– Хорошо, брат, – со вздохом согласился напарник. – Только будь осторожен.
– Да хватит уже со мной, как с бабой, обращаться! Чай, не первый день в Зоне, – обиженно бросил желтокожий.
– Да я…
– Всё. Бывайте. Пересечемся в баре – не забудьте угостить выпивкой и рассказать, что с Маклаудом стряслось. – Махнув рукой на прощание, Банан развернулся и потопал к базе «Возмездия», что-то негромко насвистывая себе под нос.
Не сдержавшись, я хихикнул. Услышав это, напарник, приподняв правую бровь, посмотрел на меня. Легкий смешок перешел в хохот.
– Чего ты ржешь?
– Красавчик Банан! Ух, как он тебя!
Скорчив гримасу, Тихий попытался передразнить меня, но это еще больше развеселило. В итоге напарник тоже не выдержал и захохотал. Услышав наш смех, желтокожий обернулся, замер на миг, а затем, расплывшись в широкой улыбке, повернулся спиной и продолжил свой путь.
Покинув Кливины, мы вышли к поросшему высокой травой полю. Здесь мы отбивали парня от мутировавшего лося. От трупа монстра остался лишь обглоданный скелет. Неподалеку, среди зарослей, возвышалась могила несчастного. К удивлению напарника, она осталась нетронутой.
– В Ясный теперь? Или к тому мужику с картины? – как бы между прочим поинтересовался я, когда мы остановились на привал.
– Здесь не может быть никаких «или». Маклауд мой давний товарищ, а друзей в Зоне не бросают. Тем более, если Аниматор нас изобразил, то мы в любом случае окажемся там.
Закурив, напарник молча смотрел куда-то вдаль. Не знаю, что за мысли были у него в голове, но одно понял точно: Тихий очень переживал за своего товарища.
Вновь вспомнив картину художника, я невольно вздрогнул. Уж очень страшным был монстр. Серая кожа, покрытая множеством кровоточащих язв. Мощные когтистые лапы. Уродливая асимметричная голова. Не менее ужасная морда, оскалившаяся множеством острых зубов.
– А что это за тварь такая? Та, с которой твой кореш схлестнулся?
– Охотник, – напарник, нахмурившись, замолчал. – Один из самых сильных монстров Зоны, – продолжил он через минуту и резко добавил: – Всё, отдохнули достаточно. Пора идти. Путь к Каменной долине неблизкий. Мы обязаны успеть.
– Успеем. Ты сам говорил, что Аниматор никогда не ошибается.
Покинув место привала, свернули с дороги, ведущей к Ясному, на еле заметную тропинку, уходящую на запад. Поле осталось далеко позади, когда мы достигли железнодорожной насыпи. Вправо и влево ржавые рельсы уходили за горизонт, растворяясь в дымке. По ту сторону полотна располагалось редколесье. Мертвые деревья – словно частокол. Если б не сухие ветви, торчащие в разные стороны, можно было подумать, что какой-то шутник воткнул в землю сотню карандашей.
Издалека донесся сопровождаемый треском хлопок. Я тут же развернулся, направив обрез в сторону, откуда донесся звук. Чисто.
– Кто-то в «молнию» угодил, – пояснил Тихий. – Некогда стоять, идем.
Пересекая насыпь, напарник прихватил с нее горсти камней. Последовав его примеру, я набил ими один из карманов куртки. Спустя несколько мгновений понял, для чего они нужны. Остановившись у самой кромки леса, Тихий достал один камешек, подобно монетке подбросил его в руке, а затем швырнул вперед, меж двух корявых стволов.
Проводив кусок щебня взглядом, я заметил, как, пролетев несколько метров, он словно испарился. Вот он был – и вот его не стало. Затем пространство дрогнуло и начало набухать. Загустевший воздух теперь походил на кисель какого-то отвратно зеленого цвета. Образовавшийся шар становился все больше и больше, а затем, коснувшись ствола одного из деревьев, лопнул, издав противное хлюпанье. Расплескавшись по земле, жижа зашипела, испуская едкие облачка.
– «Пузырь», – произнес напарник. – Когда забредешь в леса, будь крайне внимателен. В последнее время этой пакости в окрестностях многовато. Увидишь, что воздух между деревьями не такой, как везде, более плотный, а объекты с другой стороны «размытые», – обходи по широкой дуге.
– А какие артефакты она порождает? – тут же поинтересовался я, но, заметив укоризненный взгляд Тихого, осекся.
– Это, возможно, единственная бесплодная аномалия Зоны. Не убьет – так покалечит, а арта никакого не даст.
Обогнув ловушку по широкой дуге, мы вошли в лес. Рассмотрев деревья вблизи, я понял, что на них полностью отсутствует кора.
– Какие ж здесь зайцы водятся, что так деревья ободрали? – усмехнулся я.
– Где зайцы? – удивленно спросил напарник.
– Какие зайцы? А-а-а, эти, – усмехнулся я. – Да просто глянул на голые стволы и вспомнил, что ушастые корой не брезгуют. Не обращай внимания. Это так. Мысли вслух.
– Я уж было губу раскатал зайчатины отведать, – с досадой вздохнув, буркнул Тихий.
Лес оказался однообразным. Каждое новое дерево было точной копией предыдущего. Больно кольнуло правое ухо. Поморщившись, потер его ладонью. Ощущение повторилось, но теперь слева. Затем по щекам и шее побежали мурашки. Остановившись, я начал тереть лицо, точно чесоточный.
– Ты чего? – обернувшись, спросил напарник.
