— Вы обнаружили себя в «Лаки севен», — сказал Лумис.
— Это оказалось очень кстати для вас, — буркнул Крейг. — Иначе вы бы никогда на меня не вышли. Так в чем же заключается ваше предложение?
— Вы проделаете для нас определенную работу, а мы поможем вам исчезнуть. Кроме всего прочего, вы сможете заработать.
— Не нужно о деньгах. У меня их и так достаточно. Как насчет Тессы?
— Мы вытащим и её.
— В чем состоит работа?
— Каделла и Пучелли работают на человека, которого зовут Сен-Бриак, сказал Лумис.
— Полковник Пьер-Огюст Люсьен де Сен-Бриак, — поправил Крейг.
— Вы встречались с ним?
Крейг покачал головой.
— Если бы я с ним встретился, то один из нас был бы мертв.
— Он — опасный человек. Очень опасный. Все эти люди из Алжира сумасшедшие, но Сен-Бриак особенно. Он старается втянуть нас в свою войну. Он думает, что настало время, чтобы мы тоже ввязались в драку с арабами. Вы знали об этом?
— Нет, — сказал Крейг.
— Так вот, именно этим он и занят, — сказал Лумис. — Он устраивает нам неприятности на Ближнем Востоке, — всюду, где только может. Иордания, Оман, Аден, Ирак, всюду, где есть британские интересы. И всем известно, что там, где нефть, там есть и неприятности. Он почти до полусмерти избивал политиков и использовал их для того, чтобы устраивать бунты и восстания. Последнее обошлось в одиннадцать жизней. Среди них было трое женщин и двое детей. И он намерен продолжать все это до тех пор, пока он не втянет нас в войну с арабами так же глубоко, как уже втянулись французы.
— Но почему, черт возьми… — начал Крейг.
— Он считает, что арабы объединятся — и я беру на себя смелость сказать, что он прав — потому он думает, что мы тоже должны объединиться. Французы не смогут справиться с арабами собственными силами. Им нужна помощь. Он думает, что мы единственные, кто может им помочь.
— Мы никогда не сделаем этого, — сказал Крейг.
— Коечно, нет, но нам придется чертовски долго выбираться из всего того, что он натворил, — кивнул Лумис. — Он уверен, что мы будем нести ответственность за все, что он сделал.
— Тогда почему немедленно не отказаться от этого? Не сказать, что все сделал он?
— Арабы никогда нам не поверят. И почему они должны это делать? У них есть все доказательства, которые он им оставил. Оплата в пятифунтовых банкнотах, британское оружие и боеприпасы, листовки и памфлеты британских фашистских организаций. Не так легко отрицать все подряд и быть при этом достаточно убедительным. Особенно, когда люди, которых ты стараешься убедить, хотят верить, что все это в какой-то степени твоя вина.
— Пожалуйтесь французам, — посоветовал Крейг.
— Мы так уже делали, — ответил Лумис. — Да, мы делали это. Но Сен-Бриак — никто. Он не занимает никакой официальной должности. Они вышвырнули его из армии за жестокость. Официально французская разведка никогда не слышала о нем — хотя неофициально добрая половина из них оказывает ему всю ту помощь, в которой он нуждается. У них хватает наглости уверять нас, что они не могут напасть на его след, хотя все это время его штаб-квартира находится в Ницце. Она называется «Обществом по решению алжирской проблемы». Общество это преследует две цели. Одна заключается в том, чтобы втянуть нашу страну в их войну, а вторая — в том, чтобы, исключить нежелательные влияния. Под нежелательными влияниями они подразумевают тебя и парней вроде тебя, а исключение означает убийство, и он чертовски хорош для этого. Ты первый, с кем он дважды потерпел неудачу. Раттера он прикончил с первой попытки.
— Вы хотите, чтобы я убил его, — сказал Крейг.
— Да, — сказал Лумис. — Я действительно хочу. Я уже пытался сделать это и ничего не получилось. Ближний Восток — пороховой погреб, а он сидит в самом центре, хихикает и разбрасывает спички. Мне приказано остановить его. А как — это мое дело. Но ты должен убить его, сынок.
— А почему он не может этого сделать? — спросил Крейг, указывая на Грирсона.
— А, — протянул Лумис, — я так и знал, что ты об этом спросишь. Видишь ли, Сен-Бриак достаточно хитер. Телохранители и все прочее. Я имею в виду, что ты не сможешь просто позвонить ему, назначить свидание и расстрелять его в упор. Тебе понадобится добраться до него. Ну так вот, я думаю, что для тебя это будет достаточно просто. Он уже несколько недель пытается добраться до тебя. Все, что тебе будет нужно сделать — позвонить ему, сказать, что ты хочешь заключить сделку, что ты дома и хочешь выпить. Да, ещё одно. Убить его нужно тебе самому.
— Вы это уже говорили, — заметил Крейг.
— Стоит повторить, — сказал Лумис. — Он убил Ланга. Он убил Раттера. Раньше или позже он убьет и Баумера. Он почти убил твою жену, дважды пытался убить тебя и один раз — твою подружку. Для тебя единственный способ уцелеть состоит в том, чтобы убить его.
— Я могу исчезнуть, — сказал Крейг.
— Теперь уже нет, — Лумис откашлялся, деликатно прикрывшись квадратным футом белого батиста. — Я надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду, не так ли, сынок? Мы должны добраться до Сен-Бриака. И если мы не сможем использовать тебя в качестве исполнителя, то используем как приманку.
