остью судить о состоянии его здоровья. Его голос тоже звучал вполне здорово.
— Крем для обуви и двухмоторный самолет у меня есть, — объявил он сердито. — Вы напрасно утруждали себя, господа. Нет ничего, что вы можете мне продать!
Прежде чем он успел захлопнуть дверь перед нашими носами, я протянул свое удостоверение.
— Хотя мы и представители, — сказал Фил, — но мы путешествуем с одним-единственным и редким товаром: правосудием.
— Что случилось? Я неправильно припарковал свою машину?
— Мистер Боуман, — резко оборвал я. — Вы, очевидно, тяжелее больны, чем кажется. Иначе вы бы вспомнили, что ФБР не занимается нарушениями правил парковки!
— Я просто неудачно выразился! Но я действительно не знаю ни о чем, связанным с вашим визитом.
Он отступил в сторону и дал нам войти. Его беззаботность не казалась наигранной. Проигрыватель на низком столике все объяснял. Боуман не слушал последние известия, а развлекался прослушиванием новейших шлягеров.
Некая особа женского пола прошмыгнула в этот момент в соседнюю комнату.
Боуман виновато пожал плечами.
— Не наше дело выслеживать людей, которые прикидываются больными, чтобы неплохо провести денек со своей подругой. Это вообще касается не полиции, а лишь человека, который платит вам за работу.
— Я все еще не понимаю…
— Вы работаете на предприятии Хобарта в цехе номер четыре. Двадцать шесть ваших коллег погибли сегодня при взрыве. Взрыв вызван диверсией.
Мы дали ему время переварить новость.
— Извините! — пролепетал он наконец и показал на проигрыватель. — Я сегодня не слушал новости…
— Не за что, — сказал я. — В сущности, вы остались живы благодаря своеобразному представлению о долге. Во всяком случае, вы теперь знаете, почему мы здесь. Мы хотим задать вам несколько вопросов относительно некоего Лири.
Я коротко проинформировал его о событиях дня.
— Конечно, я знал Френки, — сказал он. — Но не настолько хорошо, чтобы разбираться в его проблемах. Мы в лаборатории подшучивали над ним, он был человеком со странностями. Все время твердил, что он нас, «яйцеголовых ученых», гнал бы поганой метлой.
Он постоянно мечтал получить однажды кучу денег. Мы смеялись над ним, и это еще больше его бесило. Я думаю, он однажды изобрел «абсолютно верную» систему ставок. И при этом одалживал деньги у каждого, из кого можно было что-то выжать. Но в работе он был неутомим, и мы терпели его маленькие слабости, нам и без того было над чем думать. В конце концов, у каждого свои недостатки!
— Вчера вы ведь были на работе, Боуман. Не заметили ничего странного в поведении Лири?
— Мне кажется, я его вообще не видел, — сказал он, немного подумав.
Из соседней комнаты послышался голос девушки.
— Руди, дорогой, где же ты?
— Дама уже давно у вас? — осведомился я. — Нам нужны ее анкетные данные.
— Это необходимо? — смущенно спросил он.
— К сожалению, это необходимо. В любом случае она должна подтвердить ваши показания, все остальное нас не интересует.
— Вы хотите сказать, что подозреваете меня? — удивился он.
— Вовсе нет, — успокоил я. — Вы как интеллигентный человек должны знать, что в таких случаях нужно выполнить необходимые формальности.
Он подошел к двери и что-то крикнул в соседнюю комнату. Появилась девушка, сообщила нам свое имя и адрес. На ее плечи был наброшен пушистый купальный халат.
Мы узнали, что она находится в квартире с раннего утра. Она подтвердила показания Боумана, что он весь день не покидал квартиру. Мы остались удовлетворены этим объяснением, и она тотчас же снова исчезла в спальне.
— Благодарю, — сказал я Боуману. — Пока это все. Если вспомните какие-то существенные детали, пожалуйста, сообщите нам. Всего наилучшего!
Он удержался от замечаний и проводил нас до двери.
— Прекрасно я провел денек! — сказал он на прощание. — Но все не имело бы значения, если бы не катастрофа на фирме. Если бы я не забыл о долге, как вы выразились, то лежал бы сейчас в гробу. Вам это было бы приятнее?
— Мы расследуем случай саботажа, который как-никак лишил жизни двадцать шесть человек, — напомнил я холодно. — Остальное нас не касается, я вам уже говорил. Может быть, вам еще предстоит разговор об этом с вашим шефом.
Дверь за нами захлопнулась. Лифт стоял в самом низу, и мы решили спуститься по лестнице. На ней почти никого не было, нам встретился только один мужчина. У нас не было причины обращать на него особое внимание, но на следующей лестничной площадке мне показалось, что звонят в квартиру Боумана. Не было оснований возвращаться, чтобы убедиться в правильности моего предположения. Научный работник, который произвел на меня впечатление плейбоя, имеет право на личные дела. В соучастии его не подозревали.
В здании ФБР мы встретили мистера Хобарта.
— Я хотел еще раз поговорить с вами, — объяснил он. — Для страховой компании требуется официальная версия происшедшего.
— Не слишком ли рано? — спросил я.
— Мне нужны деньги, мистер Коттон. Если я назову вам сумму, вы не устоите на ногах. И они нужны мне немедленно.
— Вам придется потерпеть еще, по меньшей мере, час, — сказал я. — Мы пока не готовы представить наш первый отчет.