– Зудит всё! И колется! Блин, вот только заразу какую-нибудь подцепить не хватало! Или это аллергия на что-то? Тут как-нибудь можно такую фигню диагностировать? – Вообще-то я не паникер, но сейчас поймал себя на том, что раскудахтался, что твой ипохондрик.
– Поздравляю тебя, друг мой! – расплывшись в улыбке, произнес Тихий. – Не переживай. С твоим здоровьем все в порядке. Ну, может, слегка облучен, и то не факт. Вон, гляди! – Вытащив из кармана камешек, товарищ швырнул его вперед. Едва тот коснулся земли, во все стороны с треском ударили ветвистые электрические разряды, которые в конце концов рассыпались на тысячи мелких искр. – Ощущения, что ты испытываешь, – это своего рода внутренний детектор аномалий. Она приняла тебя и наградила.
– Кто? – удивился я.
– Зона, – разведя руки в стороны, словно проповедник, ответил напарник.
– Ты так говоришь, будто она живая и разумная.
– Заткнись! – перепуганно дернулся Тихий. – Ты чего, парень?! Если хочешь здесь остаться и выжить, не смей такими словами бросаться! Не гневи ее. Послушай, понимаю, что все это похоже на сказки, предрассудки или бред бухих сталкеров, но… Оглянись вокруг. Аномалии, твари разные. Ты встречал подобное на Большой земле? Можешь не отвечать. Понятное дело, нет. Или ты тоже считаешь их сказочными персонажами?
– Ну, какие же это предрассудки, – примирительно усмехнулся я, – коли мы все дружно сталкиваемся не с одним, так с другим? Ежу ясно, что мы находимся на территории, где некоторые законы физики действуют иначе, не как на Большой земле. Но! Во-первых, физика здесь меняется локально, а не повсеместно. Мы ведь с тобой ходим по земле, дождинки летят сверху вниз, а фотоны, отражаясь от поверхности, послушно попадают нам на сетчатку. Во-вторых, физические законы остаются именно что физическими законами, а не становятся проявлением чьих-то разума и воли только на том основании, что люди пока не постигли логику тех или иных явлений. А человеку свойственно одушевлять и даже иногда обожествлять то, что ему непонятно. Не ты первый…
– Поверь, когда-то и я так думал. Таким же балбесом был. Запомни раз и навсегда – ты находишься в Зоне. В месте, где нет ничего невозможного. На ее территории. А значит, она вольна сделать с тобой все, что ей заблагорассудится. А что конкретно ей заблагорассудится – будет зависеть в том числе от твоего поведения, от отношения к ней. Станешь относиться уважительно, как к Хозяйке, а не как к… учебнику аномальной физики, глядишь, она тебя и наградит. А станешь эдак пренебрежительно отпускать в ее адрес шпильки – поверь, тогда очень быстро настанет тот день, когда ты столкнешься лицом к лицу со своим самым жутким страхом. Она вытянет его с самого дна твоей души и швырнет тебя в его объятья.
– Ладно-ладно. Понял. Не кипятись. Разбухтелся, как дед старый.
– Да пойми ты! Я твою шкуру спасаю! Может, это и выглядит как бубнеж престарелого маразматика, но здесь по-другому не выжить. Каждый, кто ступил на ее территорию, становится целью, которую она постарается уничтожить. Выживают единицы. И лишь ничтожный процент получает от нее помилование, тем более подарки. Радуйся, что до сих пор жив. Прими ее дар с благодарностью.
– Все. Успокойся. Да, был не прав. Такого больше не повторится. – Я хотел было театрально бухнуться на колени и, вскинув руки к свинцовому небу, показательно поблагодарить Зону за новые способности, но вовремя остановился, понимая, что это жуть как разозлит Тихого.
Признаюсь честно – мне не верилось, что у этой территории есть разум. Ну как у обнесенного «колючкой» клочка земли радиусом в тридцать километров может быть душа? Бред! Байки сталкеров, местное идолопоклонничество. Людям нужно во что-то верить. Вон, на Большой земле куча религий – христианство, буддизм, ислам и так далее. А еще до них, в совсем уж глубокой древности, было полным-полно язычников, у которых и солнышко было живым и разумным, и море, и гроза, и соседняя рощица. А чем больше молишься на что-то, тем больше сам в это веришь. И уж если попросил у высших сил дождя, а тот вдруг взял да и хлынул – тут уж и вовсе уверуешь, что кто-то наверху тебя услышал и помог. Так что трепет перед обожествленными силами природы и страх перед необъяснимыми, иррациональными (для тогдашнего уровня развития цивилизации) явлениями отпечатан в сознании каждого и передается по наследству. Ничего удивительного, что в этой местности (в таких-то трудных условиях выживания!) все это проросло, расцвело и заколосилось – на новый лад.
– Вот и молодец, – хлопнув по плечу, похвалил меня Тихий за покладистость. – Просто пойми и прими это как факт. Придет время, убедишься на собственном опыте, осознаешь – а сейчас просто поверь. И однажды, когда возьмешься учить какого-нибудь новичка, – вот помяни мое слово: сам будешь так же говорить!
Я не ответил. Поправив лямки рюкзака, достал из кармана камешек и бросил его вперед. Вернее, в сторону от места, где засела «молния». Неприятные ощущения на коже порядком надоели, но уже не доставляли такого дискомфорта, как в начале. Отскочив от мха, галька совершенно спокойно приземлилась, не вызвав ни малейшей реакции со стороны какой-нибудь ловушки Зоны.