– Переходный возраст! Ему белок, жиры нужны, а не корни. Они хоть и живые, но не то, не привык его организм к нашей еде.
Кот сказал, что держит мое здоровье на контроле, но если Майкл похудеет ещё на килограмм, то обучение придётся прервать и я буду рекомендовать вашему внуку покинуть страну зелёного тумана, до полного формирования организма. Он просил деда посещать город чаще. Я понял задачу, надо было срочно похудеть, я соскучился за своими друзьями, за гаражами, за нормальной школой, а здесь не учишься, а спишь двадцать четыре часа в сутки. Но, как назло, после посещения деда, я вытянулся в росте и стал набирать вес. Моя депортация отлаживалась на неопределённый срок. Хорошо, хоть язык успели выучить, я впервые был на отработке в горах, мы находили пещеры, в которых, во влажных местах, как плесень на Земле, росли живые корни. Они таились до последнего, и почувствовав опасность, разбегались в разные стороны. Я растерялся, в столовой я их ловил вилкой, а здесь? Ребятам эта работа была уже привычной, они их ловили руками, в специальных перчатках, и трамбовали корнями мешки. Они помогли наполнить мой мешок, особо старались девочки. Я в первый день, ни одного корня не смог поймать. В горах было хорошо, красиво, вокруг лес, по деревьям прыгают животные, похожие на белок. С фуникулёра этого не увидишь, вокруг туман. Я понял, чем выше в горы, тем свежее и чище воздух, и туман весь внизу. В городе мы сдали добычу на приёмный склад, и Миц нас повёл на завод, по изготовлению бумаги. Бумагу делали тоже из камыша, сначала его перетирали и измельчали до тех пор, пока камыш не превращался в жидкую кашу, потом его накатывали на барабаны и отправляли в сушилку. Здесь было столько цехов, и каждый выпускал свою бумагу, из одних она выходила гладкая, как тетрадный лист, другие изготавливали твёрдый ватман, третьи картон, четвёртые шпалеры, пятые – строительные плиты, были ещё вспомогательные цеха, с вредным производством, но нас туда не пустили. Этот завод был таким огромным. Валд сказал:
– Ты ещё на ткацких фабриках не был!
Из нас не собирались делать рабочих очеретовых специализаций, это для общеобразовательного уровня. Мы свою норму по отработке перевыполнили, за все три месяца обучения. Из образовательной программы у нас остались несколько часов об устройстве страны, о её экономическом и научном потенциале, флора, фауна, и так по мелочам. Какая же эта нудная штука – обучение в кабинах. Двери закрываются и начинает играть музыка. Ты засыпаешь автоматически, и видишь карту страны зелёного тумана, с живущими аборигенами на каждом участке карты, они рассказывают о своём ареале, и ты всё понимаешь. Во всей стране нет рек, зато есть множество высохших болот, и мест с повышенной влажностью. В этих местах произрастает редкий вид сладкого камыша, являющегося одним из ингредиентов в приготовлении очеретового лимонада. О каждой козявке, о каждой букашке, о каждой травинке. И ничего о диких червях. Я начал подозревать, что они настолько опасны, что это табу в этом мире. Я спросил у Кота. Миц ответил честно, на ясельную программу обучения, наложены возрастные ограничения. Информацию про диких червей, ты узнаешь, когда достигнешь совершеннолетия.
Глава 3
Дед забрал меня за три дня до окончания учёбы. А я так готовился к выпускному ясельному балу. Валд учил меня танцевать «Кукарачу». На этот раз перед мостом не было ни встречающего, не провожающего.
– Дед, а почему тебя «ткачом» называют?
– Не знаю. Зельд, так Зельд.
Из этого деда всё надо было выжимать. Туман рассеялся, мы подходили к острову. Мост пропал так же, как и возник, растаял вместе с туманом. Дед просил, чтобы я запоминал дорогу к дому, он показал мне вербу, под которой будет происходить обмен товарами. В стране зелёного тумана тоже нет много необходимых вещей, нет самого элементарного: иголок, пуговиц, не говоря уже о сахаре и кофе.
– Дед, а мы кто? Контрабандисты, да?
– Учили тебя, учили, да немного не доучили! Контрабандисты – это те, которые у одного государства воруют, а в другом продают, получая прибыль. А мы меняем. Скажи, ты был в столице страны зелёного тумана, ты где-нибудь там видел деньги?
– Нет.
– А может быть ты встретил там хоть одного полицейского, пьяницу или хулигана?
– Нет.
– Но там же есть магазины, дороги, машины, фуникулёры, в конце концов, целый город! Но нет никакой дорожной инспекции, мэрии, или какого-нибудь органа власти, конторы или банка. Так ли это?
Дед был прав: была страна, в которой все работали, всё крутилось и вертелось, существовала общественная отработка, всё в этом мире было механизировано и автоматизировано, даже в магазинах не было продавцов, бери, что тебе нужно, бесплатно, потому что нету денег, кассовых аппаратов и очередей. Очередь была одна, которая двигалась от начала магазина в конец, по одному коридору, вдоль которого на прилавках стоял, лежал и ползал различный товар. Эта страна не являлась государством в нашем представлении, народом страны зелёного тумана никто не управлял, не говорил, как нужно жить и по каким правилам. Я по ясельному обучению знал, что стране зелёного тумана несколько тысяч лет, и она всегда была саморегулируемой. В истории тунеядцы не раз предпринимали попытки установить свою власть, но народ признал их неадекватными и пошёл навстречу лентяям – если не хочешь работать, это твоё право, но не делай дураками остальных! Народ позаботился о том, чтобы неадекватные не умерли с голода: больные люди – что поделаешь: то стараются партию какую-нибудь создать, то пикет устроить с забастовкой.