— У вас должна быть полная уверенность в том, что в результате сегодняшнего события мое положение радикально изменилось.
— Завтра в девять вы получите отчет, — пообещал я. Потом спросил о Руди Боумане.
— Завтра утром я сразу же позвоню ему, — пообещал Хобарт. — Надеюсь, он быстро поправится. Теперь он — моя единственная опора, потому что никто так детально не знаком с проектом, как он. Боуман способный парень. Если бы он не был таким легкомысленным, то достиг бы значительно большего. Вы знаете, он еще молод и это делает его несколько беззаботным.
— У вас были жалобы? — поинтересовался Фил.
— Жалобы? Как не быть! Несколько раз он являлся на работу не вполне трезвым. Случайно я узнал, что он с удовольствием посещает пивные и тратит там много денег. Он ведет довольно расточительный образ жизни, что едва ли позволяют его доходы. Его страсть, очевидно, женщины. Но Боуман может и умеет хорошо работать.
Когда Хобарт ушел, Фил спросил:
— Почему, собственно, Хобарт так рвется немедленно возобновить проект, над которым работали в цехе номер четыре? Конечно, его поспешность можно понять, но мне кажется, за этим стоит нечто большее.
— Возможно, конкуренция, — предположил я. — Хобарт занимается разработкой новой техники. А с изобретениями бывает так, что они в известной степени носятся в воздухе, если созрели технические возможности для их осуществления. Потому идут постоянные споры, кто что изобрел. Возможно, Хобарт боится опоздать.
— Почему работы велись именно в четвертом цехе?
— Об этом еще никто не спрашивал, Фил. Но ты прав. Мы наверстаем это в следующий раз. Фирма выполняет и государственные заказы.
— Шпионаж?
— Примитивная конструкция взрывателя говорит не в пользу этой версии. У секретных служб в распоряжении другие средства.
Телефон прервал наш разговор. Я снял трубку.
— Идем! — тут же бросил я Филу. — У миссис Гольдштейн побывали незваные гости.
Снова мы отправились в район Квинс — Астория-парк. Миссис Гольдштейн встретила нас у входной двери. Мысль известить ближайший участок не пришла ей в голову. На дверях никаких повреждений не обнаружилось. Здесь поработал опытный взломщик с отмычкой. Вместе с тем он похозяйничал в комнате Лири словно пресловутый слон в посудной лавке. Матрац был вспорот, так же, как и перина. Мебель отодвинута от стен, ковер стоял скатанным в углу, на полу — следы взлома. Печать полиции, которую наши коллеги вечером наложили на дверь, была, конечно, сорвана.
— Я была в кино, когда это случилось, — взволнованно сообщила миссис Гольдштейн. — Вы думаете, бандит придет снова, мистер Коттон?
— Определенно, нет. Но мы оставим у двери пост, который гарантирует вам спокойную ночь!
Мы подождали, пока из участка прибыли два полицейских, потом затребовали специалистов по отпечаткам пальцев.
2
— Очень мило, что вы отослали даму, — сказал Уил Хоскинс. Он сидел, откинувшись в кресле и поглаживал пальцами шелковый галстук ручной росписи. — Женщины не всегда надежны, если понимают, что являются предметом нашей симпатии. Я полагаю, вы ее любите?
Боуман хранил молчание. Назойливая манера гостя была ему неприятна, но он почуял запах денег.
— По вашей реакции я заключаю, что мое предположение соответствует действительности, — нахально продолжал Хоскинс. — Молодой даме, несомненно, понравится, если вы сможете ей предложить нечто большее, чем вечеринку в посредственном ресторанчике. Вы уже бывали в «Рице»? Это недешево стоит, не так ли? Видите, я указываю вам выход…
Молодой человек раздраженно ткнул сигарету в пепельницу.
— Перейдем к делу, мистер Хоскинс!
— Ну хорошо, мистер Боуман. Я вижу, вы разумный человек. Значит, не будем ходить вокруг да около. Мне нужна определенная информация, и я готов за нее хорошо заплатить. Вы можете ее предоставить? Согласны?
— Сегодня утром у нас на фирме произошла катастрофа, — сказал Боуман. — Вы в этом замешаны?
— Да нет же! — возмущенно возразил его гость. — Как вы могли такое подумать? Могу вам честно сказать: я сделал вашему шефу интересное предложение. Он отклонил его. Жаль! Однако я твердо убежден, что это дело — проект века. Кто сумеет его использовать, станет богатым человеком и сможет оставить в наследство своим детям миллионы. Вы женаты, мистер Боуман?
— Нет, мистер Хоскинс. Кстати, это ваше настоящее имя?
— Да. Может быть, я сделал ошибку. Надеюсь, вы не будете злоупотреблять моим доверием.
— Мне нужны деньги!
— Это облегчает дело, — примирительно заметил гость. — Почему вы боитесь взять их у меня? Это в самом деле нетрудно — стать богатым человеком. Будем откровенны: сейчас вы не более чем интеллигентный кули, который продает свой опыт и знания за жалкие гроши. Постойте разок утром у входа в аэропорт Кеннеди! Вы увидите десятки ничего собой не представляющих парней, улетающих со сказочно прекрасными женщинами в Рио, Каракас или на песчаные пляжи Карибского моря. При этом вся их заслуга только в том, что они родились у нужных родителей!