— Информацию она продаст или уже продала, но зачем убивать Лэнца, Лазарева и тебя, Сергей? Кате и Барби это не нужно. — Полковник нахмурился. — Катя вашу Барби не убила ведь.
— Это сделали не они. Катя продала информацию или отдала, а те, кто ей ее заказал, решили всех убрать, чтобы Лэнц не отомстил и не вернул ворованное.
— Значит, Лэнц знал конкурента. — Максимов забарабанил пальцами по столу.
— Это темная история. Промышленный шпионаж всегда дурно пахнет. — Алексей встал и подошел к окну. — И никогда не раскрываем. В нем действуют профессионалы, а их трудно уличить.
— Невозможно, — добавил Краснов. — Вы бы видели, какая у Кати была техника! Она мне сказала, что аппаратура у нее осталась с той поры, когда она работала в каком-то секретном отделе КГБ.
— Может, и работа в комитете — ложь, как байка про изнасилование?
— Наверное.
Мужчины замолчали. Все сидели понурые и усталые. За окном уже стемнело, и на безоблачном небе высыпали звезды.
— Что думаешь делать? — спросил Максимов после паузы.
— Не знаю. Поеду к Тане в больницу, навещу. Обещал.
— Охрану дать?
— Нет. На такси доберусь.
Полковник посмотрел на капитана и попросил:
— Леша, позвони, узнай, что с его машиной. За разговором мы совсем забыли.
Фомин набрал номер и стал ждать. На том конце трубку взял командир инженерно-саперного отряда, тот, что приехал осматривать машину Краснова.
— Да, — бодро ответил он.
— Привет, Михалыч, это Фомин, что с «восьмеркой»?
— Взорвалась она. Была напичкана тротилом, как сигарета табаком. Мы даже разминировать не стали — сложный многоступенчатый взрыватель. Подорвали и все. Благо там взрывчатки было меньше полкило.
— Ладно, пока, — Алексей повесил трубку и с сожалением взглянул на Краснова. — Твоей тачке каюк. В ней было полкило взрывчатки. Михалыч не стал людьми рисковать и подорвал ее.
Сергей вскинул брови и остался так сидеть.
— Хорошо за тебя взялись, Сережа. — Максимов встал и пошел по кабинету. Сидеть ему надоело, и он решил размять косточки. — Домой поедешь?
— Наверное, нет. Устроюсь в гостинице, там безопасней. Неужто и мои «Мерседесы» в гараже заминировали? — от одной мысли, что он лишится своего спортивного двухдверного серебристого друга, ему стало не по себе.
— Машины мы твои проверим, — пообещал Фомин.
— Только скажи, чтобы не взрывали. Пожалуйста.
— Не могу обещать. Михалыч людьми из-за железки рисковать не будет, не такой он человек.
— Может, как-нибудь…
— Да ты не опережай события, может, их еще не заминировали, — хихикнут Фомин.
— Вот она, алчность. Он ради дорогой машины готов рисковать жизнями саперов. Ты сам попробуй разминируй, если свою консервную банку жалко. — Максимов злорадно усмехнулся.
— Может, ее не заминировали? — Сергей жалостно посмотрел на полковника.
— Может. Где они находятся?
— В охраняемом гараже.
— Давай адрес.
Сергей сказал, где находится гараж и как туда проехать. Фомин позвонил Михалычу и сообщил о месте возможного нахождения взрывного устройства. Отряд саперов незамедлительно выехал туда.
— Там сигнализация на воротах, — добавил хмурый Краснов, на что получил незамедлительный ответ:
— Они профи, отключат.
— Ладно, поеду к Тане, — Сергей набрал ее номер и через несколько секунд услышал приятный бодрый голосочек:
— Алло.
— Таня, это я. Как ты там?
— Ничего, уже лучше. Полностью обследовали и сказали, что переломов нет, сотрясения нет, только ссадины и ушибы. Намазали зеленкой и отпустили домой. Приезжай, если хочешь.
— А ты где?
— У мамы. К себе побоялась.
— Правильно. Поживи там недельку.
— Ну, ты как приедешь? — допытывалась девушка.
— Нет, у меня дела. Пока.
— Пока, милый, — промурлыкала она на прощание.
Сергей некоторое время сидел и думал, а потом встал и подошел к окну. На улице было темно, и пора было ехать отдыхать.
«В гостиницу», — решил он.
— Что будем делать с тобой и твоей историей? — спросил Максимов.
— Не знаю.
— Надо расследовать, — высказался Фомин.
— Тогда я вызываю комитетчиков.
— А без них? — Краснов вопросительно взглянул на шефа.
— Без них никак. Этот вопрос не в моей компетенции. Или оставляем все как есть и ждем, пока на тебя снова будут покушаться, или к чекистам на поклон.
— Лучше ждем, — решил Сергей и пошел к выходу. У двери остановился, повернулся и добавил: — Если со мной что-то случится, то в «Альфа-банке» в ячейке номер двести сорок пять лежат камера и записи. Заберете. — Он попрощался и вышел.
Максимов с сожалением посмотрел ему вслед и записал на бумажке номер.
— Может, вернуть его, убедить, что надо комитетчиков вызвать?
— Его не переубедишь, он упертый. Краснов, одним словом.
