Воли в красавице было не меньше, чем силы, она вскрикнула, присела он пронзившей тело боли, со скрипом в зубах поднялась и, хромая, заковыляла к выходу. Сергей хотел рвануть за ней, но Петровский вцепился в него мертвой хваткой. Пришлось еще пару раз ломонуть в режиссерскую физиономию и довести дело до нокаута.
Ольга вбежала в гостиную, не помня себя от страха заметалась по ней, пока следом не приковыляла Анна.
— Где ключи от его машины? — рявкнула она.
— На столе, — стриптизерша нуждалась в руководстве и без него не могла даже из дома выйти. Так испугалась. — Что делать, что делать? — причитала она.
Анна плюхнулась на диван, подняла окровавленную ногу, нащупала пальцами осколок, выдернула и отбросила в сторону. Увидев ее манипуляции, Ольга охнула, потеряла сознание и опустилась на пол.
— Дерьмо, — процедила сквозь зубы Аня, схватила со стола брелок от «Мерседеса» и метнулась к двери.
Сергей расшвырял гору старых учебников, выудил из-под них запыленный «Макаров», протер тряпкой и побежал к лестнице. Вырубленный режиссер так и остался лежать на полу.
Сыщик шел и удивлялся. Кровавые отпечатки подошвы вели вверх по ступеням, а оттуда в гостиную.
— Анька, что ли, ногу порезала, или эта девица, — бубнил он.
Увидев на полу стриптизершу, решил, что кровь ее, но на ногах у той были туфли, и Сергей подумал про Фрейн.
Приподняв танцовщицу, он перетащил ее на диван, но в этот миг черный парик съехал с головы и пряди белых длинных волос вывалилась на пышную грудь. Парень расправил волосы и узнал в танцовщице соседку Анны по даче. Ту, что прогуливалась с собачкой, когда он дремал в машине, ту, что спросила его, не ушибся ли он, когда сиганул с балкона.
— Вот те раз, была черная, а стала белая, — хмыкнул он. — Но душа-то у тебя все равно черная. — Он взял со стола свою видеокамеру, ключи от «Лотуса», свой сотовый телефон и устремился к двери.
Анна в прихожей намотала на рану какую-то тряпку, сунула ноги в домашние шлепанцы Петровского и выбежала на улицу. Дохромала до «Мерседеса» Краснова, выключила сигнализацию, распахнула дверцу и уселась за руль. Она не стала искать видеомагнитофон, а завела мотор, включила фары и лихо, юзом, вырулила на дорогу. Надавила на газ и рванула прочь. Сергей выскочил ей навстречу, выхватил пистолет, направил на стремительно приближающийся «мерин» и готов был выстрелить по кабине, но Анна включила дальний свет. Ослепленный сыщик прищурился, но на курок надавил. Выстрел громыхнул в ночи, пуля просверлила душный воздух, пробила ветровое стекло, пронеслась в сантиметре от Анны и вылетела сзади. Красавица поддала газку и направила машину прямо на детектива. Тот рыбкой прыгнул в сторону, кувыркнулся в траву, вскочил, и с колена послал две пули ей вдогонку. Одна из них пробила багажник, а другая угодила в «молоко».
— Черт тебя подери, — зарычал он и бросился к «Лотусу».
Влез в салон, завел мотор, резко подал назад, с ходу выбив въездные ворота, и юзом развернулся на улице. Вдали за поворотом скрылись подфарники его «Мерседеса». Он надавил на педаль и устремился следом.
Была середина теплой ласковой летней ночи. Но умиротворенной и спокойной она была не для всех. Два умных, красивых, преуспевших в жизни человека посвятили ее не поцелуям под луной, не томным вздохам на скамейке, не любви, а смертельно опасной автомобильной гонке. Они неслись сломя голову в кромешной тьме деревенского шоссе, и каждый преследовал свою цель, но от этих целей зависела жизнь обоих.
Постепенно «Лотус» нагнал «Мерседес» и пристроился в хвост.
«Как ее взять. Взять живой и невредимой, — думал Сергей. — События развиваются как в захватывающем американском боевике, но только действие происходит не на экране, не со звездами Голливуда, а со мной, на этой ухабистой российской дороге, в ночи. Одна ошибка, один поворот руля могут стоить жизни мне или ей. А Анна мне нужна живая. Запись чистосердечного признания — это здорово, но живой преступник всегда приятней».
Машины мчались по прямой как стрела трассе, в нескольких метрах друг от друга, и если бы кто-нибудь со стороны увидел эту гонку, то решил, что ездоки с ума спятили.
У Краснова педаль газа «влипла в пол», а на спидометре стрелка уперлась в ограничитель. Тем не менее он скорость сбрасывать не собирался. Шел до конца, так как выбора у него не было. Он должен был победить в этой гонке любой ценой.
Анна тоже жаждала только победы. Для нее она означала богатство, независимость и свободу. Красавица уже ощутила эти прелести, попробовала на вкус и отказываться от них не собиралась. Тот, кто был богатым, колоссально богатым, потом, потеряв состояние, жить нормальной жизнью уже не может.