– Скажи, внук! Ты можешь себе представить какого-нибудь богача в этой стране? Олигарха, захватившего еду, заводы, фабрики, землю?
Я попробовал, но увидев расползающиеся во все стороны живые корни, засмеялся.
– Нет. А зачем?
– Вот и я говорю, зачем?
Так мы с дедом и общались пол пути, я уже видел край посёлка. Дед вернул меня на землю, мыслями я ещё оставался в стране зелёного тумана:
– Внук, а дорогу на остров ты сможешь найти?
Я покачал головой. Дед несколько раз крутанул меня на месте, попросив закрыть глаза. А потом заставил возвращаться, указывая на различные приметы. Я шёл впереди по проходам в стене сплошного трёхметрового очерета. Иногда тропинки пересекались, я путался по какой идти, тогда дед показывал примету и говорил, что из посёлка надо держаться левой стороны в сухом болоте, а при дороге в посёлок, наоборот, правой. Мы вернулись на остров. Дед опять показал на иву, напомнил, о том, чтобы я молчал про страну, и про путь в неё, если хочешь вернуться назад в этот мир. Каждое третье воскресение летних месяцев, ты должен быть на этом месте, заменить товар и передать моё послание матери. Он нагнулся и поднял под ивой маленький мешочек, похожий на кисет. Честно, я не знаю, что в нём было, положил в карман и мы с дедом потопали домой. Хитрый дед, он знал, что нам придётся возвратиться. На обратном пути мы молчали, я вёл деда в сторону посёлка и боялся запутаться в очеретовых тропинках. Когда вышли к озеру, дед остановил меня:
– В жизни бывает разное. Может придёт время, и ты захочешь вернуться в страну зелёного тумана? Ты помнишь клятву, открывающую портал.
– Чест…, даю слово чести.
Дед остался доволен, и не прощаясь, пропал за стеной камыша:
– Запомни, никому, чтобы портал пропустил тебя!
Дед не стал меня дальше провожать, я постоял ещё немного, и помчался в посёлок. По дороге меня пытались тормознуть друзья, но я спешил в наш дом. Вся семья была на месте, Расма помогала маме мыть посуду, отец что-то делал в гараже. У мамы, при моём виде, тарелка выпала из рук, я успел подхватить, помогли мои тренировки в охоте за живыми корнями. Отец, сначала задал мне трёпки, а потом спросил:
– Где дед?
Я сказал, что мы расстались с ним на берегу озера.
– Хитрый, гад! Знал, что выхватит!
Мать плакала, но была счастлива, улыбаясь сквозь слёзы. Отец вышел во двор, Расме тоже досталось за компанию, на будущее. Я маме отдал кисет, чтобы никто не видел. В кисете была записка от деда. Мама читала и улыбалась.
– Так ты там был?
Я непонимающе уставился на мать:
– Где там?
– Ах, да, я помню, а меня портал не пропустил.
Потом мама сменила тему для разговора:
– Мы тебя хотели с милицией искать, отец бы весь посёлок на уши поднял. Я его еле уговорила подождать три дня. А на третий день, и ты появился. Я знала, я ждала, отчим никогда не врал. Я до сих пор помню дорогу на этот остров.
Отец выглянул из двери:
– На какой остров?
И мы оба заткнулись. На следующий день Юргис со Стасом насели на меня, на гаражах:
– Где три дня пропадал?
Я удивился – три дня? Второй уже раз я слышу это – меня не было больше трёх месяцев, а здесь всего прошло три дня? Я успел побывать, кто знает где? В чужом мире. Выучить универсальный язык за эти три дня.
– Где, где? С дедом по лесу гулял, – соврал я не краснея. – А, а, а! Расстроенно потянул Юргис, а Мажутис говорил, что вы в сторону болота пошли, к вампирам. Этот маменькин сынок спит когда-нибудь или нет? За лето я успел два раза побывать на острове, никого не видел, забранный товар передавал маме, а то, что она передавала мне, оставлял под вербой. Лето кончилось быстро, начался новый учебный год, и я начал забывать про деда и про эту странную страну, в которую можно было добраться только через портал, по очеретовому мосту, произнеся клятву. На следующий год, я несколько раз бегал на остров, но принесённый мной коробок, лежал сиротливо под ивой. Я порывался несколько раз пройти на ту сторону моста, узнать, что случилось, но боялся, без деда было страшно раскрывать его тайну. Потом я смирился, посчитав этот трёхдневный вояж, отклонениями переходного возраста, и постарался забыть эту историю. Мать, как-то осунулась, похудела, целый год проходила в чёрном платке. Наша семья не придерживалась церковных канонов, но на годовщину смерти бабушки, мы посетили хутор в Литве, и мама сходила в костёл, в соседнем городке. Потом жизнь закрутилась колесом. Папа получил квартиру в городе, недалеко от места своей работы, и мы переехали из посёлка. Отец Стаса работал вместе с моими предками, в новом городе мы жили в соседних домах. Юргис с родителями уехал на родину отца – в Клайпеду. Он