— Но по закону мы должны сообщить…
— Ничего мы не должны. Он закон нарушает, а мы что, хуже него? К тому же я чувствую — здесь замешаны крутые силы и будет лучше, если он на дно ляжет, чем в лапы чекистов попадет. Ведь информацию с Лэнца сняли птенцы их ведомства, может, и взорвали они же.
Алексей удивленно взглянул на шефа.
— Я имею в виду выходцев из недр их спецслужбы. Только там готовят специалистов информацию подобным способом извлекать.
— А вдруг это иноземцы?
— Не знаю, не знаю, — полковник устало сел в кресло.
Сергей вышел из МУРа, поймал такси и поехал в гостиницу «Измайлово». При нем была борсетка, а в ней деньги. На номер, на хороший ужин и многое другое хватило бы. И вдруг он вспомнил, что в ней лежит записная книжка Палыча. Он сунул ее туда в скверике, когда валялся на асфальте, прячась за деревянной скамейкой от проносящихся над ним киллерских пуль.
«Как это я в кабинете не вспомнил, что она у меня? Могли бы посмотреть, почитать, изучить».
Машина подкатила к комплексу, сыщик расплатился, вышел и направился к корпусу «Д». Снял на ночь номер, взял ключи, поднялся на этаж и зашел в комнату. Закрыл дверь и с ходу плюхнулся на кровать.
После перипетий прошедшего дня он мертвецки устал и только сейчас почувствовал это. Он даже ужинать не стал — на автопилоте разделся, подпер стулом дверь, принял душ, проверил оружие, положил под подушку, уверенными движениями взбил ее любимую и упал сверху. Заснул мгновенно.
Глава 18
И вот настало утро следующего дня. Он проснулся в десять часов и был счастлив, что проснулся. Такое бывает не со всеми проснувшимися, а только с некоторыми. Не многие счастливы от того, что просто живут — дышат воздухом, пьют воду, смотрят на леса, поля, озера. Словом, на мир. Иным подавай деньги, машины, дома, атрибуты роскоши. Они считают проживание в простых, недорогих квартирах — прозябанием, езду на метро и городском транспорте — унижением и клянут свою не жизнь, а как им кажется, жалкое существование.
Если спросить Гектора Лэнца, что бы он выбрал, смерть в бронированном лимузине или жизнь в лачуге, то я думаю, он бы без тени сомнения ответил — жизнь. Неважно где, неважно кем, лишь бы жить и радоваться жизни. Если только ты не неизлечимо болен. В этом случае жизнь теряет всякий смысл, и пора умирать.
Сергей Краснов хотел жить, жить красиво, достойно, богато, как хочет каждый из нас, и ради этого он пошел на рискованную авантюру, чего каждый из нас не сделал бы никогда. Но таков он, сыщик Краснов, талантливый, удачливый и озорной, готовый ради женщин и денег почти на все. Но сейчас он попал в очередной переплет, и ему нелегко.
Он лежал на кровати и думал, как выпутаться из сложившейся хреновой ситуации. Прятаться всю жизнь он не желал, но пока другого выхода не было. Он лежал и думал:
«Надо съездить в банк и снять со счета деньги, а то вдруг придется долго прятаться и из страны выезжать. Хотя по большому счету было бы прекрасно уехать отдохнуть куда-нибудь в Грецию, на Кипр, на море. Москва грязный, пыльный, тухлый и очень дорогой город. Цены, как в Нью-Йорке, и все на доллары, а зарплата, как во Вьетнаме, и на деревянные».
Он встал, умылся, оделся, взял борсетку, вынул записную книжку Палыча и стал изучать. В ней было не так уж много имен и фамилий. Видимо, Виктор Павлович не любил звонить, а обходился личным общением. В книжке Сергей не нашел никаких записей или шифров — были только записанные ровным почерком номера и имена с фамилиями. Он перелистал ее всю и отложил в сторону за ненадобностью.
«Видимо, отставной военный не имел привычки болтать по телефону, суровая служба его к этому не приучила. А может, и друзей у него, кроме Лазарева и Лэнца, не было».
Краснов открыл дверь номера и вышел. Ему хотелось есть так, что пустой, сморщившийся желудок свело. Он пошел в небольшое кафе на шестнадцатом этаже, позавтракал двумя порциями пельменей с майонезом, тремя сосисками с хлебом, двумя булочками и тремя стаканами чая. Съев все это, он развалился на стуле и взглянул на мир другими глазами.
Сытый голодного не понимает — гласит народная мудрость, и она права. Все вокруг кажется розовым, с теплыми оттенками, и даже звуки на сытый желудок воспринимать приятней. Я не говорю о том, что жить в сытости полезней для здоровья и веселей.
Краснов вышел из кафе и двинулся к лифту. По пути набрал номер Фомина и услышал длинные гудки.
«Небось, уже на работе».
И вот Алексей снял трубку и произнес:
— Да.
— Привет, — бодро сказал Краснов. — Это я.
— Узнал, — обрадовался друг. — Жив?
— Жив пока. Как у тебя дела?
— Нормально. Больше никого не взорвали, не пристрелили. Затишье.
— Как там мои машины? — Этот вопрос Сергей задал с особым трепетом. Поняв его настроение, Алексей решил разыграть друга.
— Какие машины, — потянул он, — твои два «мерина»?
— Да. — Сергей напрягся.
— Так их того, — Алексей сделал паузу.
— Чего того?
— Их уже того, — Фомин продолжал рвать Краснову жилы.
— Не томи Леха, говори, — взмолился сыщик.