Погоня продолжалась, но успеха Сергею Краснову она не приносила. Некоторое время он анализировал ситуацию, рассчитывал ходы, а потом пошел в атаку. Прибавил скорости, благо запас был, перестроился слева от «Мерседеса» и несильно ударил бортом «Лотуса» в его борт. Это скорее была психологическая атака, чем фактическая. Крыло «мерина» и передняя дверца помялись, машина вильнула, но Анна не испугалась, а выровняла ее и атаковала сама. Отчаянная женщина. Она крутанула руль, и уже «Мерседес» таранил «Лотус». Силы она не рассчитала и удар получился мощнейший. Оба кара завиляли на дороге и чудом не улетели в канаву. Сергей ударился плечом о стойку, а головой о потолок. Его охватила ярость, и он понял, что запросто Анну взять не получится. Она не из тех, кто пугается опасностей и сдается. Как раненый зверь она шла напролом, сметая на своем пути все преграды.
И тогда Сергей решился на экстренные меры. Вынул пистолет, нажал кнопку на пульте двери, но опустить стекло у него не получилось. При таране правая передняя дверца помялась, и механизм заклинило. Тогда он выстрелил в стекло, и оно рассыпалось на мелкие кусочки.
Анна вздрогнула, услышав грохот, заерзала за рулем, стала чаще оборачиваться, следить за маневрами преследователя. Сергей прибавил газу, поравнялся с «Мерседесом», выставил руку в открытое окно и стал стрелять по переднему левому колесу. Попал только с третьей пули. Машина Анны вильнула, она судорожно вцепилась в руль и попыталась ее выровнять, но не смогла.
Пуля пробила бескамерную покрышку, она мгновенно лопнула, как тряпка закрутилась на колесе и через долю секунды слетела. «Мерседес» сел на обод и накренился влево. Сергей притормозил и чуть поотстал. «Мерседес» вильнул перед ним, скатился в канаву и понесся по полю подпрыгивая на ухабах. Наехал на корягу, перевернулся и закувыркался как мяч. Анна была пристегнута, но кресло оторвалось от крепления и загрохотало по салону. Совершив семь переворотов через крышу, исковерканный «мерс» пробороздил мордой грунт и встал.
Туча пыли окутала место аварии, и Сергей потерял его из виду. Он затормозил, дал задний ход, подъехал к облаку, остановился, выскочил на улицу и пошел по полю, ища обломки. Через минуту пыль осела, и он увидел вздыбленные к небу колеса своей машины. Ему не было жаль денег, иномарки и Анны, он хотел одного — справедливости и добился ее. Мысль о том, что он отмщен, грела его душу.
Заглянув в салон, он увидел лежащую на боку Анну. Ее придавило изогнувшейся стойкой кабины, глаза ее были открыты и она часто дышала.
— Жива? — спросил он, но девушка не ответила. По ее лицу текла кровь, и поза, в которой она была, не предвещала ничего хорошего. Краснов подумал, что у нее сломан позвоночник.
— Я тебя вытащу, — громко сказал он и просунул руку в проем ветрового стекла. Само оно, потрескавшееся, валялось неподалеку. Он дотянулся до руки девушки, сжал ее и потянул на себя. Анна застонала и перекривилась.
— Не тронь, слышишь, не тронь. Ноги больно, — она тяжело дышала, но была в сознании и здравом рассудке. — Бери камеру, сними меня в последний раз.
Сергей рот открыл от удивления.
— Лежи спокойно, я скорую вызову и спасателей, — он вынул сотовый и набрал девять один один.
— Потом. Сейчас сними меня, пожалуйста, — взмолилась Анна и Сергею пришлось идти за камерой. Он принес из машины «Сони», включил лампу на корпусе, навел на «Мерседес» и снял место аварии. Потом приблизился к Анне, просунул руки в проем и навел объектив на ее лицо.
В свете лампы краски стали ярче, кровь заблестела на лбу и губах и по выражению мутных глаз Сергей понял, что красавица при смерти.
— Снимай, снимай все, — прошептала она. — Ты же все снимаешь на свою чертову камеру. — Она на минуту замолчала, собралась с мыслями, с силами, а потом произнесла:
— Я, Анна Фрейн, дочь Германа Фрейна от первого брака.
Услышав эти слова, Сергей окаменел, подумал, что у девушки бред. Тем не менее он молчал и снимал. На мониторе лицо было крупным планом, видно отчетливо и резко.
— Он женился на моей матери ради денег и титула — мы потомки древнего знатного рода. Женился, а потом убил ее. Меня отдал в детский дом. Я выросла, и подруга матери рассказала мне, кто такой этот Фрейн. Кстати, фамилия тоже наша. Я поклялась отомстить и вернуть свои деньги. Всю свою жизнь я мечтала об этом, жила с мечтой об отмщении. Тебе это чувство тоже знакомо. — Сергей кивнул. — Я так желала ему смерти, что по ночам видела сны, как убиваю его. То из пистолета, то ножом, то палкой, то камнем или чем-то еще. Это превратилось в наваждение, — Анна тяжело вздохнула, кашлянула и изо рта у нее вытекла струйка крови.
— Времени совсем мало, — добавила она. — Я выросла, стала красавицей, это тоже наследственное, но от своей мечты не отказалась. Я собрала о Германе много информации и знала, что у него есть сын от второго брака. Он учился в США. Я приехала в Америку и познакомилась с Марком.
У нас с ним была любовь, настоящая любовь, но все равно я убила его. Ты, наверное, уже понял, что моя любовь смертельна. Он наследник, а значит, конкурент, и поэтому жить не должен. Я рванула руль, когда мы мчались в открытой машине по горной дороге. Я выпрыгнула, а он полетел вниз.
Я вернулась в Россию и на одном из приемов познакомилась с Германом. Очаровала его, и он женился на мне, не подозревая, что