это Сергей от нас сбежал? Плохо это, очень плохо.
— Чем плохо? — защитил его Алексей. — Теперь сам может действовать. А так бы сидел в камере и ждал, пока его осудят.
— Мы бы у него в спокойной обстановке узнали детали дела, его соображения на этот счет. А он вспылил, отдубасил всех и удрал.
— Вы же помните, он всегда был вспыльчивый, — заметил Михаил.
— Ах да. Ты про то дело.
— Про какое? — спросил Виктор.
— Ты тогда у нас не служил, — Максимов сел удобнее, запихнул остатки раздавленной сушки в рот, запил чаем и начал рассказ. Он любил попотчевать сотрудников рассказами из своей героической службы.
— Мы с Красновым и Фоминым расследовали дело серийного маньяка. Кто-то насиловал и убивал девочек пятнадцати лет. Ловил на улице, затаскивал в подвал близстоящего дома и…
Задержали в качестве подозреваемого некоего Мирошкина, но доказательств его вины не было, улик не было, он сам колоться не хотел и его выпускали. Но Сергей нутром чуял гада и за несколько часов до освобождения зашел к нему в одиночную камеру и так наподдавал ему, что тот еще сутки вынужден был провести в медблоке. Потом его освободили.
Сергея вызвали на ковер и устроили взбучку. Вынудили написать заявление по собственному желанию, и он уволился. Он отстаивал свою правоту, говорил, что это Мирошкин убивает и надо сильнее поднажать, чтобы тот раскололся. Но руководство его линию не поддержало — все были напуганы последствиями дела Чикотило. Когда расстреляли невиновного. Помните? — оперативники закивали.
— Через год Мирошкина арестовали по обвинению в серийных убийствах. Одной жертве удалось бежать, и девочка опознала маньяка. И он раскололся, рассказал о всех своих злодеяниях, показал места захоронения более чем пятнадцати жертв. Его приговорили к вышке и расстреляли. Сергею послали письмо с просьбой вернуться в органы, на ту же должность в том же звании, но он отказался. Обиделся, да и гордость не позволила. Вот так.
Все слушали, как завороженные. Полковник Максимов умел рассказывать и любил это делать.
В этом году ему исполнилось пятьдесят, но выглядел он моложаво, был подтянут, бодр и здоровьем крепок. Несмотря на то, что был дважды ранен при задержании опасных преступников. О своих ранениях предпочитал не рассказывать. Они ему дорогого стоили.
Он любил костюмы, одевался с педантичной аккуратностью и не переносил неопрятных людей. В управлении его звали Макс. Не в глаза, конечно, а за спиной. Прозвище пошло от сокращения фамилии.
В молодости он был красавцем, ловеласом, с годами заматерел, поостыл, но иногда поглядывал на молоденьких красоток. Имел семью — жену, двух дочерей и уже готовился стать дедушкой. Взяток не брал, богатства не скопил и к деньгам относился спокойно. В управлении его считали лучшим специалистом по раскрытию тяжких преступлений, заказных и серийных убийств. На дело Германа Фрейна поставили сразу, так как личность убитого ко многому обязывала. Его известность в политических и коммерческих кругах не смущала Максимова, но немного нервировала. Он считал, что разбогатеть в России одни смогли только за счет других и Герман не был исключением.
Сергея Краснова Николай Петрович уважал и любил за ум, проницательность, порядочность и честность. Он крайне удивился, когда узнал, что тот подозреваемый и против него такие весомые улики. Решил спокойно, без горячки разобраться в этом сложном деле.
— Ну, — посмотрел он на часы. — Чуток передохнули и давайте за дело.
Сергей, не имея в кармане ни денег, ни документов, прошел несколько кварталов пешком, потом на наземном транспорте с пересадками поехал на Бауманскую улицу. Там располагался офис «Альфа-банка». В нем он хранил свои сбережения. Домой заходить опасался, так как денег там было мало — на карманные расходы, а риск угодить в засаду велик. Он не без основания подозревал, что две с половиной тысячи, даденные ему Анной и хранящиеся в сейфе в офисе, при обыске были изъяты милицией. Остался лишь счет, и он его надеялся как можно быстрее получить. Он знал, что опытный Максимов вычислит его банк и обязательно блокирует. Поэтому Краснов работал на опережение.
Приехав к банку, он зашел в просторный светлый зал и подошел к окошку. Молоденькая операционистка услужливо улыбнулась:
— Здравствуйте, я вас слушаю.
— Добрый день, — произнес Сергей. — Я хочу закрыть счет номер двести тридцать пять семьсот девяноста два. На имя Краснова Сергея Сергеевича. — Девушка набрала счет на компьютере и когда на экране возникло фото Сергея, внимательно посмотрела на него.