Крейг ничего не сказал.
— Есть ещё одна причина, — продолжал Лумис. — Ты очень подходишь для этой работы. Ты уже убивал и прежде. Как говорят во флоте, ты делаешь все четко, быстро и тихо, и ты справишься. Кроме того, ты для подготовлен. Чертовски хорошо подготовлен. Черный пояс. Карате. И я готов держать пари, что ты умеешь пользоваться пистолетом.
Крейг кивнул.
— О, ты сделаешь большое дело. Знаешь ли, сынок, когда ты отбросишь все сомнения относительно долга и выживания, то это тебя даже порадует.
Крейг выслушал все, не проронив ни слова.
_ Ну, так вот, — сказал Лумис. — Что ты на это скажешь?
— Есть ещё одна причина, — сказал Крейг. — Если меня при этом убьют, никто не сможет сказать, что я был одним из вашей команды, не так ли? Все будет списано на простую перестрелку при сведении счетов.
— Совершенно верно, — Лумис взглянул на Грирсона. — Он неплохо соображает. Он настолько хорош, что аж мурашки бегут по коже. — И снова повернулся к Крейгу. — Теперь мы заполучили тебя, сынок. И не намерены отпускать.
— Я хотел бы подумать, — покачал головой Крейг.
— И сколько ты будешь думать?
— До завтра. Давайте отложим это до завтра.
— Как хочешь, — сказал Лумис. — Пообедаем в моем клубе. Тогда ты мне все и расскажешь. — Он поднялся с кресла. — Еще одно. Мы хотели бы устроить тебе проверку. Ты не возражаешь против того, чтобы спуститься вниз?
— Нет, я не буду возражать, — согласился Крейг. — Но сначала я хотел бы кое-что узнать.
— Постараюсь сделать, что смогу, — ответил Лумис.
— На кого, черт возьми, я буду работать?
— Это отдел К в МИ-6* — сказал Лумис. — Мы в каком-то роде команда чистильщиков. Все, что попадает сюда, фильтруется и мы собираем грязь; тут настолько грязно, что только мы можем с этим справиться. Все это, естественно, совершенно неофициально. О нас никто не знает и не хочет знать. Но я должен что-то с этим делать. Это очень важно, сынок.
Они спустились в подвал на старом и медленном лифте, и Лумис жестом пропустил Крейга вперед. Пол и стены были сделаны из твердого темного камня и слабо освещались мерцающими флюоресцентными лампами. Крейг прошел вперед по коридору, Лумис с Грирсоном немного отстали и шли следом. Он свернул за угол и пистолетный выстрел в этом каменном мешке прозвучал как удар грома, а пуля свистнула мимо его уха и срикошетила от стены. Крейг бросился на пол, несколько раз перевернулся и откатился в самый темный угол. Однако он уже заметил фигуру, стрелявшего в него человека. Его собственный писто *Военная разведка (прим. пер.) лет прогремел раз и ещё раз, затем неожиданно вспыхнул яркий свет и он увидел, что стрелял в манекен.
Лумис и Грирсон вышли из-за угла и Лумис довольно рассмеялся.
— Ты достаточно быстр, сынок, — сказал он, — теперь посмотрим, насколько ты аккуратен.
Грирсон подошел к манекену, дешевому портновскому созданию с плечами тяжеловеса и физиономией Бардо.
— Великолепно, не так ли? — спросил Лумис.
Затем он подошел поближе и посмотрел внимательнее. Вблизи того места, где у манекена предполагалось сердце, были видны две маленькие дырочки на расстоянии четырех дюймов друг от друга.
— Неплохо, сынок, — сказал он. — Так и должно быть. Одно попадание ещё может быть счастливой случайностью, но два — я должен был бы встретить тебя несколько лет назад. Тебе это действительно нравится, не так ли? Ты вошел в подвал и какой-то парень выстрелил в тебя и что же ты сделал? Закричал и позвал на помощь самую хорошую полицию в мире? Спросил меня, какого черта и в какую игру я играю? Написал своему члену парламента? Нет. Ты открыл ответный огонь. И я готов держать пари, что ты нажал на курок ещё раньше чем сообразил, что ты делаешь.
Он с бесстыдной гордостью хозяина похлопал Крейга по плечу, как человек мог бы похлопать шератоновский буфет, обнаруженный в лавке старьевщика.
— Сынок, ты быстр как компьютер и все делаешь рефлекторно.
— Вы правы, — согласился Крейг. — Я не останавливаюсь, чтобы думать. Если бы я это делал, то давно уже был мертв. Откуда я могу знать, что вы именно тот, за кого себя выдаете?
Он взглянул на руку Лумиса, все ещё лежавшую на его плече, руку, цветом и размером напоминавшую окорок.
— Ты ублюдок, — сказал тот. И добавил: — Я знал, что я тебе понравлюсь. Так случается со всеми, кто здесь появляется.
Они прошли в спортивный зал с жестким матом для занятий дзюдо, где их поджидали двое плотных мускулистых мужчин, одетых в спортивные куртки. У них был характерный вид инструкторов рукопашного боя с рельефной мускулатурой, людей, которые ничего не боятся, так как изучили все руководства вдоль и поперек, а в руководствах была предусмотрена любая неожиданность.
— Мне хотелось бы, чтобы ты показал, что ты сделал с этим парнем… он щелкнул пальцами.